– Одна женщина утверждала, будто видела Аллозавра с клювом Хадрозавра.
Доктор не реагирует. Я продолжаю:
– Другой член Совета говорил – хотите верьте, хотите нет – о полностью сформировавшемся Бронтозавре с шипами Анкилозавра. Нелепость, не так ли?
– Да, да, действительно.
– И наконец, последнее – ох, не следовало мне отнимать ваше время со всеми этими…
– Нет, нет, – возражает доктор, и я прямо трепещу оттого, что добился от него чего-то вместо «да, да». – Продолжайте.
– Честно говоря, там все слегка запутано. Я сам разговаривал с беднягой, и, доложу вам, никогда мне не доводилось встречать такого бледного Раптора. Он был до смерти напуган. Вроде того, что он дрался, будучи атакован дином, – хочу подчеркнуть, что это его слова, не мои, учтите, – дином, вышедшим прямо из преисподней.
– Ого! – откликается доктор Валлардо.
– Вот именно, ого. Больше похоже на бред сумасшедшего, но позвольте рассказать до конца. Он говорил, что у этой твари был хвост Стегозавра – большие шипы и все остальное, когти Раптора – я бы снял перчатки, чтобы вам продемонстрировать, но вы и так понимаете, зубы Тиранозавра – множество и преогромные, длиною же он был с Диплодока. Доводилось вам слышать подобную нелепицу? Я полагаю, он как следует зарядился в местном базиликовом баре.
Я начинаю смеяться. А доктор Валлардо – нет.
– Где это было? – спрашивает он.
– Нападение?
– Нападение, эта тварь.
– Разве это имеет значение?
– Нет… нет… конечно, нет, – заикается доктор, и я чувствую, как уже проскальзываю мимо его ментальной стены. – Чистое любопытство.
– Говорил, что это произошло в переулке, где все было исчеркано граффити. Один из беднейших кварталов города, полагаю.
– Бронкс? – морщинки вокруг глаз доктора Валлардо выдают одновременно надежду и недоверие. Ага, может быть, теперь я разберусь, в каком районе искать ту клинику.
– Бронкс, Бруклин, Квинс – вряд ли тот парень знал, где находится. Оказываешься в каком-то грязном переулке…
– Да, да. Наверное, вы правы. Должно быть, он был пьян.
– Так одурел от травки, что ничего уже не соображал, вот как мне кажется. Впрочем, его описание мерзкого существа звучало вполне убедительно. Уф, прямо тварь из Черной лагуны. – Интересное наблюдение: чем чаще я насмехаюсь над существом из переулка, тем более встревоженным кажется доктор Валлардо. Обнаруживается явная, хоть и совершенно непредумышленная связь между моими подначками и его кровяным давлением. Я пробую снова: – Клянусь, доведись нам отыскать это существо, мы огребли бы кучу денег от бродячего цирка.
Похоже, тут я переусердствовал: накладная кожа доктора Валлардо аж посинела, а значит, генетик весь побагровел под своим обличьем. Ловко проделано, но сейчас лучше бы его успокоить, прежде чем, сраженный ударом, он не покинет этот мир и мое расследование.
– Эй, какого черта, раз, по-вашему, этого быть не может, значит, не может. Вы говорите, что не бродят, значит, не бродят по Нью-Йорку никакие дины-мутанты. Вы же по этому делу профессор, так? Парень с генетическим замыслом.
Он моргает, медленно приходя в себя. Синева постепенно сходит с его оболочки, и та в конце концов обретает приемлемый с медицинской точки зрения бежевый оттенок.
– Гм… да. Да, – с трудом переводит дыхание доктор.
Тут-то я вспоминаю, за что всегда любил свое ремесло.
Доктор Валлардо предлагает нам покинуть инкубационную камеру – … яйцам нужен покой, да… – и я с готовностью поднимаюсь вслед за ним по ступенькам. Моя рыбалка окупилась сполна – в лодке прыгает на несколько мелких рыбешек больше, чем было сначала, и хотя мне до сих пор неизвестно, подходит ли сам доктор Валлардо в качестве основного блюда, на гарнир-то он, по крайней мере, точно сгодится.
Собираясь отчаливать, я наспех задаю доктору Валлардо еще несколько вопросов относительно его работы, ответив на которые своей научной тарабарщиной он останется в хорошем настроении после моего ухода. Возможно, в ближайшем будущем я пожелаю вернуться в лабораторию генетика, и если рассчитываю на радушный прием и в следующий раз, то не могу позволить, чтобы он кинулся звонить в управление Совета, как только за мной закроется дверь.
– Воистину, вы оказали мне великую честь, – виляю я хвостом. – Великую честь. Величайшую.
– Умоляю вас, какие пустяки, да.
– Нет, на самом деле, незабываемое впечатление. Теперь я понимаю куда больше, чем прежде. – Я вытаскиваю блокнот и принимаюсь энергично трясти им. Вряд ли ему известно, что там нет ничего, кроме нескольких записей о пожаре в «Эволюция-клубе», слов «Джудит», «Джей Си» и «мама», а также пары полустертых эротических набросков, моделью для которых послужила стюардесса в самолете, на котором я прилетел в Нью-Йорк.
Мы прощаемся, и я устремляюсь к выходу. Но не успеваю пройти и трех ступенек, что ведут в вестибюль, как слышу за спиной трусцу доктора – звук такой же противный, как, должно быть, и зрелище – и чувствую руку, бесцеремонно опустившуюся мне на плечо.
– Что стало с вашим другом? – задает он вопрос, и я сначала никак не могу сообразить, о ком это он.
– С тем, на которого напали?
– Да, что с ним случилось?
– Насколько я знаю, он посещает врача.
– Ах. Да, да… – Мы стоим в коридоре и оба молчим. Он решается еще на что-то, но я ничего говорить не собираюсь, пока он сам не начнет. Затем, основательно прочистив горло, он задает вопрос, ответ на который его интересует на самом деле:
– А… существо? Помесь дина?
– Да?… – Я понимаю, чего он добивается.
– Что… что с ним стало?
Я мог бы соврать, рассказав, что оно скрылось в ночи, истекая кровью, но все же жизнеспособное, или заявить, будто вовсе ничегошеньки об этом не знаю, но мне так дьявольски любопытно увидеть наконец истинное чувство на физиономии доктора Валлардо, что я не могу удержаться и говорю ему правду:
– Вам следовало бы поинтересоваться у команды чистильщиков. Как правило, со скелетами имеют дело именно они.
Уверяю вас, это бы вышел тот еще кадр для семейного альбома.
11
Близится час пик, когда я покидаю Медицинский центр Кука, и таксомоторы проносятся мимо, не обращая никакого внимания на мою протянутую руку. Черт побери, все остальные в этом городе тоже ходят пешком, а поскольку я чувствую, что брюшко у меня растет, то решаю и сам немного прогуляться. У медсестры в вестибюле я выясняю направление и выхожу на дорогу. Возвращение в «Плазу» таким способом займет немного больше времени, разумеется, но, может, я смогу обдумать это дело, повертеть его в голове, посмотреть, нет ли каких-нибудь несоответствий. По меньшей мере, сэкономлю пятерку на такси.
Я как раз вернулся к началу начал, готовый мысленно прокрутить сцену в «Эволюция-клубе» на «Бетамаксе» моего мозга, когда рядом со мной тормозит роскошный лимузин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Доктор не реагирует. Я продолжаю:
– Другой член Совета говорил – хотите верьте, хотите нет – о полностью сформировавшемся Бронтозавре с шипами Анкилозавра. Нелепость, не так ли?
– Да, да, действительно.
– И наконец, последнее – ох, не следовало мне отнимать ваше время со всеми этими…
– Нет, нет, – возражает доктор, и я прямо трепещу оттого, что добился от него чего-то вместо «да, да». – Продолжайте.
– Честно говоря, там все слегка запутано. Я сам разговаривал с беднягой, и, доложу вам, никогда мне не доводилось встречать такого бледного Раптора. Он был до смерти напуган. Вроде того, что он дрался, будучи атакован дином, – хочу подчеркнуть, что это его слова, не мои, учтите, – дином, вышедшим прямо из преисподней.
– Ого! – откликается доктор Валлардо.
– Вот именно, ого. Больше похоже на бред сумасшедшего, но позвольте рассказать до конца. Он говорил, что у этой твари был хвост Стегозавра – большие шипы и все остальное, когти Раптора – я бы снял перчатки, чтобы вам продемонстрировать, но вы и так понимаете, зубы Тиранозавра – множество и преогромные, длиною же он был с Диплодока. Доводилось вам слышать подобную нелепицу? Я полагаю, он как следует зарядился в местном базиликовом баре.
Я начинаю смеяться. А доктор Валлардо – нет.
– Где это было? – спрашивает он.
– Нападение?
– Нападение, эта тварь.
– Разве это имеет значение?
– Нет… нет… конечно, нет, – заикается доктор, и я чувствую, как уже проскальзываю мимо его ментальной стены. – Чистое любопытство.
– Говорил, что это произошло в переулке, где все было исчеркано граффити. Один из беднейших кварталов города, полагаю.
– Бронкс? – морщинки вокруг глаз доктора Валлардо выдают одновременно надежду и недоверие. Ага, может быть, теперь я разберусь, в каком районе искать ту клинику.
– Бронкс, Бруклин, Квинс – вряд ли тот парень знал, где находится. Оказываешься в каком-то грязном переулке…
– Да, да. Наверное, вы правы. Должно быть, он был пьян.
– Так одурел от травки, что ничего уже не соображал, вот как мне кажется. Впрочем, его описание мерзкого существа звучало вполне убедительно. Уф, прямо тварь из Черной лагуны. – Интересное наблюдение: чем чаще я насмехаюсь над существом из переулка, тем более встревоженным кажется доктор Валлардо. Обнаруживается явная, хоть и совершенно непредумышленная связь между моими подначками и его кровяным давлением. Я пробую снова: – Клянусь, доведись нам отыскать это существо, мы огребли бы кучу денег от бродячего цирка.
Похоже, тут я переусердствовал: накладная кожа доктора Валлардо аж посинела, а значит, генетик весь побагровел под своим обличьем. Ловко проделано, но сейчас лучше бы его успокоить, прежде чем, сраженный ударом, он не покинет этот мир и мое расследование.
– Эй, какого черта, раз, по-вашему, этого быть не может, значит, не может. Вы говорите, что не бродят, значит, не бродят по Нью-Йорку никакие дины-мутанты. Вы же по этому делу профессор, так? Парень с генетическим замыслом.
Он моргает, медленно приходя в себя. Синева постепенно сходит с его оболочки, и та в конце концов обретает приемлемый с медицинской точки зрения бежевый оттенок.
– Гм… да. Да, – с трудом переводит дыхание доктор.
Тут-то я вспоминаю, за что всегда любил свое ремесло.
Доктор Валлардо предлагает нам покинуть инкубационную камеру – … яйцам нужен покой, да… – и я с готовностью поднимаюсь вслед за ним по ступенькам. Моя рыбалка окупилась сполна – в лодке прыгает на несколько мелких рыбешек больше, чем было сначала, и хотя мне до сих пор неизвестно, подходит ли сам доктор Валлардо в качестве основного блюда, на гарнир-то он, по крайней мере, точно сгодится.
Собираясь отчаливать, я наспех задаю доктору Валлардо еще несколько вопросов относительно его работы, ответив на которые своей научной тарабарщиной он останется в хорошем настроении после моего ухода. Возможно, в ближайшем будущем я пожелаю вернуться в лабораторию генетика, и если рассчитываю на радушный прием и в следующий раз, то не могу позволить, чтобы он кинулся звонить в управление Совета, как только за мной закроется дверь.
– Воистину, вы оказали мне великую честь, – виляю я хвостом. – Великую честь. Величайшую.
– Умоляю вас, какие пустяки, да.
– Нет, на самом деле, незабываемое впечатление. Теперь я понимаю куда больше, чем прежде. – Я вытаскиваю блокнот и принимаюсь энергично трясти им. Вряд ли ему известно, что там нет ничего, кроме нескольких записей о пожаре в «Эволюция-клубе», слов «Джудит», «Джей Си» и «мама», а также пары полустертых эротических набросков, моделью для которых послужила стюардесса в самолете, на котором я прилетел в Нью-Йорк.
Мы прощаемся, и я устремляюсь к выходу. Но не успеваю пройти и трех ступенек, что ведут в вестибюль, как слышу за спиной трусцу доктора – звук такой же противный, как, должно быть, и зрелище – и чувствую руку, бесцеремонно опустившуюся мне на плечо.
– Что стало с вашим другом? – задает он вопрос, и я сначала никак не могу сообразить, о ком это он.
– С тем, на которого напали?
– Да, что с ним случилось?
– Насколько я знаю, он посещает врача.
– Ах. Да, да… – Мы стоим в коридоре и оба молчим. Он решается еще на что-то, но я ничего говорить не собираюсь, пока он сам не начнет. Затем, основательно прочистив горло, он задает вопрос, ответ на который его интересует на самом деле:
– А… существо? Помесь дина?
– Да?… – Я понимаю, чего он добивается.
– Что… что с ним стало?
Я мог бы соврать, рассказав, что оно скрылось в ночи, истекая кровью, но все же жизнеспособное, или заявить, будто вовсе ничегошеньки об этом не знаю, но мне так дьявольски любопытно увидеть наконец истинное чувство на физиономии доктора Валлардо, что я не могу удержаться и говорю ему правду:
– Вам следовало бы поинтересоваться у команды чистильщиков. Как правило, со скелетами имеют дело именно они.
Уверяю вас, это бы вышел тот еще кадр для семейного альбома.
11
Близится час пик, когда я покидаю Медицинский центр Кука, и таксомоторы проносятся мимо, не обращая никакого внимания на мою протянутую руку. Черт побери, все остальные в этом городе тоже ходят пешком, а поскольку я чувствую, что брюшко у меня растет, то решаю и сам немного прогуляться. У медсестры в вестибюле я выясняю направление и выхожу на дорогу. Возвращение в «Плазу» таким способом займет немного больше времени, разумеется, но, может, я смогу обдумать это дело, повертеть его в голове, посмотреть, нет ли каких-нибудь несоответствий. По меньшей мере, сэкономлю пятерку на такси.
Я как раз вернулся к началу начал, готовый мысленно прокрутить сцену в «Эволюция-клубе» на «Бетамаксе» моего мозга, когда рядом со мной тормозит роскошный лимузин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83