Все здесь забито грязными обезьянами, наряженными в карнавальные костюмы той или иной степени идиотизма. Сквозь плотные ряды шмелей и нинзя, персонажей комиксов и французских камеристок я продираюсь к потайному ходу за туалетами.
Гленда ждет меня за дальним столом, и, направляясь к ней, я мимоходом обнюхиваю помещение на предмет знакомых запахов. Все чисто – по крайней мере в отношении попадавшихся на моем пути наемных убийц. Если же кто-то послал новых динов, чтобы меня укокошить, то с этим я мало что могу поделать. Я подхватываю свободный стул и заказываю чай со льдом.
– Без мяты, – говорю я официантке.
Озадаченный взгляд Гленды:
– Без мяты? Ты же любишь мяту.
Я показываю на скрепленную тремя кольцами папку, что лежит у нее под рукой.
– Что ты для меня нарыла?
– Это дерьмо было скрыто, причем основательно.
– Стерто?
– Думаю, да. Но тот, кто уничтожал данные, либо торопился, либо забыл о временных файлах. Я использовала восстановитель, чтобы вытащить их, и большая часть этой дряни оказалась в порядке. – Гленда просто чудо по части компьютера, во всяком случае по сравнению со мной. У меня дома, в ожидании, когда его затребует банк, пылится компьютер Эрни. С тех пор как Эрни не стало, компьютер использовался только в качестве подставки для грязной посуды, так что пусть забирают, коль угодно.
– Покажи, что у нас есть.
Первые несколько листков – это рукописные заметки, которые Эрни вел во время бесед, отпечатанные жирными темными чернилами.
– Он просто сканировал их, – объясняет Гленда. – У нас в «Джей amp; Ти» принято иначе: мы используем ту говенную программу, конвертирующую в текст наши записи от руки, но так как программа не знала его почерк, она оставила все, как было.
У меня ком в горле застревает, когда я смотрю на петли, изгибы и закорючки, оставленные рукой Эрни. Почерк у него был просто ужасающий, так что нередко он заручался моей помощью в расшифровке самых неразборчивых фрагментов своих каракулей. Будто бы он сидит сейчас рядом со мной, протягивая только что исчерканный блокнот, и просит: «Винни, тут написано: свидетель утверждает, что обнял жертву, или свидетель утверждает, что обманул жертву?»
– Насколько я смогла разобрать его дерьмовый почерк, он опрашивал тот же народ, что и ты: миссис Макбрайд, человечью певичку из ночного клуба, несколько служащих, того же коронера. Можешь проверить, есть ли несовпадения с твоими заметками.
– Обязательно. Что еще?
– Кое-какой обычный материал, записи расходов, расписания, какие-то каракули, которые я не смогла разобрать, список встреч…
– Дай-ка мне… этот список.
Гленда роется в распечатках и протягивает три листка, будто бы скопированные из карманного ежедневника или чего-то в этом роде. Сверху типографским способом напечатаны даты (в данном случае это девятое, десятое и одиннадцатое января). Нижняя часть разделена на получасовые промежутки с местом для записей. Страницы в основном пусты, но несколько встреч обозначено.
Девятого января, например, он встречался с Джудит Макбрайд и четырьмя высшими администраторами «Макбрайд корпорейшн». Десятого фигурируют Валлардо и Сара, а также несколько имен, мне ни о чем не говорящих. Но одиннадцатого, в день, когда он был убит скрывшимся с места происшествия таксомотором в каком-то богом забытом переулке, в десять часов утра, всего за несколько часов до того, как голова его вдребезги разбилась об асфальт, у Эрни состоялась встреча с доктором Кевином Наделем. А всего через три дня после этого, когда я, обуреваемый пьяной яростью, прилетел в Нью-Йорк и ворвался в морг, чтобы увидеть своего партнера и лучшего друга, а также коронера, столь явно подделавшего заключение о вскрытии, оказалось, что Надель пребывает в двухмесячном отпуске на Багамах, полностью отрезанный от внешнего мира.
Маленькая плотная запись примостилась в уголке места для десятичасовой встречи, слишком крошечная и неразборчивая, чтобы прочитать ее невооруженным глазом.
– Что за стекла у тебя в очках? – спрашиваю я Гленду.
– Бифокальные.
– Сойдет.
Гленда снимает очки, и я направляю на закорючки маленькую линзу в нижней части стекла. Они становятся больше, оставаясь такими же неряшливыми, но если найти правильный угол зрения и напрячь глазные мускулы, можно разобрать: «забратьснимки».
– Забрать снимки.
Я поднимаю глаза на Гленду, и она протягивает мне лист с черно-белой распечаткой набора фотографий.
– Может, он это имел в виду.
Фотографии с места убийства Макбрайда.
Истинные фотографии с места преступления. Никаких аккуратных пулевых отверстий с кровью, в умеренных количествах аккуратно разбрызганной по полу, – никакого красивого, чистого, здорового убийства, насколько это возможно при множественных пулевых ранениях.
Нет, все совершенно иначе. Кровь здесь повсюду, словно ацетатным брезентом накрыла она стены, мебель, ковры; под темными разливами я различаю смутные очертания Макбрайда, истерзанного почти до неузнаваемости, бесформенной грудой, без малейшего следа былого аристократизма лежащего у дивана в углу комнаты. Я вижу следы от зубов, следы от когтей, следы от ударов хвостом и понимаю, что все рассказанное Джудит Макбрайд и доктором Наделем просто наглая ложь.
Теперь у меня есть доказательство: Раймонд Макбрайд был убит динозавром.
– Все это было подделано, – объясняю я Гленде.
– Ты видел что-то другое?
– У коронера. Он показал мне одну из этих фотографий, но только почти без крови, и раны там были… подчищены, я полагаю. Отретушированы так, что стали походить на многочисленные пулевые ранения, от которых, по словам Джудит, и погиб ее муж. А док утверждал, что в Макбрайда стреляли из оружия пяти различных калибров…
– …что и объясняет различные размеры ранений, – закончила Гленда.
– Черт возьми.
– Черт возьми.
– Кто-то очень постарался, чтобы изобразить, будто все это дело рук человеческих. И я готов поспорить, что Эрни шел по следу, когда его прикончили.
Официантка приносит мой чай со льдом, и я осушаю его одним глотком. Гленда, беспокойно озираясь, придвигает свой стул поближе ко мне:
– Я могу сжечь их. Ты ведь это понимаешь? Мы просто отойдем в сторонку, выльем на них немножко бензина из зажигалки и подожжем. Если ты остаешься в деле, я тоже остаюсь, но хочу, чтобы ты знал: мы можем отступить и тогда все закончится.
Я не тороплюсь с ответом. Я хочу быть понятым:
– Я видел, как команда из двух динов-головорезов убила Наделя. Они же чуть не убили меня самого. До этого в глухом переулке на меня напало и едва не прикончило некое чудище, но прежде всего погиб мой партнер, погиб в результате несчастного случая, который никак не мог быть случайным. Меня сбивали с толку, обманывали, потешались надо мной, я лишился работы, друзей, всей былой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Гленда ждет меня за дальним столом, и, направляясь к ней, я мимоходом обнюхиваю помещение на предмет знакомых запахов. Все чисто – по крайней мере в отношении попадавшихся на моем пути наемных убийц. Если же кто-то послал новых динов, чтобы меня укокошить, то с этим я мало что могу поделать. Я подхватываю свободный стул и заказываю чай со льдом.
– Без мяты, – говорю я официантке.
Озадаченный взгляд Гленды:
– Без мяты? Ты же любишь мяту.
Я показываю на скрепленную тремя кольцами папку, что лежит у нее под рукой.
– Что ты для меня нарыла?
– Это дерьмо было скрыто, причем основательно.
– Стерто?
– Думаю, да. Но тот, кто уничтожал данные, либо торопился, либо забыл о временных файлах. Я использовала восстановитель, чтобы вытащить их, и большая часть этой дряни оказалась в порядке. – Гленда просто чудо по части компьютера, во всяком случае по сравнению со мной. У меня дома, в ожидании, когда его затребует банк, пылится компьютер Эрни. С тех пор как Эрни не стало, компьютер использовался только в качестве подставки для грязной посуды, так что пусть забирают, коль угодно.
– Покажи, что у нас есть.
Первые несколько листков – это рукописные заметки, которые Эрни вел во время бесед, отпечатанные жирными темными чернилами.
– Он просто сканировал их, – объясняет Гленда. – У нас в «Джей amp; Ти» принято иначе: мы используем ту говенную программу, конвертирующую в текст наши записи от руки, но так как программа не знала его почерк, она оставила все, как было.
У меня ком в горле застревает, когда я смотрю на петли, изгибы и закорючки, оставленные рукой Эрни. Почерк у него был просто ужасающий, так что нередко он заручался моей помощью в расшифровке самых неразборчивых фрагментов своих каракулей. Будто бы он сидит сейчас рядом со мной, протягивая только что исчерканный блокнот, и просит: «Винни, тут написано: свидетель утверждает, что обнял жертву, или свидетель утверждает, что обманул жертву?»
– Насколько я смогла разобрать его дерьмовый почерк, он опрашивал тот же народ, что и ты: миссис Макбрайд, человечью певичку из ночного клуба, несколько служащих, того же коронера. Можешь проверить, есть ли несовпадения с твоими заметками.
– Обязательно. Что еще?
– Кое-какой обычный материал, записи расходов, расписания, какие-то каракули, которые я не смогла разобрать, список встреч…
– Дай-ка мне… этот список.
Гленда роется в распечатках и протягивает три листка, будто бы скопированные из карманного ежедневника или чего-то в этом роде. Сверху типографским способом напечатаны даты (в данном случае это девятое, десятое и одиннадцатое января). Нижняя часть разделена на получасовые промежутки с местом для записей. Страницы в основном пусты, но несколько встреч обозначено.
Девятого января, например, он встречался с Джудит Макбрайд и четырьмя высшими администраторами «Макбрайд корпорейшн». Десятого фигурируют Валлардо и Сара, а также несколько имен, мне ни о чем не говорящих. Но одиннадцатого, в день, когда он был убит скрывшимся с места происшествия таксомотором в каком-то богом забытом переулке, в десять часов утра, всего за несколько часов до того, как голова его вдребезги разбилась об асфальт, у Эрни состоялась встреча с доктором Кевином Наделем. А всего через три дня после этого, когда я, обуреваемый пьяной яростью, прилетел в Нью-Йорк и ворвался в морг, чтобы увидеть своего партнера и лучшего друга, а также коронера, столь явно подделавшего заключение о вскрытии, оказалось, что Надель пребывает в двухмесячном отпуске на Багамах, полностью отрезанный от внешнего мира.
Маленькая плотная запись примостилась в уголке места для десятичасовой встречи, слишком крошечная и неразборчивая, чтобы прочитать ее невооруженным глазом.
– Что за стекла у тебя в очках? – спрашиваю я Гленду.
– Бифокальные.
– Сойдет.
Гленда снимает очки, и я направляю на закорючки маленькую линзу в нижней части стекла. Они становятся больше, оставаясь такими же неряшливыми, но если найти правильный угол зрения и напрячь глазные мускулы, можно разобрать: «забратьснимки».
– Забрать снимки.
Я поднимаю глаза на Гленду, и она протягивает мне лист с черно-белой распечаткой набора фотографий.
– Может, он это имел в виду.
Фотографии с места убийства Макбрайда.
Истинные фотографии с места преступления. Никаких аккуратных пулевых отверстий с кровью, в умеренных количествах аккуратно разбрызганной по полу, – никакого красивого, чистого, здорового убийства, насколько это возможно при множественных пулевых ранениях.
Нет, все совершенно иначе. Кровь здесь повсюду, словно ацетатным брезентом накрыла она стены, мебель, ковры; под темными разливами я различаю смутные очертания Макбрайда, истерзанного почти до неузнаваемости, бесформенной грудой, без малейшего следа былого аристократизма лежащего у дивана в углу комнаты. Я вижу следы от зубов, следы от когтей, следы от ударов хвостом и понимаю, что все рассказанное Джудит Макбрайд и доктором Наделем просто наглая ложь.
Теперь у меня есть доказательство: Раймонд Макбрайд был убит динозавром.
– Все это было подделано, – объясняю я Гленде.
– Ты видел что-то другое?
– У коронера. Он показал мне одну из этих фотографий, но только почти без крови, и раны там были… подчищены, я полагаю. Отретушированы так, что стали походить на многочисленные пулевые ранения, от которых, по словам Джудит, и погиб ее муж. А док утверждал, что в Макбрайда стреляли из оружия пяти различных калибров…
– …что и объясняет различные размеры ранений, – закончила Гленда.
– Черт возьми.
– Черт возьми.
– Кто-то очень постарался, чтобы изобразить, будто все это дело рук человеческих. И я готов поспорить, что Эрни шел по следу, когда его прикончили.
Официантка приносит мой чай со льдом, и я осушаю его одним глотком. Гленда, беспокойно озираясь, придвигает свой стул поближе ко мне:
– Я могу сжечь их. Ты ведь это понимаешь? Мы просто отойдем в сторонку, выльем на них немножко бензина из зажигалки и подожжем. Если ты остаешься в деле, я тоже остаюсь, но хочу, чтобы ты знал: мы можем отступить и тогда все закончится.
Я не тороплюсь с ответом. Я хочу быть понятым:
– Я видел, как команда из двух динов-головорезов убила Наделя. Они же чуть не убили меня самого. До этого в глухом переулке на меня напало и едва не прикончило некое чудище, но прежде всего погиб мой партнер, погиб в результате несчастного случая, который никак не мог быть случайным. Меня сбивали с толку, обманывали, потешались надо мной, я лишился работы, друзей, всей былой жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83