– Рад вас видеть, – говорит он. Может, какие-то голландские интонации? Его запах, смесь анисовой настойки, пестицидов и чистящих паст, ничего не сообщает о происхождении хозяина. – Желаете кофе? Содовой? Минеральной? Да, да?
Я отказываюсь от напитков, хотя в горле у меня слегка пересохло.
– Я частный детектив из Лос-Анджелеса, – сообщаю я, и он тут же кивает, так что плечи его вздымаются горными пиками. – У меня к вам несколько вопросов, это не займет много времени.
– Да, да, Барбара сказала. Я буду счастлив помочь вам с… формальными вопросами, как всегда. – Улыбка его все шире, и – боже милосердный – я начинаю верить, что она вполне искренняя. – С чего начнем?
– Ваша работа здесь… просто восхитительна. Возможно, стоит начать с ваших экспериментов?
– Моих экспериментов? – повторяет он, подразумевая: каких из миллионов?
– Да. Ваших экспериментов, – изо всех сил нажимаю я на последнее слово.
– Ах да. Моих экспериментов. Да, да.
Обожаю такие общие, неопределенные беседы. Тренируют мозги куда лучше, чем простой, конкретный разговор. Доктор Валлардо морщит нос – возможно, принюхиваясь к моему запаху старых кубинских сигар – и шлепается в кресло за своим столом.
– Не стоит выбирать выражения. Здесь вы можете говорить без обиняков, мистер…
– Рубио. Винсент Рубио.
– Повторяю, мистер Рубио, в этом кабинете можно ничего не скрывать. Он звуконепроницаем. Да, да. Мы могли бы говорить в открытую даже в вестибюле. Весь мой обслуживающий персонал принадлежит… к нашему роду, и хотя в моей акушерской практике случаются человеческие пациенты, в основном это тоже дины.
– Ваша секретарша в приемной…
– Барбара.
– Орнитомим?
Он аплодирует, и щеки его покрываются рябью истинного удовольствия:
– Да! Да! Замечательно! Как вы догадались?
– Отчасти запах, отчасти интуиция. Постоянная практика, только этим и занимаюсь.
– Ага! Очень мило. Очень мило. Позвольте и мне попробовать… – Глаза его оценивающе блуждают по моей оболочке, и если он скажет сейчас, что я Компи, убью на месте. – Вы не Зауропод, это очевидно. Возможно… Чилантазавр?
Он мне льстит, давая в то же время понять, что я не самое выдающееся существо, которое ему доводилось видеть. Чилантазавры были гигантами из гигантов – огромные утесы с явным недостатком мозгового вещества, одни из немногих динозавров, переживших Великие Ливни, но вымерших прежде наступления эры Человека. Последний Чилантазавр канул в небытие около двух миллионов лет назад. Его звали Уолтер; по крайней мере, эта английская транскрипция ближе всего к сочетанию воплей и рева, под которым он был известен в те далекие дни. Останки Уолтера, сберегаемые на протяжении всех этих эр умелыми динами-архивариусами, были выставлены в вестибюле штаб-квартиры Всемирного Совета в Гренландии. Я там был всего два года назад, и могу вам доложить, что этому Уолтеру очень повезло не дожить до современности. Ему бы понадобилась чертова уйма времени приспособиться к ней – чего бы стоило только умять его бока.
Наконец доктор Валлардо совершенно справедливо предполагает, что я Раптор. Затем, вернувшись к цели моего визита, он говорит:
– Итак, вы хотите узнать о моих экспериментах. Вы ведь не член Совета, не так ли?
– Я был им.
– Вот как? – Теперь в его голосе слышится недоверие с оттенком неприязни.
– С ударением на прошедшем времени. Уверяю вас, к делу это никакого отношения не имеет. До них не дойдет ни слова из нашей беседы.
– Понятно, – кивает доктор Валлардо, и я впервые замечаю трещинку в этой приветливой оболочке. Она тут же затягивается, и опять сплошные улыбки и хихиканье. – Тогда никаких проблем. Всегда рад помочь. Да, да.
Я встаю и опираюсь на спинку своего стула. Пора осмотреть лабораторию.
– Вы не возражаете?
Доктор Валлардо не ожидал такого быстрого перехода. Взволнованный, он с натугой вылезает из кресла. Трицератопы и так не самые быстрые из динов, но доктор Валлардо движется куда более вяло, чем предначертано природой.
– Какие-то проблемы? – спрашиваю.
– Никаких проблем, – откликается Валлардо; его грузное тело будто разрывается между дверью и переговорным устройством. – Я не готов покинуть кабинет, вот и все.
– Не готовы?
– У меня есть… люди. Дины. Они всюду ходят за мной.
О нет.
– Вы хотите сказать, что вас постоянно кто-то преследует? – Меньше всего мне хотелось бы заполучить в качестве свидетеля очередного параноидального шизофреника – лучше не спрашивайте, каково было в предыдущий раз.
Валлардо хихикает и трясет головой:
– Мне самому нужно, чтобы они меня сопровождали. Они мои телохранители, за неимением более подходящего слова.
С каких пор доктору требуются телохранители?
– С каких пор доктору требуются телохранители?
– С тех пор, как в Совет поступил первый донос о моих генетических исследованиях. – В каждом слове его чувствуется, мягко говоря, осуждение. – Некоторые члены сообщества динов были недовольны моими результатами.
Быстро, будто бы и не вполне того желая, доктор Валлардо отгибает воротник, обнажив едва заживший длинный широкий шрам – для тех, кто разбирается в этих делах, явный след когтя.
– Это последняя атака, – объясняет он. – Самка Раптора, даже замахнувшись для смертельного удара, визжала, что я грешник. Грешник, так она называла меня. В наши-то дни. Да…
Разглашать любую собранную Советом информацию, прежде чем принято официальное решение и о нем извещен объект расследования, категорически запрещено, и хотя до меня доходили слухи, будто у кого-то в Нью-Йоркском Совете оказался слишком длинный язык, я не представлял себе, что дело зашло так далеко. Я снова заверяю претендента на Нобелевскую премию по генетике, что информация, им предоставленная, никоим образом не дойдет до Совета. По той причине, что я скорее проведу остаток дней отшельником, нежели снова займу место среди этих лицемеров, – но этого я ему не говорю.
Валлардо оповещает через переговорное устройство секретаршу в приемной, и к нам присоединяются два Бронтозавра в человечьем обличье, представленные мне как Фрэнк и Питер. Облачения их подогнаны так, что они смотрятся близнецами, и, насколько можно судить по их одинаково чудовищным размерам, они и вправду вполне могут оказаться одного помета. Эволюционный процесс, съеживший остатки нашего брата динозавра до неких приемлемых размеров – некоторых даже до излишне приемлемых, – в меньшей степени повлиял на Бронтозавров, отчего они теперь приобрели статус крупнейших на земле динов. Неудивительно, что многие из них играют в Национальной футбольной лиге.
Наш квартет в сборе, и мы отправляемся в лабораторию.
Помещение, отведенное доктору Валлардо в Медицинском центре Кука, кажется небольшим, но это ловкий оптический обман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83