Однако, мне надо поторопиться с платьем, скоро мой выход. – Шабли направилась к длинной вешалке с платьями.
– Вот весь мой гардероб, малыш, – сообщила она. На вешалке висели пятьдесят или шестьдесят платьев всех цветов радуги, почти вся одежда была расшита блестками и бисером – перья марабу, волнистый бархат, шелк и облака тюля.
Шабли взялась рукой за красное платье без бретелек.
– Вот в этом я стала Мисс Мира, – сказала она и показала на висевшее рядом голубое платье. – А в этом я победила на конкурсе «Мисс Джорджия». Если ты когда-нибудь попадешь в магазин одежды и захочешь сделать приятное Куколке, то запомни, что у меня малая полнота, а размер – шестой.
Шабли стояла передо мной почти голая. Торс был идеально женским – узкие плечи, хорошо развитая грудь. Ноги, пожалуй слишком стройные и худощавые, но я заметил, что между ними ровным счетом ничего не выпирало.
– У-у-у-у, бэ-э-эби! Я вычислила, куда ты сейчас посмотрел! Хотел увидеть моего мальчика? Но я надеюсь, что ты ничего там не увидел.
– Нет, ничего, – вынужден был признать я.
– Это хорошо, потому что, если ты там что-нибудь увидишь, то обязательно скажи мне. Скажи: «Девочка, твоя палочка очень хорошо видна», и я ее сразу уберу, потому что я не перенесу такого безобразия! Это же отвратительный вид! Это жуткая вещь, мой сладкий, если ты выступаешь вся размалеванная, а у тебя напоказ выставлен Дик!
Джули Рэй перестала краситься.
– Ты и в самом деле права, Шабли.
– Да, и поэтому я ношу капкан, – продолжала Шабли.
– Что такое капкан? – спросил я.
Шабли посмотрела на меня с неподдельным изумлением.
– Ты что, никогда не слышал о капкане?
– Нет, а что это?
– Капкан, так я его называю, – это лучший друг девочки – прячет ее мальчика.
– Шабли! – выпалила Джули Рэй с полным ртом шпилек.
– Сестричка не любит, когда я так выражаюсь, правда, деловая мисс?
Джули Рэй промолчала и принялась сооружать какую-то сложную прическу. Шабли снова повернулась ко мне.
– Это тайна профессии, мой сладкий, а наша деловая мисс считает, что я разбиваю прекрасную иллюзию, когда рассказываю всем, что у нас, девочек, тоже есть яйца и Дик.
Шабли взяла в руку небольшой четырехугольный кусок розовой материи с двумя эластичными петлями, пристроченными по бокам.
– Вот это и есть капкан, мой сладкий. Сначала ты прячешь все свое хозяйство между ног, потом продеваешь ноги вот в эти дырки и натягиваешь капкан до самого паха. Яичники при этом вдавливаются внутрь – ты понимаешь, что яичниками я называю свои яйца, мой сладкий. – Шабли посмотрела на меня широко открытыми глазами. – Малыш, видел бы ты сейчас свою физиономию!
– Я просто не знаю, бывает ли что-нибудь больнее, чем то, что ты сейчас описала.
– А теперь я скажу тебе, что мы делаем с трубчатым бинтом! – Шабли не стала ждать, когда я ее остановлю. – Трубчатый бинт нужен, когда ты хочешь пощеголять с голой задницей. Тогда все хозяйство заправляется в щель между ягодицами, и никто никогда не догадается, что у тебя между ногами что-то есть. Но не надо говорить о боли! Эта штука вообще очень болит, когда за нее тянут, а уж делать резкие движения в таком положении, тоже, доложу я тебе, не пикник!
Джули Рэй швырнула на стол расческу и бросилась вон из уборной.
– Наша деловая мисс разгневана! – спокойно произнесла Шабли ей вслед. – Ничего, переживет. Она хорошая девочка, и я очень ее люблю, о чем она знает. А вообще-то, она, конечно, права. Все это дерьмо не так легко достается, как кажется. Для того чтобы сделать лицо, мне надо двадцать минут – нанести тени на веки, обвести линию глаз, наложить тушь на ресницы и помаду на губы. На это уходит двадцать минут, мой сладкий. А чтобы приготовиться к представлению, мне нужен час.
Вернулась Джули Рэй. Шабли одарила ее взглядом, полным раскаяния.
– Ну все, все, деловая мисс, – произнесла она. – Больше не будет этих разговоров, я не стану больше выдавать наши профессиональные тайны. Прости меня, мне очень жаль, что я это сделала. Мне очень стыдно, честное слово! Ты меня прощаешь?
Джули Рэй против воли улыбнулась.
– Вот и хорошо, моя радость. Мы, девочки, должны держаться друг друга. Ой, малыш, моя очередь!
Шабли сорвала с вешалки темное, как ночь, синее платье и скользнула в него. Платье было с высоким воротом и действительно доставало до пола. Плечи густо покрывали фальшивые бриллианты.
– Застегни мне молнию, мой сладкий, – проворковала Шабли.
Я застегнул. Сзади на платье действительно был вырез, но песня оказалась медленной мелодичной балладой, и Шабли неторопливо извивалась в такт песне, не делая резких движений. Повороты плеч подчеркивали на строение баллады, и поклонники, выстроившись в проходе протягивали ей свои чаевые. Когда танец кончился, Шабли взяла микрофон и поблагодарила всех присутствующих.
– Если вам понравилось наше шоу, – сказала она, – то я благодарю вас от всей души, и помните, что меня зовут Леди Шабли. Если же оно вам не понравилось, то меня зовут Нэнси Рейган, и можете идти домой и трахать себя в задницу!
Шабли ушла за кулисы и тут же сбросила с себя платье.
– Мой адвокат из Хилтон-Хед хорошо усвоил урок – отвалил мне целых двадцать долларов.
Она надела короткое зеленое мини-платье с бисерными висюльками.
– Пора идти в бар, забрать деньги, выпить яблочного шнапса и выкурить сигарету. – Она слегка подкрасила губы. – Потом надо вернуться на второе представление, надеть самое поганое платье и распахать чертову задницу Берта от сих и до сих!
Внизу оглушительно гремела музыка диско. Под охраной Шабли я продвигался к бару сквозь густую толпу. Шабли приветствовала своих поклонников, поворачивая голову из стороны в сторону и подставляя щеки и губы для поцелуев, при этом внимательно следя, чтобы ретивые фанаты не смазали макияж и не попортили прическу.
– Что, сладкий мой? Ты пропустил представление? Ничего страшного, ты можешь отдать мне деньги, которыми собирался одарить меня в зале, прямо здесь! Засунь их мне между грудями! Вот так! О-о-о-о, малыш! Спасибо тебе, мой сладкий… Эй, бэби, как поживаешь?…Отлично, девочка! Сестричка выглядит на все сто!.. О, малыш, ты явился сюда с тем же номером, что и на прошлой неделе? Да? Ну-ка, отвечай мне, да побыстрее! Налей чаю, девочка! Налей чаю! А-атлично!.. Нет, мой сладкий, я не взяла сегодня на представление своего мужа. Он ждет меня дома и уже давно приготовил для меня кое-что очень твердое и большое.
Когда Шабли наконец добралась до бара, ее уже ожидал яблочный шнапс. Она взяла бокал и подняла его, приветствуя приземистого мужчину с мощными плечами, стоявшего рядом.
– Здорово, Берт, – сказала она. – Подумаешь, две слезинки на ведро…
Она выпила.
У Берта была блестящая лысина и грустные глаза.
– Как поживаешь, Шабли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Вот весь мой гардероб, малыш, – сообщила она. На вешалке висели пятьдесят или шестьдесят платьев всех цветов радуги, почти вся одежда была расшита блестками и бисером – перья марабу, волнистый бархат, шелк и облака тюля.
Шабли взялась рукой за красное платье без бретелек.
– Вот в этом я стала Мисс Мира, – сказала она и показала на висевшее рядом голубое платье. – А в этом я победила на конкурсе «Мисс Джорджия». Если ты когда-нибудь попадешь в магазин одежды и захочешь сделать приятное Куколке, то запомни, что у меня малая полнота, а размер – шестой.
Шабли стояла передо мной почти голая. Торс был идеально женским – узкие плечи, хорошо развитая грудь. Ноги, пожалуй слишком стройные и худощавые, но я заметил, что между ними ровным счетом ничего не выпирало.
– У-у-у-у, бэ-э-эби! Я вычислила, куда ты сейчас посмотрел! Хотел увидеть моего мальчика? Но я надеюсь, что ты ничего там не увидел.
– Нет, ничего, – вынужден был признать я.
– Это хорошо, потому что, если ты там что-нибудь увидишь, то обязательно скажи мне. Скажи: «Девочка, твоя палочка очень хорошо видна», и я ее сразу уберу, потому что я не перенесу такого безобразия! Это же отвратительный вид! Это жуткая вещь, мой сладкий, если ты выступаешь вся размалеванная, а у тебя напоказ выставлен Дик!
Джули Рэй перестала краситься.
– Ты и в самом деле права, Шабли.
– Да, и поэтому я ношу капкан, – продолжала Шабли.
– Что такое капкан? – спросил я.
Шабли посмотрела на меня с неподдельным изумлением.
– Ты что, никогда не слышал о капкане?
– Нет, а что это?
– Капкан, так я его называю, – это лучший друг девочки – прячет ее мальчика.
– Шабли! – выпалила Джули Рэй с полным ртом шпилек.
– Сестричка не любит, когда я так выражаюсь, правда, деловая мисс?
Джули Рэй промолчала и принялась сооружать какую-то сложную прическу. Шабли снова повернулась ко мне.
– Это тайна профессии, мой сладкий, а наша деловая мисс считает, что я разбиваю прекрасную иллюзию, когда рассказываю всем, что у нас, девочек, тоже есть яйца и Дик.
Шабли взяла в руку небольшой четырехугольный кусок розовой материи с двумя эластичными петлями, пристроченными по бокам.
– Вот это и есть капкан, мой сладкий. Сначала ты прячешь все свое хозяйство между ног, потом продеваешь ноги вот в эти дырки и натягиваешь капкан до самого паха. Яичники при этом вдавливаются внутрь – ты понимаешь, что яичниками я называю свои яйца, мой сладкий. – Шабли посмотрела на меня широко открытыми глазами. – Малыш, видел бы ты сейчас свою физиономию!
– Я просто не знаю, бывает ли что-нибудь больнее, чем то, что ты сейчас описала.
– А теперь я скажу тебе, что мы делаем с трубчатым бинтом! – Шабли не стала ждать, когда я ее остановлю. – Трубчатый бинт нужен, когда ты хочешь пощеголять с голой задницей. Тогда все хозяйство заправляется в щель между ягодицами, и никто никогда не догадается, что у тебя между ногами что-то есть. Но не надо говорить о боли! Эта штука вообще очень болит, когда за нее тянут, а уж делать резкие движения в таком положении, тоже, доложу я тебе, не пикник!
Джули Рэй швырнула на стол расческу и бросилась вон из уборной.
– Наша деловая мисс разгневана! – спокойно произнесла Шабли ей вслед. – Ничего, переживет. Она хорошая девочка, и я очень ее люблю, о чем она знает. А вообще-то, она, конечно, права. Все это дерьмо не так легко достается, как кажется. Для того чтобы сделать лицо, мне надо двадцать минут – нанести тени на веки, обвести линию глаз, наложить тушь на ресницы и помаду на губы. На это уходит двадцать минут, мой сладкий. А чтобы приготовиться к представлению, мне нужен час.
Вернулась Джули Рэй. Шабли одарила ее взглядом, полным раскаяния.
– Ну все, все, деловая мисс, – произнесла она. – Больше не будет этих разговоров, я не стану больше выдавать наши профессиональные тайны. Прости меня, мне очень жаль, что я это сделала. Мне очень стыдно, честное слово! Ты меня прощаешь?
Джули Рэй против воли улыбнулась.
– Вот и хорошо, моя радость. Мы, девочки, должны держаться друг друга. Ой, малыш, моя очередь!
Шабли сорвала с вешалки темное, как ночь, синее платье и скользнула в него. Платье было с высоким воротом и действительно доставало до пола. Плечи густо покрывали фальшивые бриллианты.
– Застегни мне молнию, мой сладкий, – проворковала Шабли.
Я застегнул. Сзади на платье действительно был вырез, но песня оказалась медленной мелодичной балладой, и Шабли неторопливо извивалась в такт песне, не делая резких движений. Повороты плеч подчеркивали на строение баллады, и поклонники, выстроившись в проходе протягивали ей свои чаевые. Когда танец кончился, Шабли взяла микрофон и поблагодарила всех присутствующих.
– Если вам понравилось наше шоу, – сказала она, – то я благодарю вас от всей души, и помните, что меня зовут Леди Шабли. Если же оно вам не понравилось, то меня зовут Нэнси Рейган, и можете идти домой и трахать себя в задницу!
Шабли ушла за кулисы и тут же сбросила с себя платье.
– Мой адвокат из Хилтон-Хед хорошо усвоил урок – отвалил мне целых двадцать долларов.
Она надела короткое зеленое мини-платье с бисерными висюльками.
– Пора идти в бар, забрать деньги, выпить яблочного шнапса и выкурить сигарету. – Она слегка подкрасила губы. – Потом надо вернуться на второе представление, надеть самое поганое платье и распахать чертову задницу Берта от сих и до сих!
Внизу оглушительно гремела музыка диско. Под охраной Шабли я продвигался к бару сквозь густую толпу. Шабли приветствовала своих поклонников, поворачивая голову из стороны в сторону и подставляя щеки и губы для поцелуев, при этом внимательно следя, чтобы ретивые фанаты не смазали макияж и не попортили прическу.
– Что, сладкий мой? Ты пропустил представление? Ничего страшного, ты можешь отдать мне деньги, которыми собирался одарить меня в зале, прямо здесь! Засунь их мне между грудями! Вот так! О-о-о-о, малыш! Спасибо тебе, мой сладкий… Эй, бэби, как поживаешь?…Отлично, девочка! Сестричка выглядит на все сто!.. О, малыш, ты явился сюда с тем же номером, что и на прошлой неделе? Да? Ну-ка, отвечай мне, да побыстрее! Налей чаю, девочка! Налей чаю! А-атлично!.. Нет, мой сладкий, я не взяла сегодня на представление своего мужа. Он ждет меня дома и уже давно приготовил для меня кое-что очень твердое и большое.
Когда Шабли наконец добралась до бара, ее уже ожидал яблочный шнапс. Она взяла бокал и подняла его, приветствуя приземистого мужчину с мощными плечами, стоявшего рядом.
– Здорово, Берт, – сказала она. – Подумаешь, две слезинки на ведро…
Она выпила.
У Берта была блестящая лысина и грустные глаза.
– Как поживаешь, Шабли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113