НО Я ГОВОРЮ - МОЖЕТ! - Бонифаций вдруг отвернулся от Мура и
скользнул взглядом по лицам обступивших его людей. Он шагнул в толпу, и та
расступилась перед ним, испуганно пятясь.
- Слушайте! - воскликнул он, и голос его зазвенел в тишине,
опустившейся на площадь. - Слушайте меня все, слушайте внимательно! Среди
вас есть те, кто прислушивается к моим словам, и такие, кто презирает мое
учение, но сейчас я всех вас прошу - слушайте! - Он переводил по-прежнему
суровый взгляд с лица на лицо. - Кокине угрожает большая опасность...
страшная опасность, и я настаиваю на том, чтобы все, кто может, немедленно
собрали вещи и покинули остров как можно скорее! - По Площади прокатилась
волна тревожного шепота.
Бонифаций вскинул руку.
- Подождите! Дослушайте до конца! Те, кто не может сделать то, о чем
я прошу, сделайте вот что: забейте досками окна своих домов, заприте
ставни и двери! Если у вас есть оружие, держите его под рукой! - Толпа
слушала все тревожнее, кое-кто нервно заерзал, но никто не посмел ни уйти,
ни опустить глаза. - Не выходите ночью на улицы, - продолжал Бонифаций. -
Присматривайте за женами и детьми, не позволяйте им забредать на лесные
тропинки...
Ему ответил хор гневных испуганных голосов. Несколько человек
выступили вперед, словно бросая Бонифацию вызов. Какая-то женщина упала на
колени и что-то горячечно забормотала, стиснув перед собой руки как для
молитвы.
- СЛУШАЙТЕ МЕНЯ, ГЛУПЦЫ! - закричал Бонифаций. От напряжения на шее у
него вздулись вены. Всякий шум тотчас прекратился; те, что хотели
поспорить с Бонифацием, замерли на месте, сердито блестя глазами. Его
преподобие негромко продолжал: - Если вам дорога жизнь, держитесь подальше
от верфи...
От этих слов у них перехватило дыхание. Над толпой повеял слабый
ветерок с моря, улетел в глубь острова; где-то в задних рядах упал
железный горшок. Мимо Мура прошел пожилой мужчина, он поднял с земли
ведро, со страхом поглядел на белого человека и исчез в толпе. Через
несколько мгновений островитяне принялись молча сворачивать торговлю.
Музыканты унесли железные барабаны, женщины похватали отпрысков за руки и
потащили с площади, не обращая внимания на протестующие крики и плач.
Площадь быстро пустела.
- Вы что, с ума сошли? - Мур подошел к Бонифацию. - Именно этого и не
хотел констебль! Из-за вас теперь начнется паника, черт бы вас побрал!
- Я сказал им правду, - ответил Бонифаций. - Кип обманывает себя. На
м_о_и_х_ руках крови не будет!
Мур подавил острое желание схватить хрупкого старика и трясти его до
тех пор, пока он не расколется и его мрачные тайны не высыплются на песок.
- Объясните, как вас понимать, - сказал он немного погодя.
- Это может спасти им жизнь. Вам тоже.
- А просто объяснить вы не можете? - Мур был в ярости. Вуду Бонифация
подчинило себе островитян. Кип ничего не мог с этим поделать.
Зная, что теперь бессмысленно взывать к здравому смыслу напуганных
Бонифацием кокинцев, Мур стал смотреть, как последние торговцы уносят с
площади свой товар. Один фермер волок упирающихся свиней, жена и дети
помогали ему, охаживая непослушную скотину палками по заду. Другой
нагибался, собирал с земли вязанки сахарного тростника и охапками бросал в
тачку.
- Запомните, - сказал Бонифаций, глядя в глаза Муру. - Держитесь
подальше от этой лодки.
- Бога ради, что все это значит? - снова спросил Мур, однако его
преподобие, не проронив больше ни слова, пошел прочь той же дорогой,
которой пришел, - через быстро пустеющую Площадь в сторону песчаной ленты
Фронт-стрит.
- ДА ЧТО ЖЕ ЭТО? - в сердцах крикнул Мур, но Бонифаций не остановился
и вскоре исчез среди дощатых домов.
Теперь Мур понял, кто здесь хозяин; он видел в толпе и мэра Рейнарда,
и еще дюжину своих знакомых, неподвижно застывших под пронзительным
взглядом Бонифация. Никто из них не шелохнулся, никто не издал ни звука,
зато голос священника свободно летел над площадью, упрашивая, приказывая,
умоляя. И никто из его паствы не осмелился ослушаться.
Через несколько секунд Мур остался на Площади один - только пара
тощих собак бродила в поисках объедков. Муру почудилось, что сквозь их
злобное глухое ворчание он расслышал какой-то очень далекий и
неопределенный звук. Едва слышное жужжание, как будто у него над головой
кружила муха; жужжание постепенно превратилось в стрекот сверчка, а затем
в гудение пчелы. Мур запрокинул голову и, загораживая глаза от солнца,
обшарил взглядом небо. И нашел источник звука - огромная крылатая тень,
вздымая песчаные вихри, прошла над самыми крышами деревни.
Стивен Кип ехал по узкой, изрытой козьими копытами тропе через
темно-зеленые, почти черные джунгли; под шипованными шинами оказывались то
камни, то останки вырванных с корнем деревьев, джип подпрыгивал и
дребезжал. На перекрестке Кип затормозил, чтобы сообразить, куда ехать
дальше: в этой части Кокины он бывал всего дважды. В один из этих двух раз
он безнадежно заблудился на дороге, которая вилась и петляла, пока не
оборвалась у моря. Он вытер лоб рукавом. Воздух здесь был густой, влажный,
сырость проникала под одежду и испариной оседала на коже. Густой шатер
лиан и ветвей подпирали золотистые прозрачные колонны света, но местами
тень была непроницаемой, плотной, как океанское дно. В тесно переплетенных
кронах деревьев порой раздавались тревожные крики и на миг вспархивало
что-то алое, синее или желтое - это птицы взмывали ввысь в поисках
безопасности.
Кип выбрал правое ответвление тропы и свернул. Под колесами захлюпала
дождевая вода - он ехал через большую, круглую стоячую лужу. Над самой
землей колыхались волокна тумана, они обвивались вокруг темных древесных
стволов и ускользали в высокую траву. Еще минут через десять (Кип все
гадал, не сбился ли он с пути и в этот раз) дорогу перегородило поваленное
дерево. Кип остановил джип вплотную к нему: дерево еще жило, когда его
свалили, - на стволе виднелись отметины от топоров. Значит, он все-таки
ехал правильно.
Кип вылез из джипа, перешагнул через дерево и дальше пошел пешком.
Когда мотор смолк, крики птиц стали как будто бы громче, одни -
пронзительные и надменные, другие - грустно-нежные. Чуть дальше Кип
заметил лицо, нарисованное золой на стволе дерева: круглые неподвижные
глаза, разинутый зубастый рот. Предостережение, подумал Кип. Знак,
отгоняющий любопытных - а может быть, и нечто большее, чем явная ссылка на
каннибальское прошлое карибов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
скользнул взглядом по лицам обступивших его людей. Он шагнул в толпу, и та
расступилась перед ним, испуганно пятясь.
- Слушайте! - воскликнул он, и голос его зазвенел в тишине,
опустившейся на площадь. - Слушайте меня все, слушайте внимательно! Среди
вас есть те, кто прислушивается к моим словам, и такие, кто презирает мое
учение, но сейчас я всех вас прошу - слушайте! - Он переводил по-прежнему
суровый взгляд с лица на лицо. - Кокине угрожает большая опасность...
страшная опасность, и я настаиваю на том, чтобы все, кто может, немедленно
собрали вещи и покинули остров как можно скорее! - По Площади прокатилась
волна тревожного шепота.
Бонифаций вскинул руку.
- Подождите! Дослушайте до конца! Те, кто не может сделать то, о чем
я прошу, сделайте вот что: забейте досками окна своих домов, заприте
ставни и двери! Если у вас есть оружие, держите его под рукой! - Толпа
слушала все тревожнее, кое-кто нервно заерзал, но никто не посмел ни уйти,
ни опустить глаза. - Не выходите ночью на улицы, - продолжал Бонифаций. -
Присматривайте за женами и детьми, не позволяйте им забредать на лесные
тропинки...
Ему ответил хор гневных испуганных голосов. Несколько человек
выступили вперед, словно бросая Бонифацию вызов. Какая-то женщина упала на
колени и что-то горячечно забормотала, стиснув перед собой руки как для
молитвы.
- СЛУШАЙТЕ МЕНЯ, ГЛУПЦЫ! - закричал Бонифаций. От напряжения на шее у
него вздулись вены. Всякий шум тотчас прекратился; те, что хотели
поспорить с Бонифацием, замерли на месте, сердито блестя глазами. Его
преподобие негромко продолжал: - Если вам дорога жизнь, держитесь подальше
от верфи...
От этих слов у них перехватило дыхание. Над толпой повеял слабый
ветерок с моря, улетел в глубь острова; где-то в задних рядах упал
железный горшок. Мимо Мура прошел пожилой мужчина, он поднял с земли
ведро, со страхом поглядел на белого человека и исчез в толпе. Через
несколько мгновений островитяне принялись молча сворачивать торговлю.
Музыканты унесли железные барабаны, женщины похватали отпрысков за руки и
потащили с площади, не обращая внимания на протестующие крики и плач.
Площадь быстро пустела.
- Вы что, с ума сошли? - Мур подошел к Бонифацию. - Именно этого и не
хотел констебль! Из-за вас теперь начнется паника, черт бы вас побрал!
- Я сказал им правду, - ответил Бонифаций. - Кип обманывает себя. На
м_о_и_х_ руках крови не будет!
Мур подавил острое желание схватить хрупкого старика и трясти его до
тех пор, пока он не расколется и его мрачные тайны не высыплются на песок.
- Объясните, как вас понимать, - сказал он немного погодя.
- Это может спасти им жизнь. Вам тоже.
- А просто объяснить вы не можете? - Мур был в ярости. Вуду Бонифация
подчинило себе островитян. Кип ничего не мог с этим поделать.
Зная, что теперь бессмысленно взывать к здравому смыслу напуганных
Бонифацием кокинцев, Мур стал смотреть, как последние торговцы уносят с
площади свой товар. Один фермер волок упирающихся свиней, жена и дети
помогали ему, охаживая непослушную скотину палками по заду. Другой
нагибался, собирал с земли вязанки сахарного тростника и охапками бросал в
тачку.
- Запомните, - сказал Бонифаций, глядя в глаза Муру. - Держитесь
подальше от этой лодки.
- Бога ради, что все это значит? - снова спросил Мур, однако его
преподобие, не проронив больше ни слова, пошел прочь той же дорогой,
которой пришел, - через быстро пустеющую Площадь в сторону песчаной ленты
Фронт-стрит.
- ДА ЧТО ЖЕ ЭТО? - в сердцах крикнул Мур, но Бонифаций не остановился
и вскоре исчез среди дощатых домов.
Теперь Мур понял, кто здесь хозяин; он видел в толпе и мэра Рейнарда,
и еще дюжину своих знакомых, неподвижно застывших под пронзительным
взглядом Бонифация. Никто из них не шелохнулся, никто не издал ни звука,
зато голос священника свободно летел над площадью, упрашивая, приказывая,
умоляя. И никто из его паствы не осмелился ослушаться.
Через несколько секунд Мур остался на Площади один - только пара
тощих собак бродила в поисках объедков. Муру почудилось, что сквозь их
злобное глухое ворчание он расслышал какой-то очень далекий и
неопределенный звук. Едва слышное жужжание, как будто у него над головой
кружила муха; жужжание постепенно превратилось в стрекот сверчка, а затем
в гудение пчелы. Мур запрокинул голову и, загораживая глаза от солнца,
обшарил взглядом небо. И нашел источник звука - огромная крылатая тень,
вздымая песчаные вихри, прошла над самыми крышами деревни.
Стивен Кип ехал по узкой, изрытой козьими копытами тропе через
темно-зеленые, почти черные джунгли; под шипованными шинами оказывались то
камни, то останки вырванных с корнем деревьев, джип подпрыгивал и
дребезжал. На перекрестке Кип затормозил, чтобы сообразить, куда ехать
дальше: в этой части Кокины он бывал всего дважды. В один из этих двух раз
он безнадежно заблудился на дороге, которая вилась и петляла, пока не
оборвалась у моря. Он вытер лоб рукавом. Воздух здесь был густой, влажный,
сырость проникала под одежду и испариной оседала на коже. Густой шатер
лиан и ветвей подпирали золотистые прозрачные колонны света, но местами
тень была непроницаемой, плотной, как океанское дно. В тесно переплетенных
кронах деревьев порой раздавались тревожные крики и на миг вспархивало
что-то алое, синее или желтое - это птицы взмывали ввысь в поисках
безопасности.
Кип выбрал правое ответвление тропы и свернул. Под колесами захлюпала
дождевая вода - он ехал через большую, круглую стоячую лужу. Над самой
землей колыхались волокна тумана, они обвивались вокруг темных древесных
стволов и ускользали в высокую траву. Еще минут через десять (Кип все
гадал, не сбился ли он с пути и в этот раз) дорогу перегородило поваленное
дерево. Кип остановил джип вплотную к нему: дерево еще жило, когда его
свалили, - на стволе виднелись отметины от топоров. Значит, он все-таки
ехал правильно.
Кип вылез из джипа, перешагнул через дерево и дальше пошел пешком.
Когда мотор смолк, крики птиц стали как будто бы громче, одни -
пронзительные и надменные, другие - грустно-нежные. Чуть дальше Кип
заметил лицо, нарисованное золой на стволе дерева: круглые неподвижные
глаза, разинутый зубастый рот. Предостережение, подумал Кип. Знак,
отгоняющий любопытных - а может быть, и нечто большее, чем явная ссылка на
каннибальское прошлое карибов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79