– Этот всадник едет за мной, – тихо проговорил я и, швырнув змею обратно мальчику, встал и отряхнулся.
Лошадь не свернула, чтобы ускакать в сторону горизонта, а галопом неслась прямо к нам. Леонардо торопливо выбрался из зарослей винограда, вытащил из-за уха гроздь и натянул короткую изумрудно-зеленую тунику. Потом подошел ко мне, и мы дождались всадника. Это был мавр, слуга с виллы Медичи в Кареджи.
– Приезжайте скорее, – слегка запыхавшись, проговорил он, – Козимо умер.
К вечеру мы с Леонардо приехали на виллу. Я спешился, препоручил своего верного скакуна Джинори слуге и, не дожидаясь, пока соскочит Леонардо, ушел прочь, а мальчику пришлось семенить следом. Меня тут же отвели в покои Козимо, где собралось очень много людей, и все – будь то мужчины или женщины – рыдали, не скрывая слез. Марсилио Фичино, с которым мы сдружились за последние два месяца, увидев меня, поспешил обнять.
– Лука, его з-за-забрал Г-господь, – заливаясь слезами и заикаясь промолвил он. – Но он ушел с-с м-миром. Несколько дней назад Козимо встал с постели, оделся и ис-исповедо-вался перед настоятелем Сан Лоренцо.
Крошечный мудрец уткнулся лицом мне в грудь и судорожно зарыдал. Я ободряюще похлопал его по спине. После жизни у Сильвано мне всегда делалось неприятно, когда ко мне прикасался другой мужчина.
– Бабушка распорядилась о панихиде, – подойдя к нам, сказал Лоренцо.
Лицо мальчика было изрезано суровыми морщинами, опухшие от слез покрасневшие глаза потускнели.
– Папа сказал, что дедушка отвечал как полагается, как будто был в полном здравии. А когда ему предложили прочесть Символ веры, он произнес его правильно, слово в слово. А потом принял причастие.
– Никогда еще не было у нас такого правителя! Человека, который был в совершенном ладу со своей божественной, бессмертной душой, черпая из нее силы и мудрость! Он делал все, чтобы обогатиться духовно: выбирал цвета для дома и сада так, чтобы они успокаивали разум и способствовали размышлениям; гулял на природе, слушал музыку… Господи, скажи лишь слово, и душа моя исцелится! Козимо те-те-перь со своим дорогим Козимино и сыном Джованни, – лепетал Фичино, всхлипывая, а я молча высвободился из его объятий.
Он размазал слезы по лицу и поднял ко мне искаженное страданием лицо.
– Лука, ты должен помочь Донателло, он от горя потерял рассудок.
– Пускай Донателло еще повоет на полу в ногах дедушкиной кровати, – мрачно произнес Лоренцо. – А мне надо поговорить с Лукой.
И он зашагал прочь из покоев Козимо, уводя меня в сад, окруженный высокой стеной.
– Любимый архитектор дедушки Микелоццо не смог перестроить всю виллу в духе его любимых новых канонов: упорядоченности, классических линий, симметрии. Все вместе, – Лоренцо помолчал и провел неожиданно красивым пальцем, который совсем не сочетался с его уродливым лицом, по большому сплющенному носу, – создает впечатление сдержанного великолепия, как в палаццо на Виа-Ларга. Не правда ли, это определение очень подходит дедушке?
– О да, – улыбнулся я. – Он всегда таил в себе нечто большее, чем можно было подумать по его скромной наружности. Когда я впервые вернулся в Тоскану, то сказал Козимо, что ему нравится изображать из себя простака, но на самом деле он гораздо сложнее, чем может представить себе обычный человек.
– Он рассказывал мне об этом разговоре, – сказал Лоренцо. – Он говорил, что вы были его другом. Он рассказывал мне о том, чего не знает даже отец. – Лоренцо окинул взглядом сад. – Вилла была выстроена в старинном вкусе, слишком похоже на крепость, чтобы ее можно было полностью переделать на новый лад. Но этот сад был разбит по указаниям из писем Плиния. Дедушка и Микелоццо строго учитывали рекомендации Плиния о том, что комнаты виллы должны переходить в «комнаты» сада. Они также следовали советам Плиния о том, как важно соблюсти гармонию между садом и окружающим ландшафтом. Дедушка любил бывать здесь. Он сам сажал деревья и цветы. Здесь он собирал Платоновскую академию.
Мы прогуливались под миртами, тополями, дубами и цитрусовыми деревьями, вдоль пышных цветущих клумб с дикими орхидеями и розами, лавандой и ухоженными лилиями.
– У истории дедушкиной исповеди есть продолжение, – тихо произнес Лоренцо. – Папа говорит, он просил прощения у людей за причиненные им обиды. – Лоренцо помолчал, глядя на меня, но я ничего не ответил, и наконец Лоренцо кивнул. – Вы же, как и я, знаете, что он слишком многих людей обидел, чтобы успеть у всех попросить прощения.
– Ваш дедушка возвышал своих друзей и сокрушал врагов.
– Вот именно. И теперь все станет гораздо сложнее. – Лоренцо сорвал сливу с дерева и жадно надкусил, прежде чем продолжить. – Враги Медичи заметят слабость и решат нанести нам удар. Наверняка заговор уже зреет, и не один. Я не могу допустить падения рода Медичи! Я должен жить по законам деда, стать его достойным наследником и защитить созданное его руками!
– Ваш отец не удержит власть надолго, – согласился я. – Ему не хватит ни здоровья, ни выдержки. Повезет, если он хотя бы пять лет продержится.
– Не смейте мне такое говорить! – рявкнул Лоренцо и, далеко отшвырнув сливовую косточку, взъерошил свои черные волосы, затем скрестил руки на груди. – Я люблю папу. Но вы правы. Он слишком болен. Подагра, распухшие железы на шее, экзема и артрит… – Лоренцо покачал головой. – И я сомневаюсь, что ему хватит сил и желания отразить готовящийся удар быстро и решительно. Сейчас нам как никогда прежде нужны друзья, Лука Бастардо!
Он остановился и положил руки мне на плечи, повернув меня к себе лицом.
– Я всегда был и буду другом Медичи, – ответил я, глядя ему прямо в глаза.
Он впился в мои зрачки пронзительным, испытующим взглядом. Затем вдруг тихо отпустил мои плечи.
– Хорошо. Тогда вот что мне от вас нужно. Послоняйтесь по Флоренции, разузнайте, не слышно ли о заговорах против нашей власти. Встречайтесь с людьми, разговаривайте с ними.
– Учитывая мое прошлое, я стараюсь этого избегать.
– Пьетро Сильвано уже отправлен из города с моим поручением. Найду предлог, чтобы выслать и всю остальную его семейку. Я веду переговоры о покупке церковных должностей для младших отпрысков. Мы с вами будем встречаться тайно. Возможно, я сделаю вид, что охладел к вам и отдалился. Ничего явного, зато люди будут думать, что я к вам неблагосклонен. Тогда вы сможете втереться в доверие к заговорщикам.
Я остановился под оливковым деревом.
– Снова отправляете меня вперед, чтобы отвлечь противника, а, Лоренцо?
– На этот раз вас не исколошматят, – улыбнулся он. – А если да, вы же все равно выживете, но станете еще большим героем!
Я смерил его язвительным взглядом, и он отвел глаза.
– Давайте вернемся в дом, – устало предложил я, зная, что ввязываюсь в клубок опасностей и интриг, вступая на путь союзничества с Лоренцо де Медичи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156