Со времён К Маркса на фактические (хотя и не нашедшие до сих пор своего формального закрепления) изменения, произошедшие в политической структуре современного государства со сменой главных агентов общественного влияния, не раз указывалось во многих авторитетных исследованиях. «На политическую структуру государства, - писал в середине прошлого века Й. Шумпетер, - глубокое воздействие оказывает ликвидация множества мелких и средних фирм, владельцы которых вместе со своими семьями, помощниками и партнерами образуют весомую силу у избирательных урн».
«Фигура собственника уходит в небытие, а вместе с ней исчезают и характерные интересы собственности. Остаются наёмные управляющие высшего и нижнего звена. Остаются крупные и мелкие владельцы акций. Первая группа склонна приобретать установки, свойственные наёмным служащим, и практически никогда не отождествляет свои интересы с интересами держателей акций, даже в самых благоприятных случаях, т. е. в случаях, когда такая группа отождествляет свои интересы с интересами концерна как такового. Представители такой группы, даже если они считают свою связь с концерном постоянной и действительно ведут себя так, как должны вести себя держатели акций согласно финансовой теории, все же отличаются от истинных хозяев как по своим функциям, так и по своим установкам. Что же касается третьей группы, то мелкие держатели акций, как правило, вообще не интересуются делами компании, акции которой для большинства из них образуют лишь небольшой источник дохода, но даже если они этим интересуются, они практически никогда не ходят на собрания акционеров, если только они или их доверенные лица не хотят кому-то нарочно досадить; поскольку их интересами часто пренебрегают, а сами они думают, что их интересами пренебрегают даже чаще, чем это случается на самом деле, они, как правило, враждебно относятся и к «своей» корпорации, и к крупному бизнесу вообще, и к капитализму как таковому - особенно если дела идут не слишком хорошо».
«Капиталистический процесс, подменяя стены и оборудование завода простой пачкой акций, выхолащивает саму идею собственности. Он ослабляет хватку собственника, некогда бывшую такой сильной, - законное право и фактическую способность распоряжаться своей собственностью по своему усмотрению. В результате держатель титула собственности утрачивает волю к борьбе - борьбе экономической, физической и политической за «свой» завод и свой контроль над этим заводом, он теряет способность умереть, если потребуется».
По логике Й. Шумпетера получается, что тому, кто по случаю приобретает на бирже акции какого-нибудь ОАО «Норильский никель», совсем неинтересно вникать в детали того, что происходит на этом заполярном предприятии. Такой «хозяин» не обладает прежней «хваткой собственника» и вряд ли станет детально оценивать то, насколько эффективно распорядитель капитала, заложенного в стоимость купленной им акции, влияет на деятельность государственных органов, созданных для организации здравоохранения, образования, правоохранительной деятельности и прочих сфер жизни той или иной нации. И хотя акционер в принципе может быть заинтересован в эффективной организующей работе государственного чиновника даже тогда, когда чиновник иностранный, умирать в борьбе за эту эффективность ему неинтересно. Поскольку владельцем «Норильского никеля» он может быть месяц, день или даже секунду, биржевые спекуляции и дивиденды ему гораздо интереснее.
Проблемы «выхолащивания идеи (частной) собственности» по сей день сохраняют свою остроту, распространяясь на весь мир - от державной России до корпоративной Америки. «Перед корпоративной Америкой - пишет Дж.Гараедаги, - стоят две важнейшие проблемы. Первая касается эффективности корпоративного управления. Акционеры, не принимающие активного участия в управлении фирмой, которых Чарльз Хэнди прозвал спекулянтами (то есть инвесторы), должны, по идее, выбирать членов совета директоров. Но большая часть этих игроков не имеют долгосрочных видов в отношении именно той компании, акциями которой владеют. Сегодня их интересы могут совпадать с интересами компании X, но никто не знает, где они будут завтра. Возможно даже, они окажутся в корпорации У, которая является прямым конкурентом компании X. На практике же, членов совета директоров назначает фактически то самое руководство, которое они вроде бы должны контролировать, и первое, что делает этот совет директоров, - переизбирает главного управляющего, приведшего в правление их самих.
Вторую проблему порождает невероятное напряжение, связанное с управлением в краткосрочной перспективе. Если отчеты за следующий квартал не оправдывают ожиданий рынка ценных бумаг и не демонстрируют очередную двузначную цифру роста прибыли, то завышенные цены на акции компании начнут колебаться, а игроки тут же бросятся распродавать свои акции. В таких условиях постоянного прессинга обман и хитрость скорее станут нормой, нежели исключением».
Специфика современного технократического влияния на государство, в сопоставлении с влиянием со стороны традиционного предпринимательства, наглядно отражена в работах последователя Й. Шумпетера - Дж. К. Гэлбрейта. «Мир бизнеса в его отношении к государству, - пишет Дж. К. Гэлбрейт, - был однородным в то время, когда предприниматель и предпринимательская корпорация обладали подавляющей и прямой политической властью - властью над голосами избирателей и над законодателями. Зрелая корпорация не имеет подобной власти. Зато она добилась весьма благоприятного для неё приспособления государства к её нуждам. ... Утратив прямую политическую власть, индустриальная система в целом и зрелая корпорация в частности приобрели другие, куда более важные методы влияния на общественные дела».
С тех пор, как акционерный капитал обрёл своё институциональное оформление, общественные дела лишь номинально находятся под управлением государства. Фактически же всякое национальное государство занято сегодня лишь тем, чтобы через право на насилие приспосабливать все общественные дела к делам тех, кто давно утратил живые связи с обществом, заменив их искусственными связями с техноструктурой. По словам Дж. К. Гэлбрейта, «представители техноструктуры приспосабливают проектирование и совершенствование изделий, закупаемых государством, а также потребность в них к своим собственным целям. Эти цели неизбежно отражают нужды техноструктуры и её системы планирования». Государственная бюрократия, находящаяся в услужении корпоративной технократии, является всего лишь привычным для замутнённого общественного сознания элементом корпоративного планирования, средством формирования стабильного спроса на любой продукт или ряд продуктов, производимых зрелой корпорацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77