– Рубио… Рубио… – Миссис Макбрайд опускается в кресло за письменным столом. – Что-то знакомое. – Пальцы ее подрагивают, голова склоняется набок; она пытается извлечь мое имя из пучины воспоминаний, связанных с убийством мужа.
– Я пытался расспросить вас девять месяцев назад.
– О Раймонде?
– О Раймонде и о моем партнере.
– И что же вам помешало?
– Думаю, я не смог добиться встречи.
– Думаете?
– Это была трудная неделя, – объясняю я.
Прищурившись, она кивает и спрашивает:
– Кто был вашим партнером?
– Его звали Эрни Ватсон. Его убили, когда он выяснял причины смерти вашего мужа. Имя не кажется вам знакомым?
Она качает головой:
– Ватсон… Ватсон… Нет, не помню.
– Карнотавр, примерно метр семьдесят пять, пахнул, словно копирка? – Я сразу начал неправильно, память об Эрни овладевает моими губами, вопросы сыплются сами собой, так что удержать их стоит неимоверных усилий.
– Сожалею, мистер Рубио. Больше мне нечего сказать.
Некоторое время мы молча изучаем друг друга. У нее глубокий запах. Сложный. Розовые лепестки, летящие через кукурузное поле, хлорные таблетки в апельсиновой роще. И еще что-то неопределимое, почти металлический запах, растворенный в ее природном аромате, придающий ему какой-то неумолимый оттенок.
Человеческая оболочка Джудит Макбрайд достаточно симпатична, без чрезмерного великолепия. Как правило, мы, дины, стараемся не привлекать внимания к нашей фальшивой внешности и создаем одеяния, не вызывающие излишнего интереса со стороны людей: нас и так подстерегает бесчисленное множество скрытых ловушек. Была у меня одна из Орнитомимов, так она настояла на сногсшибательном облачении – формах, скажем, на 314 баллов по десятибалльной шкале, будто неудачный эксперимент стеклодува, – и в результате стала одной из самых знаменитых в мире манекенщиц, демонстрирующих купальники. Но вот, когда во время съемок в бикини на Фиджи у нее не сработала молния, все сообщество динов оказалось чуть ли не на грани кризиса. К счастью, фотограф был одним из наших и успел привести все в порядок, прежде чем заметил кто-либо из чужаков. Съемка продолжалась, как положено, крамольные негативы были уничтожены, не успев попасть в темную комнату, и мир так и не узнал, что из-под очаровательной лодыжки выступает, зарывшись в песок, зеленая трехпалая лапа, искусно скрытая камнями, морской водой и водорослями.
– Итак, – прерывает молчание Джудит, – теперь вы вернулись, чтобы поговорить об убийстве моего мужа.
– И о других материях. – Необязательно сразу переходить к Доновану Берку. Если она желает говорить о смерти Макбрайда, я еще как рад буду послушать.
– Я уже все рассказывала полиции. Сотни раз. И целому эскадрону частных детективов вроде вас, нанятых то одной, то другой компанией. Я и собственных детективов нанимала.
– И?
– И они остались с пустыми руками. Все до единого.
– Что же вы им рассказали?
Она поддерживает нашу игру:
– А газет вы не читаете?
– Нельзя доверять всему прочитанному. Почему бы вам не повторить мне то, что говорили копам?
Миссис Макбрайд глубоко вздыхает и, прежде чем начать, устраивается в кресле с широкой спинкой:
– Я рассказала им то же, что и всем остальным. Что рождественским утром я пришла в офис Раймонда, чтобы завернуть с ним подарки. Что обнаружила мужа лежащим ничком на ковре в луже крови. Что с криком выбежала на улицу. Что очнулась через час в полицейском участке, не вполне понимая, как я там очутилась и что вообще произошло. Что рыдала шесть месяцев кряду и лишь теперь нашла в себе силы откладывать слезы на вечер, когда оказываюсь в постели одна. – Нос у нее дрожит; она замолкает, переводя дыхание, и смотрит мне в глаза. – Примерно это вы хотели услышать, мистер Рубио?
Вот самый подходящий момент для соболезнований. Я снимаю шляпу, обнаружив при этом еще одно назначение моего новоприобретенного аксессуара, и говорю:
– Я глубоко сочувствую постигшей вас утрате, мадам. Мне известно, как это может быть тяжело.
Отрывистым кивком она принимает мои соболезнования, и я возвращаю шляпу на место.
– Они обшарили весь офис, – продолжает вдова, – они обшарили наш дом. Я предоставила им всю финансовую документацию – ладно, почти всю, – и никакого толку.
– Расследование… затянулось, как говорится?
– Скончалось, как говорится, – уточняет она.
– А как насчет отчета коронера?
– Что?
– У вас есть копия?
Джудит качает головой, теребит блузку.
– Думаю, копия осталась в полицейском участке.
– Надеюсь. Вы запомнили что-нибудь из отчета?
– Например?
– Например, убил вашего мужа другой дин или нет. – Эту информацию в Совет не передавали – «они над этим работают», как я слышал перед самым изгнанием из рядов, и я очень сомневаюсь, что судебные светила собрали все данные воедино за прошедшие девять месяцев.
– Я не знаю, что они там решили, но сама не верю, что на него напал дин.
– Вы так думаете или вы знаете это?
– Никто не знает, но я совершенно уверена.
– Откуда такая уверенность?
– Мне сказали, что он убит из огнестрельного оружия. Этого вам недостаточно?
Я пожимаю плечами:
– Случается, и мы носим оружие. Капоне и Элиот Несс – вот два Диплодока, именно так решавшие вопросы, сами знаете.
– Ну, так я нутром это чувствую. Мне кажется, представители вашей профессии часто действуют по наитию, разве нет?
– Если интуиция оправданна, она может стать мощным оружием, – соглашаюсь я.
– Думайте, что хотите, мистер Рубио. – Она бросает взгляд в зеркало, поправляет прическу. Джудит Макбрайд явно собирается поставить точку в разговоре. – В полдень я приглашена на обед, я не сказала?
– Мы почти закончили, – заверяю я. – Еще несколько минут, пожалуйста. У вашего мужа были враги? Дины или люди? – Ненавижу этот вопрос. Любой с такими деньжищами просто обязан иметь врагов, хотя бы потому, что в глубине души никто не любит тугие кошельки в чужих карманах.
– Разумеется у него были враги. Он был очень удачлив. В этом городе такое небезопасно.
Пора ее озадачить. Я достаю сигарету, щелчком подбрасываю ее ко рту. Пока она медленно, как в кино, летит к моим губам, словно вырвавшаяся из рук дирижерская палочка, я соображаю, что несмотря на все мои фантазии, практики здесь у меня никакой. Первый блин бьет меня по носу, и сигарета падает на пол. Очень непрофессионально. Я застенчиво ухмыляюсь и поднимаю сигарету.
Миссис Макбрайд хмурится:
– Мы не разрешаем курить в «Макбрайд-билдинг», мистер Рубио. Старое правило моего мужа, и я не вижу причин его отменять.
– Я не собираюсь курить. – Еще один щелчок, и на этот раз я ловлю сигарету на край губы. Превосходно. Теперь она висит, как положено. Совсем хорошо.
Миссис Макбрайд смеется, и в этой улыбке растворяются еще десять лет морщинок и прочих изъянов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83