Переворачиваясь в воздухе, предмет - это был молоток - со свистом пролетел
мимо головы констебля, врезался в переборку и отскочил от нее в тот самый
миг, когда Кип взял себя в руки и запустил фонарем в живой труп. Зазвенело
бьющееся стекло, и все погрузилось в темноту.
Мур догнал Кипа, и они, еще не очнувшиеся от потрясения, спотыкаясь
двинулись в нос лодки, стараясь идти как можно быстрее. Тьма редела,
полные ненависти, безумные голоса затихали позади. Показались вскрытый
палубный люк и трап. Мур ухватился за него и мигом взлетел по стальным
перекладинам к чистому свежему воздуху. Силы вдруг оставили его, он упал
на палубу и судорожно пополз к леерам. Позади него из люка пулей вылетел
Кип с застывшим от ужаса лицом и бросился задвигать на место тяжелую
крышку. Он упал на нее, прерывисто дыша. Его трясло. Ему казалось, он
сходит с ума.
- Н_е_т_, - хрипло, обиженно запротестовал он. - _Н_е_т_!
Мур добрался до металлического поручня на левом борту, перегнулся
через него, и его вырвало в воду.
- Что это было? - спросил он, вытираясь, и сдавленным шепотом
повторил: - ЧТО ЭТО БЫЛО?
Кип прислушался. Ни звуков, ни движения. Он никак не мог унять дрожь,
тело не повиновалось ему.
- Они же мертвые... - наконец выдавил он. - _М_е_р_т_в_ы_е_!
И вдруг весь док наполнился эхом, разносящим всего одно слово,
странное и грозное.
И лживое.
10
Плечистый чернокожий рыбак сдал карты еще четверым игрокам,
расположившимся за центральным столом в "Лэндфолле". Быстро темнело.
Рыбаки давно вернулись с моря, и в "Лэндфолле" в этот час было чрезвычайно
шумно и оживленно; в глубине зала с дощатым полом надрывался музыкальный
автомат, исторгая бесконечный регги, и кое-кто безуспешно пытался
уговорить подавальщиц потанцевать. Был вечер пятницы, канун базарного дня,
время пить-гулять, плести небылицы, а то и подраться, чтобы выпустить пар,
и до понедельника все были вольные птицы. Вентиляторы лениво разгоняли
табачный дым, клубившийся под потолком, звенели о край стаканов бутылки,
звучал громкий смех и громкие голоса. Гам стоял такой, что жестяные
рекламы пива "Ред страйп" и "Ягуар" и рома "Бакарди" на грубых досках стен
мелко подрагивали.
Тот, кто сдавал, поудобнее устроился на стуле, заглянул в свои карты
и бесстрастно оглядел остальных игроков, пытаясь по выражению лиц угадать,
что у кого на руках. Игра шла уже больше часа, он успел оставить своих
партнеров почти без гроша и теперь чувствовал себя вольготно, внутри
ощущалось приятное тепло. Он напился нарочно, нарочно то и дело
прикладывался к бутылке - ему хотелось забыть то, чего он наслушался об
отчаянном смельчаке Турке. В одну из пятниц он играл с Турком в этом самом
баре, и мысль о том, _к_а_к_ погиб парень, выбивала его из колеи.
Беспричинная, бессмысленная смерть. Сейчас Турок, холодный и мертвый,
лежал на мраморном столе в морге кокинской больницы. Он вновь потянулся к
бутылке и жадно отхлебнул из нее. "Черт подери, там мог бы лежать кто
угодно, - подумал он. - Хреново получилось, черт подери!" Он поднес
бутылку к губам и сделал еще один большой глоток; ему вдруг показалось,
что ему не так уж тепло.
- Охренеть можно, - Джеймс Дэвис, сидевший напротив него, шлепнул на
стол карту. - Я слыхал, когда парнишку нашли, голова у него чуть не
напрочь была оторвана. Господи Иисусе, не хотел бы я быть на ихнем месте.
Нипочем не хотел бы.
Смитсон помотал головой:
- Не, приятель. Голова-то была на месте, а вот спину парню переломило
ровнехонько пополам. Видать, кто-то его от души обнимал.
- Ему башку пробили, - сообщил Янгблад, поднимая глаза от своих карт.
- Одна медсестричка мне сказала. Парень ошивался возле этой клятой лодки,
ну и нарвался. Я б ни за какие коврижки близко бы к ней не подошел.
- Ты что, что-то разнюхал? - быстро спросил тот, кто сдавал, здоровяк
по имени Кертис. - Выкладывай денежки.
- Дело пахнет керосином, вот что я разнюхал, - Янгблад ссыпал в банк
мелочь. - С тех самых пор, как тот белый выволок эту сволочь наверх. А я
вот что скажу: убрать ее отсюда и утопить, гадину!
Перси подался вперед, переводя взгляд с одного лица на другое.
- Говорят, он так выкатил глаза, словно увидел, как Смерть идет за
ним, - прошептал он. - На верфи болтают, он видел, как Смерть протянула к
нему руки, и взяла за глотку, и...
- Хватит болтать ерунду! - перебил Кертис.
- Ну уж и ерунду, - обиделся Перси. - Чеканутый ты, коли не веришь,
что человек может увидеть, как Смерть идет за ним. Турок вот увидел и
помер на месте. Надеюсь, со мной такого не случится, Господь не допустит.
Надеюсь, ко мне смерть подберется тишком, с тыла, чтоб я не мучился.
- Сам ты псих, приятель! - заявил Дэвис.
- Сколько карт? - спросил Кертис, пытаясь направить разговор в иное
русло.
Янгблад сказал:
- Несколько лет назад я плавал на большом промышленном судне. Шли мы
с Ямайки. Через час заштормило. Мы сбавляем ход и берем чуть к западу,
чтоб не напороться на камни у Джейкоб-Тис. Дело было ночью, тьма
кромешная, не видно ни зги, ветрище - мачты гнутся... До костей пробирал,
да. Тут рулевой сбивается с курса - это он-то, тридцать лет в море, черт
бы его драл, и шторм нас того гляди нагонит! - рация дохнет, трещит, и
все, а потом уж даже и не трещит, и прем мы зигзагом куда-то вперед, ищем
буи, ни хрена не видим, ни огней, ни земли - и вдруг полный штиль. Ветра
нет, море как зеркало. И тут - ей-богу не вру - что-то как застонет!
Сперва почти неслышно, а потом громче, ближе, и тебе разговор на разных
языках, и вопли дикие, и хохот, и без конца, без конца...
- Чтоб тебя! - с чувством сказал Кертис.
- ...и видим мы, у нас гости. Со всех сторон суда, будь они прокляты.
Грузовые, пассажирские, пароходы, шлюпы под всеми парусами - а ветра-то
нет в помине... Зеленые такие и светятся, словно ихние ванты да набор
огнями Святого Эльма пыхают. Ну, братва, доложу я вам, отродясь я ничего
такого не видал - ни до того, ни после. Вот они сперва давай перед нами
плавать, потом вдоль бортов пошли. И что мы видим? На палубах, будь они
трижды прокляты, на вантах матросики при деле! Ну не то чтоб лица у них
были, так, обводы одни, но поглядишь и сразу ясно - люди... или были
когда-то. А штука в том, что мы из шторма там выскочили, где этот мир с
загробным встречается. Я дак отворотился и стою трясусь. А они, покойники
эти, все помощь просят, потому как застряли там, на границе этой меж двух
миров, навсегда. Может, еще не готовы на ту сторону отбыть, а может, хотят
в родную гавань возвернуться, но только посудины их на дне лежат, а
наверху призраки шуруют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79