ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Устами младенца глаголет истина… Я должен вернуться в мастерскую. Кому-то еще нужны золотые броши и ожерелья, даже когда красоту сжирают бубоны, – вздохнул Лоренцо. – Чтобы и в гробу производить должное впечатление на соседей.
– Не забывай о своей мечте, Лоренцо…
– Гиберти. Лоренцо Гиберти, – сказал он, и я кивнул.
– Такие мечты могут вдохновить на великие свершения, – сказал я. – Мечты и видения – это милость насмешника Бога, особенно мечты и видения о красоте!
– Она может вдохновить тебя на создание ворот Рая! – громко проговорил Козимо.
– Если будет так, юный Козимо, то я буду считать себя трижды благословленным человеком! Для меня большая радость – встреча с вами обоими!
Он учтиво поклонился и отправился в сторону реки Арно.
– Козимо, Козимо! – раздался голос. – Сын, где ты пропадал?
К нам подбежал коренастый мужчина в оранжево-зеленом лукко из лучшей ткани. Его окружали десятки людей: слуги, кондотьеры, офицеры и священники. Лицо его от тревоги осунулось, но стоило ему подхватить мальчика на руки, как все беспокойство растаяло и скрытые под капюшоном глаза смягчились.
– Мы боялись, что тебя похитили разбойники. Один из слуг видел, как тебя схватили…
– За мной гнались бандиты, но этот человек меня спас! – воскликнул Козимо и крепко обнял отца за шею.
Отец выглянул из-за плеча сына и внимательно посмотрел на меня с облегчением и благодарностью.
– Двое злодеев схватили меня, потащили и бросили в свою повозку, чтобы вывезти из города, но я одного укусил, и выпрыгнул из повозки, и бросился бегом, хотя болели ушибленные коленки, а они гнались за мной! Они были такие огромные и чумазые! А этот человек убил их, и я так обрадовался! Они заслужили смерть, потому что хотели причинить мне зло! Так страшно было, папа, но я старался быть храбрым!
– Я в этом не сомневаюсь, Козимо, сыночек! – прошептал отец.
Опустив мальчика на землю, он погладил светло-русые волосы и серьезно посмотрел на меня. У него был большой нос и крепкий подбородок, но привлекательность его заключалась в задумчивой величавости, полной достоинства, которую он передал своему сыну. Мужчина сказал:
– Я в огромном долгу перед вами, синьор. Мое имя Джованни ди Бичи де Медичи. Только скажите, и я к вашим услугам!
Я отрицательно покачал головой.
– Вы ничего мне не должны. Любой бы помог попавшему в беду ребенку. А ваш сын очень храбрый мальчик, синьор. Возможно, вы захотите послать кого-то, чтобы убрать тела и избежать недоразумений. Я имею в виду мою причастность к их смерти.
– Я сделаю все, чтобы у вас не было неприятностей из-за большой услуги, которую вы оказали мне и моему сыну, – ответил он и, слегка прищурившись, пытливо посмотрел на меня. – Ваше лицо мне почему-то знакомо. Можно узнать ваше имя?
– Папа, давай пойдем и по дороге поговорим с ним, – предложил Козимо высоким звонким голосом.
Джованни ди Бичи де Медичи посмотрел на сына, а Козимо многозначительно посмотрел на людей, которые от любопытства едва сдерживались, чтобы не подойти к нам вплотную. Их было много, и все возбужденно шептались, дожидаясь с едва скрываемым льстивым рвением возможности поздравить отца с благополучным возвращением сына. Козимо снова глянул на отца, и они без слов поняли друг друга. Отец взял сына за руку, похлопал по ладони и крепко сжал.
– Пойдемте, синьор, прогуляемся с моим сыном, – как бы между прочим предложил отец, обернулся и властно махнул свободной рукой. – Мы трое пойдем пешком!
По толпе пробежал свистящий шепот разочарования, и множество пытливых глаз впились в меня, как пиявки. Я вздрогнул и поплотнее завернулся в плащ, несмотря на то что солнце в этот поздний летний или ранний осенний день стояло еще высоко и согревало теплом.
– Сюда, – указал Джованни.
Он крепко держал сына за руку и повел нас прочь от Баптистерия к до сих пор не завершенной Санта Мария дель Фьоре, украшенной вычурными геометрическими и цветочными узорами из зеленого, белого и красного мрамора. Я потянул осла за веревку, тот заревел, но подчинился, и мы пошли. Джованни пробормотал:
– Надо уже наконец поставить купол на этот огромный собор! – Он вытер ладонью резко очерченное лицо. – Не годится, чтобы самый прекрасный и почитаемый храм в Тоскане выглядел словно руины. Так не пойдет!
– Надо устроить конкурс, пап, и найти мастера, который сумеет построить купол, – предложил Козимо. – Но сначала конкурс на новые двери Баптистерия.
– Конкурс, говоришь, молодой человек? – улыбнулся Джованни и ущипнул сына за нос. – Неплохая идея. – Он обернулся ко мне. – Синьор, с вашим именем какие-то проблемы?
– Мое имя меня вполне устраивает.
– Могли быть проблемы, – обеспокоенно возразил Козимо. – Папа, моего друга зовут Лука Бастардо!
Джованни взглянул на меня, и суровые морщины между густых бровей стали глубже. Он поджал губы и медленно кивнул.
– Ваше имя упоминалось при мне в такой связи, что я бы на вашем месте встревожился. Но еще я видел это имя в записях регулярных вкладов в мой фамильный банк. Вы благоразумный человек, Бастардо, разумно распоряжаетесь своими деньгами и копите их уже столько лет.
– Не такой уж и благоразумный, раз сумел нажить врагов, – сухо ответил я.
Осел Странника остановился и громко заревел, отказываясь двигаться с места. Я вернулся и хлопнул его по крупу, подталкивая вперед. Негодная скотина клацнула зубами, как будто хотела цапнуть, и я хлопнул его еще раз сильнее. Осел нехотя потащился дальше. Осеннее солнце светило с бескрайнего лазурного неба, и моя тень съежилась до крошечной чернильной кляксы у ног. Я снял плащ, свернул его и запихнул в сумку, привязанную к ослу.
– Братство Красного пера только и мечтает, чтобы вы попали ему в лапы, – безрадостно произнес Джованни. – Возможно, ваше благоразумие заставит вас поскорее покинуть город.
– Меня и так уже долго не было, но я ведь флорентиец!
– Я и сам не люблю покидать город больше чем на две недели, – признался Джованни. – И мне не нравится общество, основанное на суевериях, страхе и пытках. Флорентийцы могли бы найти занятие и поприбыльнее. Но вы должны понимать, что церковь благоволит Красному перу. С первого появления черной смерти церковь благосклонно смотрит на флагеллантов, которые терзают себя в надежде искупить все грехи, за которые Бог нас так жестоко покарал. И с каждой новой эпидемией таких кающихся становится все больше. А церковь относится с благоволением к тем набожным людям, которые трудятся во славу Божию, выпалывая плевелы греха и сатанизма. Братство Красного пера надеется получить папскую буллу, которая объявит их орудием Инквизиции и предоставит им неограниченное право на гонения, подобно тому как булла Папы Александра IV сто пятьдесят лет тому назад разрешила применить любые пытки в отношении подозреваемых в ереси, при условии, что там будут присутствовать по меньшей мере два священника, которые затем отпустят друг другу грехи, даже совершив самые дьявольские надругательства над телом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156