– Собери-ка яйца из-под несушек и отнеси их в дом. Вон у двери висит корзина.
А в доме госпожа Сфорно в широком синем платье суетилась на кухне. Она наполняла маслом кувшины, переливая его прозрачной зеленовато-желтой струей из большого кувшина с носиком в маленькие. От ее рук исходил терпкий ореховый аромат оливкового масла. Ее дочь, рыженькая Рахиль, резала на столе хлеб. Она окинула меня с ног до головы серьезным, испытующим взглядом и иронично улыбнулась. Я смущенно улыбнулся в ответ.
– Я… э-э… вот. Принес яйца.
Я протянул корзину Рахили, но госпожа Сфорно быстро заткнула носик и выхватила у меня корзинку. В кухню вприпрыжку вбежала Мириам в розовой ночной сорочке с заплатами. Сорочка была ей великовата, видно было, что она перешла к Мириам после старших сестер. Девочка схватила с тарелки кусок хлеба. Рахиль заворчала и шутливо замахнулась на шалунью. Мотнув по воздуху каштановыми косами, Мириам резко повернулась ко мне, и ее проказливое личико загорелось.
– Доброе утро! – пролепетала она. – Хочешь хлеба? – Она разломила сворованный кусочек и, улыбаясь во весь рот, протянула мне. – Теперь, когда ты живешь с нами, ты по-прежнему блудный убийца?
– Мириам! – дружно воскликнули госпожа Сфорно и Рахиль.
– Ничего, – покраснев, сказал я и замялся под взглядами женщин, потом все же прокашлялся и спросил: – А где можно найти синьора Сфорно?
– Как раз вернулся после утреннего миньяна, – ответил Сфорно, появившись в дверях.
На плечах у него поверх плаща была накинута длинная белая шаль, в нее он, обняв, игриво завернул жену. Она улыбнулась и стала его отталкивать, но он смачно поцеловал ее и только потом выпустил. Чмокнув в щечку Рахиль и дернув за косу Мириам, Сфорно притворно зашатался, когда у него на шее, хохоча, повисла Мириам, вызвав у той новый взрыв смеха.
– Лука принес яйца, – сказала Рахиль.
– Как заботливо, не правда ли? – воскликнул Сфорно.
Он посмотрел на жену, но та сделала вид, что не заметила, и Сфорно с Рахилью со значением переглянулись. Затем он повернулся ко мне и положил руку мне на плечо.
– Как поживаешь, Лука?
– Я придумал, как заработать денег, – сообщил я. – Тогда я смогу отдавать вам и госпоже Сфорно мой заработок.
– Мне хватает лекарского заработка, – ответил Сфорно. – У меня хорошая репутация среди богачей. Они посылают за мной под покровом ночи. Но хорошо платят. Тебе не обязательно давать нам деньги.
Он взял с тарелки кусок хлеба.
– Папа! – заворчала Рахиль. – На завтрак не останется!
– Я всегда работал, – возразил я.
– Так что же ты придумал?
– Город нанимает грузчиков, чтобы увозить трупы. Я тоже могу это делать. Это всякий сумеет, а я не знаю никакого ремесла. Нужна только сила, а у меня ее предостаточно, – сказал я и пожал плечами. – И я никогда не болею. Так что справлюсь.
– Надо научить его читать, – вставила госпожа Сфорно, не глядя на меня.
Я так и ахнул от радости.
– Я смогу читать Данте!
– И ремеслу какому-нибудь нужно выучить, – продолжила она, как будто я ничего и не сказал. – Только так мы освободимся от него.
– Лия моя, до чего ж ты практичная! – Сфорно дотянулся до жены и погладил ее по щеке.
– А пока я могу работать на город, – сказал я.
– Нужно сделать так, чтобы он не притащил нам заразу, – ответила госпожа Сфорно. – А деньги пускай откладывает, чтобы устроить свою жизнь.
– Лия права, зараза распространяется, как пожар, – нахмурился Сфорно. – Тебе придется делать то же, что я делаю после посещения больных, – как следует мыться щелочным мылом и переодеваться, прежде чем войти в дом. Чума может передаваться даже через одежду.
– Я буду так делать, – с рвением отозвался я.
– Я могу научить его читать, – предложила Рахиль.
Сфорно кивнул, но госпожа Сфорно обернулась и погрозила дочери.
– Я так не считаю, – сказала она. – У него будут деньги, чтобы нанять учителя!
– Тогда я пошел, – сказал я, пятясь, и, выйдя из кухни, полетел по коридору, мимо лестницы, где две другие девочки – робкая Сара и младшая Ребекка – играли с куклой.
Выбежав в прихожую, я выскочил за порог и захлопнул за собой тяжелую резную дверь, в которую не осмелился постучать прошлой ночью. Не знаю, что так гнало меня прочь из дома Сфорно. Отчасти причина была в том, как госпожа Сфорно старательно отводила от меня взгляд, как Мириам в объятиях своего отца заливалась смехом. Отчасти в этом виновата была маленькая зеленая змейка, которая, извиваясь, уползла прочь. А главной причиной были, конечно, побитые собаки и решетки, которые сидят у них внутри.
ГЛАВА 8
Рассветное майское солнце залило город белесоватым туманным светом. Повсюду лежали тела, бесцеремонно выброшенные из домов, в которых они некогда обитали. Если бы не черные бубоны, людей некоторых можно было принять за спящих, почему-то уснувших на улице в неестественных позах после какого-то дьявольского карнавала. Но попадались и другие, распухшие и почерневшие, источавшие отвратительное зловоние, гораздо худшее, чем обычно исходит от мертвецов. В бедных кварталах Ольтарно я встречал на улицах сваленных в кучу еще живых, испускающих там последний вздох. Одни подзывали меня, махая рукой, другие просто смотрели, не в силах даже поднять руку. По числу трупов и зловонию я догадался, что в городе не хватает могильщиков, чтобы убирать улицы. А летом дело станет еще хуже, ведь безжалостная дневная жара будет наступать все раньше и раньше. Не теряя времени, я поспешил к Арно, который струился под мостами ленивой серебряной лентой. Ему не было дела до заразы и смерти, носившейся по городу. Перейдя через мост, я оказался в центре Флоренции и поспешил в Палаццо дель Капитано дель Пополо, где священник или служащие магистрата нанимают могильщиков.
Во дворе Палаццо дель Пополо уже собралось несколько нищих и темных личностей. Его здание представляло собой внушительное и строгое каменное строение с арочными окнами и башней, возвышавшейся над крышей трехэтажного дворца. Снаружи дворец был похож на крепость – такие же мощные стены из грубо отесанного камня, но во дворе, где мне пришлось ждать, было очень красиво. Колонны поддерживали просторный сводчатый портик, а к пышной открытой лоджии на втором этаже вела парадная лестница. Собравшиеся смерили меня взглядом, но, увидев бедно одетого мальчишку, потеряли ко мне интерес, ведь у меня явно не было ни денег, ни драгоценностей. Появились еще люди и даже мальчики, изношенная одежда выдавала в них красильщиков шерсти. Пришли даже женщины – уличные проститутки, которым чума перебила работу. Однако тем, кого еще не затронула болезнь, нужно было находить себе пропитание. Я назвал свое имя нотариусу, он, устало кивнув, записал его в учетную книгу, и я, прислонившись к стене, стал наблюдать, как собираются люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
А в доме госпожа Сфорно в широком синем платье суетилась на кухне. Она наполняла маслом кувшины, переливая его прозрачной зеленовато-желтой струей из большого кувшина с носиком в маленькие. От ее рук исходил терпкий ореховый аромат оливкового масла. Ее дочь, рыженькая Рахиль, резала на столе хлеб. Она окинула меня с ног до головы серьезным, испытующим взглядом и иронично улыбнулась. Я смущенно улыбнулся в ответ.
– Я… э-э… вот. Принес яйца.
Я протянул корзину Рахили, но госпожа Сфорно быстро заткнула носик и выхватила у меня корзинку. В кухню вприпрыжку вбежала Мириам в розовой ночной сорочке с заплатами. Сорочка была ей великовата, видно было, что она перешла к Мириам после старших сестер. Девочка схватила с тарелки кусок хлеба. Рахиль заворчала и шутливо замахнулась на шалунью. Мотнув по воздуху каштановыми косами, Мириам резко повернулась ко мне, и ее проказливое личико загорелось.
– Доброе утро! – пролепетала она. – Хочешь хлеба? – Она разломила сворованный кусочек и, улыбаясь во весь рот, протянула мне. – Теперь, когда ты живешь с нами, ты по-прежнему блудный убийца?
– Мириам! – дружно воскликнули госпожа Сфорно и Рахиль.
– Ничего, – покраснев, сказал я и замялся под взглядами женщин, потом все же прокашлялся и спросил: – А где можно найти синьора Сфорно?
– Как раз вернулся после утреннего миньяна, – ответил Сфорно, появившись в дверях.
На плечах у него поверх плаща была накинута длинная белая шаль, в нее он, обняв, игриво завернул жену. Она улыбнулась и стала его отталкивать, но он смачно поцеловал ее и только потом выпустил. Чмокнув в щечку Рахиль и дернув за косу Мириам, Сфорно притворно зашатался, когда у него на шее, хохоча, повисла Мириам, вызвав у той новый взрыв смеха.
– Лука принес яйца, – сказала Рахиль.
– Как заботливо, не правда ли? – воскликнул Сфорно.
Он посмотрел на жену, но та сделала вид, что не заметила, и Сфорно с Рахилью со значением переглянулись. Затем он повернулся ко мне и положил руку мне на плечо.
– Как поживаешь, Лука?
– Я придумал, как заработать денег, – сообщил я. – Тогда я смогу отдавать вам и госпоже Сфорно мой заработок.
– Мне хватает лекарского заработка, – ответил Сфорно. – У меня хорошая репутация среди богачей. Они посылают за мной под покровом ночи. Но хорошо платят. Тебе не обязательно давать нам деньги.
Он взял с тарелки кусок хлеба.
– Папа! – заворчала Рахиль. – На завтрак не останется!
– Я всегда работал, – возразил я.
– Так что же ты придумал?
– Город нанимает грузчиков, чтобы увозить трупы. Я тоже могу это делать. Это всякий сумеет, а я не знаю никакого ремесла. Нужна только сила, а у меня ее предостаточно, – сказал я и пожал плечами. – И я никогда не болею. Так что справлюсь.
– Надо научить его читать, – вставила госпожа Сфорно, не глядя на меня.
Я так и ахнул от радости.
– Я смогу читать Данте!
– И ремеслу какому-нибудь нужно выучить, – продолжила она, как будто я ничего и не сказал. – Только так мы освободимся от него.
– Лия моя, до чего ж ты практичная! – Сфорно дотянулся до жены и погладил ее по щеке.
– А пока я могу работать на город, – сказал я.
– Нужно сделать так, чтобы он не притащил нам заразу, – ответила госпожа Сфорно. – А деньги пускай откладывает, чтобы устроить свою жизнь.
– Лия права, зараза распространяется, как пожар, – нахмурился Сфорно. – Тебе придется делать то же, что я делаю после посещения больных, – как следует мыться щелочным мылом и переодеваться, прежде чем войти в дом. Чума может передаваться даже через одежду.
– Я буду так делать, – с рвением отозвался я.
– Я могу научить его читать, – предложила Рахиль.
Сфорно кивнул, но госпожа Сфорно обернулась и погрозила дочери.
– Я так не считаю, – сказала она. – У него будут деньги, чтобы нанять учителя!
– Тогда я пошел, – сказал я, пятясь, и, выйдя из кухни, полетел по коридору, мимо лестницы, где две другие девочки – робкая Сара и младшая Ребекка – играли с куклой.
Выбежав в прихожую, я выскочил за порог и захлопнул за собой тяжелую резную дверь, в которую не осмелился постучать прошлой ночью. Не знаю, что так гнало меня прочь из дома Сфорно. Отчасти причина была в том, как госпожа Сфорно старательно отводила от меня взгляд, как Мириам в объятиях своего отца заливалась смехом. Отчасти в этом виновата была маленькая зеленая змейка, которая, извиваясь, уползла прочь. А главной причиной были, конечно, побитые собаки и решетки, которые сидят у них внутри.
ГЛАВА 8
Рассветное майское солнце залило город белесоватым туманным светом. Повсюду лежали тела, бесцеремонно выброшенные из домов, в которых они некогда обитали. Если бы не черные бубоны, людей некоторых можно было принять за спящих, почему-то уснувших на улице в неестественных позах после какого-то дьявольского карнавала. Но попадались и другие, распухшие и почерневшие, источавшие отвратительное зловоние, гораздо худшее, чем обычно исходит от мертвецов. В бедных кварталах Ольтарно я встречал на улицах сваленных в кучу еще живых, испускающих там последний вздох. Одни подзывали меня, махая рукой, другие просто смотрели, не в силах даже поднять руку. По числу трупов и зловонию я догадался, что в городе не хватает могильщиков, чтобы убирать улицы. А летом дело станет еще хуже, ведь безжалостная дневная жара будет наступать все раньше и раньше. Не теряя времени, я поспешил к Арно, который струился под мостами ленивой серебряной лентой. Ему не было дела до заразы и смерти, носившейся по городу. Перейдя через мост, я оказался в центре Флоренции и поспешил в Палаццо дель Капитано дель Пополо, где священник или служащие магистрата нанимают могильщиков.
Во дворе Палаццо дель Пополо уже собралось несколько нищих и темных личностей. Его здание представляло собой внушительное и строгое каменное строение с арочными окнами и башней, возвышавшейся над крышей трехэтажного дворца. Снаружи дворец был похож на крепость – такие же мощные стены из грубо отесанного камня, но во дворе, где мне пришлось ждать, было очень красиво. Колонны поддерживали просторный сводчатый портик, а к пышной открытой лоджии на втором этаже вела парадная лестница. Собравшиеся смерили меня взглядом, но, увидев бедно одетого мальчишку, потеряли ко мне интерес, ведь у меня явно не было ни денег, ни драгоценностей. Появились еще люди и даже мальчики, изношенная одежда выдавала в них красильщиков шерсти. Пришли даже женщины – уличные проститутки, которым чума перебила работу. Однако тем, кого еще не затронула болезнь, нужно было находить себе пропитание. Я назвал свое имя нотариусу, он, устало кивнув, записал его в учетную книгу, и я, прислонившись к стене, стал наблюдать, как собираются люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156