и не развевающиеся вокруг ее головы, как дымчатое знамя,
сверкающие медные пряди волос, и не то, что сквозь покров тело ее слабо
светилось.
Глаза, большие и широко раскрытые глаза, в чьих глубинах виднелся
звездный огонь. Они сверкали на ее белом лице, не просто блестели, отражая
свет, нет, они сами были источником холодного света далеких звезд. И такие
же невозмутимые, как эти звезды.
И в лице, хотя почти ничего, кроме глаз, я на нем рассмотреть не мог,
чувствовалось что-то неземное.
- Боже! - прошептал Вентнор. - Кто она?
Женщина вышла из расселины. Не более чем в пятидесяти футах от нее
застывшие позы Руфи, Дрейка и Чу Минга свидетельствовали о том же
изумлении, которое парализовало и меня.
Женщина взглянула на них, поманила. Я увидел, как они двинулись к
ней, Чу Минг при этом держался сзади. Большие глаза взглянули на Вентнора
и меня. Женщина подняла руку, подзывая нас к себе.
Я повернулся. Передо мной войско, пришедшее по древней дороге в
горах: всадники, пехотинцы, копейщики - не менее тысячи человек. Справа
отряд, пробравшийся через ущелье, десятков шесть или чуть больше.
Казалось, они околдованы. Стояли молча, как автоматы, только свирепые
глаза свидетельствовали, что они живы.
- Быстрее! - выдохнул Вентнор.
Мы побежали к женщине, которая остановила смерть, когда ее челюсти
уже смыкались.
Мы не успели пробежать и половины пути, как сзади послышались крики.
Наше бегство будто разорвало чары, удерживавшие солдат. Зазвенели мечи о
щиты. Я быстро оглянулся. Они двигались, приближались - медленно, с
опаской, но я знал, что эта неуверенность скоро пройдет; они набросятся на
нас и поглотят.
- В расщелину! - крикнул я Дрейку. Ни он, ни Руфь не обратили на это
внимания, они не отрывали взглядов от закутанной в покровы женщины.
Вентнор схватил меня за плечо и остановил. Женщина взметнула голову.
Облачко металлических волос развевалось, будто на ветру.
Она издала низкий вибрирующий крик; гармоничный, странно тревожащий,
золотой и сладкий - и в нем слышались странные звуки долины синих маков,
помещения с драконами.
Не успел смолкнуть этот крик, из расселины с невероятной быстротой
хлынули десятки металлических существ. Расселина изрыгала их наружу.
Шары, кубы и пирамиды, не маленькие, как в руинах, но фигуры четырех
футов высотой, тускло блестящие, а под этим блеском мириады крошечных
огненных точек, как немигающие глаза.
Они завертелись, смешались и образовали баррикаду между нами и
солдатами.
Те обрушили на них дождь стрел. Я слышал выкрики их офицеров; они
устремились вперед. Да, они были храбры, эти люди!
Снова послышался крик женщины, золотой, повелительный.
Шары, кубы, пирамиды сблизились, соединились, закипели. Мне снова
показалось, что кипит ртуть. И из их середины выдвинулась прямоугольная
колонна.
Она оформилась, стала восьми футов толщиной и двадцати высотой.
Справа и слева у нее выросли руки, страшные руки, они все росли, это шары
и пирамиды взбегали по колонне и удлиняли эти руки, занимая свои места. И
руки удлинялись с волшебной быстротой.
Перед нами возвышалась чудовищная фигура, геометрическое чудо.
Сверкающий прямоугольный столб, несмотря на свою неподвижность, казалось,
угрожающе пригнулся, в нем чувствовалась сила, готовая вырваться на
свободу.
На самой вершине колонны сидели два больших шара, как головы
какого-то двуликого Януса чужого мира. А налево и направо вытягивались
узловатые руки, достигшие уже пятидесяти футов, они извивались, сгибались,
распрямлялись - гротескная имитация действий боксера перед схваткой. И на
конце каждой из шести рук шары были густо усажены пирамидами - опять как
гигантская ужасная пародия на рукавицы с остриями древних гладиаторов, что
сражались перед императором Нероном.
На мгновение фигура застыла, готовясь, настраиваясь, как спортсмен, -
химера, аморфная, но странно симметричная, под темнеющим небом, на фоне
зелени долины, и перед ней застывшее войско...
И тут - она ударила!
Вперед устремились две руки - скользящим движением, с ужасающей
силой. Они прошли сквозь передние ряды вооруженных людей, пробили в них
две большие бреши.
Испытывая приступ тошноты, я увидел, как разлетаются обрывки людей и
лошадей. Другая рука устремилась вперед, как молотящая змея,
присоединилась к концу первой, стала стофутовой цепью и, подобно цепу,
забилась в толпе. Третья рука нанесла тесной группе солдат прямой удар.
Все наши преследователи побросали мечи, копья, пики, с криками
побежали. Всадники пришпоривали лошадей, топтали пехотинцев, бежавших
перед ними.
Разрушитель, казалось, забавляется, глядя, как они бегут.
Прежде чем они убежали на сто ярдов, он распался. Я услышал негромкие
воющие звуки, и вот непосредственно за бегущими снова сформировался
угловатый столб, у него выросли руки и опять ударили во людям.
Те разбежались с дикими криками, поодиночке, парами, небольшими
группами, бежали к краям долины. Они походили на крыс, в панике
разбегающихся по дну большой зеленой чаши. И, как огромная кошка,
чудовищная фигура играла с ними, да, играла.
Она снова рассыпалась, приняла новую форму. На месте столба с руками
возвышался треножник тридцати футов высотой, ноги его состояли из
перемежающихся кубов и пирамид, а наверху вращался огромный круг из шаров.
Из середины круга протянулось щупальце, извивающееся, разворачивающееся,
как стальная змея, не менее восьмидесяти футов длиной.
На его конце шары, кубы и пирамиды слились, образовав большой
треугольник. И вершинами этого треугольника фигура била - быстро, с
удивительной точностью, весело - била бежавших, протыкала их, подбрасывала
высоко в воздух.
Я думаю, именно эта игривость разрушители заставила меня в ужасе
открыть рот и не отрываться от страшного зрелища.
Вооруженные люди продолжали разбегаться, но треножник был быстрее их.
С устремлявшейся вперед змеи лился красный дождь.
Я слышал, как вскрикнула Руфь, оторвал взгляд от долины, повернулся.
Она без чувств лежала на руках Дрейка.
За ними стояла женщина, глядя на бойню, спокойная и неподвижная,
окутанная неземным равнодушием. Ее взгляд показался мне таким же холодным,
безличным, незаинтересованным, как взгляд звезд на ураганы и землетрясения
нашего мира.
Слева послышался топот множества ног; Чу Минг закричал. Сошли ли они
с ума от ужаса, подгоняло ли их отчаяние, хотели ли они убить, прежде чем
сами будут убиты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
сверкающие медные пряди волос, и не то, что сквозь покров тело ее слабо
светилось.
Глаза, большие и широко раскрытые глаза, в чьих глубинах виднелся
звездный огонь. Они сверкали на ее белом лице, не просто блестели, отражая
свет, нет, они сами были источником холодного света далеких звезд. И такие
же невозмутимые, как эти звезды.
И в лице, хотя почти ничего, кроме глаз, я на нем рассмотреть не мог,
чувствовалось что-то неземное.
- Боже! - прошептал Вентнор. - Кто она?
Женщина вышла из расселины. Не более чем в пятидесяти футах от нее
застывшие позы Руфи, Дрейка и Чу Минга свидетельствовали о том же
изумлении, которое парализовало и меня.
Женщина взглянула на них, поманила. Я увидел, как они двинулись к
ней, Чу Минг при этом держался сзади. Большие глаза взглянули на Вентнора
и меня. Женщина подняла руку, подзывая нас к себе.
Я повернулся. Передо мной войско, пришедшее по древней дороге в
горах: всадники, пехотинцы, копейщики - не менее тысячи человек. Справа
отряд, пробравшийся через ущелье, десятков шесть или чуть больше.
Казалось, они околдованы. Стояли молча, как автоматы, только свирепые
глаза свидетельствовали, что они живы.
- Быстрее! - выдохнул Вентнор.
Мы побежали к женщине, которая остановила смерть, когда ее челюсти
уже смыкались.
Мы не успели пробежать и половины пути, как сзади послышались крики.
Наше бегство будто разорвало чары, удерживавшие солдат. Зазвенели мечи о
щиты. Я быстро оглянулся. Они двигались, приближались - медленно, с
опаской, но я знал, что эта неуверенность скоро пройдет; они набросятся на
нас и поглотят.
- В расщелину! - крикнул я Дрейку. Ни он, ни Руфь не обратили на это
внимания, они не отрывали взглядов от закутанной в покровы женщины.
Вентнор схватил меня за плечо и остановил. Женщина взметнула голову.
Облачко металлических волос развевалось, будто на ветру.
Она издала низкий вибрирующий крик; гармоничный, странно тревожащий,
золотой и сладкий - и в нем слышались странные звуки долины синих маков,
помещения с драконами.
Не успел смолкнуть этот крик, из расселины с невероятной быстротой
хлынули десятки металлических существ. Расселина изрыгала их наружу.
Шары, кубы и пирамиды, не маленькие, как в руинах, но фигуры четырех
футов высотой, тускло блестящие, а под этим блеском мириады крошечных
огненных точек, как немигающие глаза.
Они завертелись, смешались и образовали баррикаду между нами и
солдатами.
Те обрушили на них дождь стрел. Я слышал выкрики их офицеров; они
устремились вперед. Да, они были храбры, эти люди!
Снова послышался крик женщины, золотой, повелительный.
Шары, кубы, пирамиды сблизились, соединились, закипели. Мне снова
показалось, что кипит ртуть. И из их середины выдвинулась прямоугольная
колонна.
Она оформилась, стала восьми футов толщиной и двадцати высотой.
Справа и слева у нее выросли руки, страшные руки, они все росли, это шары
и пирамиды взбегали по колонне и удлиняли эти руки, занимая свои места. И
руки удлинялись с волшебной быстротой.
Перед нами возвышалась чудовищная фигура, геометрическое чудо.
Сверкающий прямоугольный столб, несмотря на свою неподвижность, казалось,
угрожающе пригнулся, в нем чувствовалась сила, готовая вырваться на
свободу.
На самой вершине колонны сидели два больших шара, как головы
какого-то двуликого Януса чужого мира. А налево и направо вытягивались
узловатые руки, достигшие уже пятидесяти футов, они извивались, сгибались,
распрямлялись - гротескная имитация действий боксера перед схваткой. И на
конце каждой из шести рук шары были густо усажены пирамидами - опять как
гигантская ужасная пародия на рукавицы с остриями древних гладиаторов, что
сражались перед императором Нероном.
На мгновение фигура застыла, готовясь, настраиваясь, как спортсмен, -
химера, аморфная, но странно симметричная, под темнеющим небом, на фоне
зелени долины, и перед ней застывшее войско...
И тут - она ударила!
Вперед устремились две руки - скользящим движением, с ужасающей
силой. Они прошли сквозь передние ряды вооруженных людей, пробили в них
две большие бреши.
Испытывая приступ тошноты, я увидел, как разлетаются обрывки людей и
лошадей. Другая рука устремилась вперед, как молотящая змея,
присоединилась к концу первой, стала стофутовой цепью и, подобно цепу,
забилась в толпе. Третья рука нанесла тесной группе солдат прямой удар.
Все наши преследователи побросали мечи, копья, пики, с криками
побежали. Всадники пришпоривали лошадей, топтали пехотинцев, бежавших
перед ними.
Разрушитель, казалось, забавляется, глядя, как они бегут.
Прежде чем они убежали на сто ярдов, он распался. Я услышал негромкие
воющие звуки, и вот непосредственно за бегущими снова сформировался
угловатый столб, у него выросли руки и опять ударили во людям.
Те разбежались с дикими криками, поодиночке, парами, небольшими
группами, бежали к краям долины. Они походили на крыс, в панике
разбегающихся по дну большой зеленой чаши. И, как огромная кошка,
чудовищная фигура играла с ними, да, играла.
Она снова рассыпалась, приняла новую форму. На месте столба с руками
возвышался треножник тридцати футов высотой, ноги его состояли из
перемежающихся кубов и пирамид, а наверху вращался огромный круг из шаров.
Из середины круга протянулось щупальце, извивающееся, разворачивающееся,
как стальная змея, не менее восьмидесяти футов длиной.
На его конце шары, кубы и пирамиды слились, образовав большой
треугольник. И вершинами этого треугольника фигура била - быстро, с
удивительной точностью, весело - била бежавших, протыкала их, подбрасывала
высоко в воздух.
Я думаю, именно эта игривость разрушители заставила меня в ужасе
открыть рот и не отрываться от страшного зрелища.
Вооруженные люди продолжали разбегаться, но треножник был быстрее их.
С устремлявшейся вперед змеи лился красный дождь.
Я слышал, как вскрикнула Руфь, оторвал взгляд от долины, повернулся.
Она без чувств лежала на руках Дрейка.
За ними стояла женщина, глядя на бойню, спокойная и неподвижная,
окутанная неземным равнодушием. Ее взгляд показался мне таким же холодным,
безличным, незаинтересованным, как взгляд звезд на ураганы и землетрясения
нашего мира.
Слева послышался топот множества ног; Чу Минг закричал. Сошли ли они
с ума от ужаса, подгоняло ли их отчаяние, хотели ли они убить, прежде чем
сами будут убиты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66