потребуется немалая часть вечности, чтобы утрясти все их дерьмо. – Вчера в вашем кабинете вы утверждали, что вам нравилась Джейси Холден.
– Да, это так.
– Вы называли ее прелестной девушкой, если мне не изменяет память.
– Верно.
– Так почему вы решили нанести ей удар в спину? – Терпеть не могу бесцеремонность, но мне явно не по нраву все эти прелюбодеяния. Не может, что ли, народ сдерживать страсти? Конечно, два часа назад я и сам был готов сыграть в чародея-любителя, сорвать скатерть из-под нашей греческой еды и в порыве страсти швырнуть Сару на голые доски, но то было два часа назад, а с тех пор я вполне владею собой.
– Джейси тоже не святая была, – говорит Джудит. – У нее имелись свои недостатки.
Если не считать ее склонности к хорошо организованным исчезновениям и плохо организованным похищениям, она кажется мне довольно симпатичной.
– У них появились проблемы, прежде чем вы стали встречаться?
– Нет, насколько я знаю.
– Кто из вас первый начал ухаживать?
– Это было обоюдное влечение.
– Кто из вас начал первый? – настаиваю я, чувствуя себя отцом, желающим выяснить, кто из детей разбил вазу в гостиной.
– Я, – признает наконец Джудит.
– Вы соблазнили его?
– Называйте этот так, если хотите.
– Почему Донован? Почему не кто-нибудь, еще не связанный обязательствами?
Теперь Джудит отводит глаза. Положив морду Карнотавра мне на плечо, она устремляет взгляд куда-то в сторону дирижера.
– Донован и Раймонд… они были так близки.
– Так вот почему вы выбрали его – из-за дружбы с вашим мужем?
– Да. Хочу, чтобы было ясно, у меня не было намерения причинить боль Раймонду. Но узнай он вдруг об этом романе… почему бы немного не пострадать. Я выбрала его доверенное лицо, чтобы он почувствовал себя преданным, как чувствовала себя я сама. То было деловое решение – во всех отношениях.
– Я полагал, что Донован работал в «Пангее» под вашим руководством. И был не особенно связан с вашим мужем.
– Профессионально, да. Донован был менеджером увеселительного заведения, а Раймонд лично этим не занимался. Но какое-то время они были приятелями. Дружками по гольфу. Давно, когда мы только-только перебрались в Нью-Йорк.
– Около пятнадцати лет назад?
– Вот именно.
– А где вы жили до этого?
– В Канзасе. Ах, прошу вас, то была такая тоска. Не хочу говорить об этом.
Ладно. Я тоже не хочу говорить о Канзасе.
– Джейси вас уличила?
– Знаете, – размышляет Джудит, – одно время я думала, что нам удивительно ловко удается держать ее в неведении.
– Но оказалось, что это не так.
Она качает головой:
– Нет. Ничего нам не удалось. Теперь-то я знаю.
– Вот как? И откуда же?
– Просто знаю. А через две недели она пропала.
– А еще через несколько месяцев…
– Я уволила Донована, – закончила Джудит.
– Очень мило с вашей стороны. Донован, надо полагать, был на седьмом небе от счастья. Ни женщины, ни работы, незачем жить дальше.
– Вы не понимаете. Без Джейси он помрачнел и замкнулся в себе. Забросил клуб, бумаги в беспорядке. Он… он стал…
– Бесполезен?
Ответа я не получаю. Фокстрот подходит к концу, но оркестр не дает нам передышки. Начинается зажигательное танго, и я тут же встаю по стойке «смирно» – спина прямая, как шомпол, колени чуть согнуты, рука обвивает талию Джудит-Карнотавра.
– Танцуете танго? – спрашиваю я, и она отвечает без слов, идеально прогнувшись в моих руках. На площадку выходит множество пар, и хотя в результате получается изрядная толпа, мы с миссис Макбрайд здесь Джинджер и Фред, кружащиеся и топающие именно там и когда это нужно.
– Вы хорошо двигаетесь, – говорит Джудит.
– Зачем вы сказали, что ваш муж был убит огнестрельным оружием?
– Потому что так оно и было. – Два-три – прогнулись!
– Повторяю вопрос…
Освободив руки, она толкает меня в грудь, будто пытаясь уйти. Но я крепко держу ее за талию, так что никуда ей не деться. Я заставляю ее продолжить танец.
– Думаете, вы все поняли, – ухмыляется она, – но это вовсе не так. Вы понятия ни о чем не имеете.
– Может, вы сможете мне помочь. Начав, к примеру, с того, зачем вы солгали.
– Я не лгала. Я покажу вам снимки с места преступления, мистер Рубио, так что вы сами увидите пулевые отверстия и убедитесь…
– Я видел снимки с места преступления, – говорю я, и это заставляет ее замолкнуть. – Причем настоящие.
– Я не знаю, что вы имеете в виду.
– Неотретушированные. Оригиналы, – сурово шепчу я прямо в ухо костюма на ее костюме. – Те, на которых ваш муж чуть ли не пополам разодран когтями, со следами зубов по всему телу…
Опустив руки, она прекращает танец. Ее охватывает дрожь:
– Мы можем поговорить об этом в другом месте?
– С превеликим удовольствием.
Я увожу миссис Макбрайд с танцевальной площадки, причем наши старания вознаграждаются заслуженными аплодисментами. В конце концов я нахожу дверь, откуда можно попасть во дворик с фонтаном, парой деревьев и скамейкой. За второй, звуконепроницаемой дверью остаются звуки танго. С тяжелым вздохом Джудит садится на скамейку и стягивает верхнюю часть костюма Карнотавра, являя осенней прохладе голову и туловище. Теперь передо мной человек с толстыми зелеными ногами и хвостом, похожий на пьяного дина, который не с того конца принялся натягивать оболочку.
– У вас остались те сигареты? – спрашивает Джудит. Я кидаю всю пачку, и она прикуривает. Дым вьется у ее головы; она глубоко затягивается.
– Зачем вы подделали фотографии? Зачем заставили лгать Наделя?
– Я не подделывала. Я попросила кое-кого.
– Кого?
Она бормочет имя.
– Кого? – стою я у нее над душой. – Я не слышу.
– Валлардо. Я попросила обо всем позаботиться доктора Валлардо.
Теперь все встает на свои места – вот кто переводил деньги на счет Наделя. Не могу поверить, что все сошлось так быстро.
– Теперь я могу вас арестовать. Не официально. Однако я могу выслушать ваше признание и убедиться, что копы обойдутся с вами, как подобает.
Она снова встает и начинает мерить шагами дворик.
– Признание? В чем же это мне признаваться?
– Убийство мужа – это все-таки преступление, миссис Макбрайд.
– Я не делала этого! – Я чуть не обжегся, так горячо ее возмущение.
– Прекрасно, так у вас… и алиби имеется?
– Тоже мне сыщик, вы бы в полиции поинтересовались. Я была первой, к кому они пришли. И разумеется, у меня есть алиби. В тот вечер я вела благотворительное мероприятие на глазах у двух сотен приглашенных. Большинство из них сегодня здесь – хотите, приведу кого-нибудь, чтобы вы и их могли обвинить в убийстве?
Снова неразбериха. Все идет совсем не так, как предполагалось.
– Но зачем вам понадобилось покрывать все это?…
Джудит вздыхает и тяжело опускается на скамейку.
– Деньги. Вечно одно и то же.
– Пожалуйста, поконкретнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Да, это так.
– Вы называли ее прелестной девушкой, если мне не изменяет память.
– Верно.
– Так почему вы решили нанести ей удар в спину? – Терпеть не могу бесцеремонность, но мне явно не по нраву все эти прелюбодеяния. Не может, что ли, народ сдерживать страсти? Конечно, два часа назад я и сам был готов сыграть в чародея-любителя, сорвать скатерть из-под нашей греческой еды и в порыве страсти швырнуть Сару на голые доски, но то было два часа назад, а с тех пор я вполне владею собой.
– Джейси тоже не святая была, – говорит Джудит. – У нее имелись свои недостатки.
Если не считать ее склонности к хорошо организованным исчезновениям и плохо организованным похищениям, она кажется мне довольно симпатичной.
– У них появились проблемы, прежде чем вы стали встречаться?
– Нет, насколько я знаю.
– Кто из вас первый начал ухаживать?
– Это было обоюдное влечение.
– Кто из вас начал первый? – настаиваю я, чувствуя себя отцом, желающим выяснить, кто из детей разбил вазу в гостиной.
– Я, – признает наконец Джудит.
– Вы соблазнили его?
– Называйте этот так, если хотите.
– Почему Донован? Почему не кто-нибудь, еще не связанный обязательствами?
Теперь Джудит отводит глаза. Положив морду Карнотавра мне на плечо, она устремляет взгляд куда-то в сторону дирижера.
– Донован и Раймонд… они были так близки.
– Так вот почему вы выбрали его – из-за дружбы с вашим мужем?
– Да. Хочу, чтобы было ясно, у меня не было намерения причинить боль Раймонду. Но узнай он вдруг об этом романе… почему бы немного не пострадать. Я выбрала его доверенное лицо, чтобы он почувствовал себя преданным, как чувствовала себя я сама. То было деловое решение – во всех отношениях.
– Я полагал, что Донован работал в «Пангее» под вашим руководством. И был не особенно связан с вашим мужем.
– Профессионально, да. Донован был менеджером увеселительного заведения, а Раймонд лично этим не занимался. Но какое-то время они были приятелями. Дружками по гольфу. Давно, когда мы только-только перебрались в Нью-Йорк.
– Около пятнадцати лет назад?
– Вот именно.
– А где вы жили до этого?
– В Канзасе. Ах, прошу вас, то была такая тоска. Не хочу говорить об этом.
Ладно. Я тоже не хочу говорить о Канзасе.
– Джейси вас уличила?
– Знаете, – размышляет Джудит, – одно время я думала, что нам удивительно ловко удается держать ее в неведении.
– Но оказалось, что это не так.
Она качает головой:
– Нет. Ничего нам не удалось. Теперь-то я знаю.
– Вот как? И откуда же?
– Просто знаю. А через две недели она пропала.
– А еще через несколько месяцев…
– Я уволила Донована, – закончила Джудит.
– Очень мило с вашей стороны. Донован, надо полагать, был на седьмом небе от счастья. Ни женщины, ни работы, незачем жить дальше.
– Вы не понимаете. Без Джейси он помрачнел и замкнулся в себе. Забросил клуб, бумаги в беспорядке. Он… он стал…
– Бесполезен?
Ответа я не получаю. Фокстрот подходит к концу, но оркестр не дает нам передышки. Начинается зажигательное танго, и я тут же встаю по стойке «смирно» – спина прямая, как шомпол, колени чуть согнуты, рука обвивает талию Джудит-Карнотавра.
– Танцуете танго? – спрашиваю я, и она отвечает без слов, идеально прогнувшись в моих руках. На площадку выходит множество пар, и хотя в результате получается изрядная толпа, мы с миссис Макбрайд здесь Джинджер и Фред, кружащиеся и топающие именно там и когда это нужно.
– Вы хорошо двигаетесь, – говорит Джудит.
– Зачем вы сказали, что ваш муж был убит огнестрельным оружием?
– Потому что так оно и было. – Два-три – прогнулись!
– Повторяю вопрос…
Освободив руки, она толкает меня в грудь, будто пытаясь уйти. Но я крепко держу ее за талию, так что никуда ей не деться. Я заставляю ее продолжить танец.
– Думаете, вы все поняли, – ухмыляется она, – но это вовсе не так. Вы понятия ни о чем не имеете.
– Может, вы сможете мне помочь. Начав, к примеру, с того, зачем вы солгали.
– Я не лгала. Я покажу вам снимки с места преступления, мистер Рубио, так что вы сами увидите пулевые отверстия и убедитесь…
– Я видел снимки с места преступления, – говорю я, и это заставляет ее замолкнуть. – Причем настоящие.
– Я не знаю, что вы имеете в виду.
– Неотретушированные. Оригиналы, – сурово шепчу я прямо в ухо костюма на ее костюме. – Те, на которых ваш муж чуть ли не пополам разодран когтями, со следами зубов по всему телу…
Опустив руки, она прекращает танец. Ее охватывает дрожь:
– Мы можем поговорить об этом в другом месте?
– С превеликим удовольствием.
Я увожу миссис Макбрайд с танцевальной площадки, причем наши старания вознаграждаются заслуженными аплодисментами. В конце концов я нахожу дверь, откуда можно попасть во дворик с фонтаном, парой деревьев и скамейкой. За второй, звуконепроницаемой дверью остаются звуки танго. С тяжелым вздохом Джудит садится на скамейку и стягивает верхнюю часть костюма Карнотавра, являя осенней прохладе голову и туловище. Теперь передо мной человек с толстыми зелеными ногами и хвостом, похожий на пьяного дина, который не с того конца принялся натягивать оболочку.
– У вас остались те сигареты? – спрашивает Джудит. Я кидаю всю пачку, и она прикуривает. Дым вьется у ее головы; она глубоко затягивается.
– Зачем вы подделали фотографии? Зачем заставили лгать Наделя?
– Я не подделывала. Я попросила кое-кого.
– Кого?
Она бормочет имя.
– Кого? – стою я у нее над душой. – Я не слышу.
– Валлардо. Я попросила обо всем позаботиться доктора Валлардо.
Теперь все встает на свои места – вот кто переводил деньги на счет Наделя. Не могу поверить, что все сошлось так быстро.
– Теперь я могу вас арестовать. Не официально. Однако я могу выслушать ваше признание и убедиться, что копы обойдутся с вами, как подобает.
Она снова встает и начинает мерить шагами дворик.
– Признание? В чем же это мне признаваться?
– Убийство мужа – это все-таки преступление, миссис Макбрайд.
– Я не делала этого! – Я чуть не обжегся, так горячо ее возмущение.
– Прекрасно, так у вас… и алиби имеется?
– Тоже мне сыщик, вы бы в полиции поинтересовались. Я была первой, к кому они пришли. И разумеется, у меня есть алиби. В тот вечер я вела благотворительное мероприятие на глазах у двух сотен приглашенных. Большинство из них сегодня здесь – хотите, приведу кого-нибудь, чтобы вы и их могли обвинить в убийстве?
Снова неразбериха. Все идет совсем не так, как предполагалось.
– Но зачем вам понадобилось покрывать все это?…
Джудит вздыхает и тяжело опускается на скамейку.
– Деньги. Вечно одно и то же.
– Пожалуйста, поконкретнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83