По сути, без государства распорядитель крупного акционерного капитала не в состоянии был бы обеспечивать планомерный массовый сбыт фиктивных товаров и услуг, производимых им вне трудового контроля и вне связи с производительными потребностями общества.
После того как изменился характер общественного влияния на бюрократию и национальная бюрократизация общества слилась в едином потоке с бюрократизацией глобальной, проблема организации эффективного влияния общества на государство стала привлекать особое внимание общественности. Популярным стало участие в научно-теоретическом поиске соответствия фактического состояния бюрократии её идеальному типу.
Упоминание об «идеальном типе» бюрократии немыслимо без обращения к авторитету М. Вебера, впервые «объявившего последовательный бюрократизм условием исправного функционирования организационного механизма». Историко-политические исследования М. Вебера сделали для него очевидным факт относительной независимости бюрократии от политических форм. Главной характеристикой бюрократии у Вебера стала рациональность поведения и действия, обусловленная как её особым положением в иерархии общества, так и жесткой связью с правилами функционирования всякой сложной организации, будь то государство или крупная корпорация.
Бюрократия в понимании М. Вебера - всего лишь фактор, инструмент необходимой рационализации хозяйствования, ведения дел в технологически сложных современных обществах. Рационализация управления технологически сложным хозяйством нужна для уменьшения фактора личностного воздействия тех, кто выходит из зоны своей персональной ответственности, не обладая для этого достаточными политическими полномочиями. «Подлинной профессией настоящего чиновника, - пишет М Вебер, - не должна быть политика. Он должен «управлять» прежде всего беспристрастно - данное требование применимо даже к так называемым «политическим» управленческим чиновникам, - по меньшей мере официально, коль скоро под вопрос не поставлены «государственные интересы», то есть жизненные интересы господствующего порядка. Sine ira et studio - без гнева и пристрастия должен он вершить дела. Итак, политический чиновник не должен делать именно того, что всегда и необходимым образом должен делать политик - как вождь, так и его свита, - бороться. Ибо принятие какой либо стороны, борьба, страсть - ira et studium - суть стихия политика, и прежде всего политического вождя. Деятельность вождя всегда подчиняется совершенно иному принципу ответственности, прямо противоположной ответственности чиновника. В случае если (несмотря на его представления) вышестоящее учреждение настаивает на кажущемся ему ошибочным приказе, дело чести чиновника - выполнить приказ под ответственность приказывающего, выполнить добросовестно и точно, так, будто этот приказ отвечает его собственным убеждениям: без такой в высшем смысле нравственной дисциплины и самоотверженности развалился бы весь аппарат. Напротив, честь политического вождя, то есть руководящего государственного деятеля, есть прямо-таки исключительная личная ответственность за то, что он делает, ответственность, отклонить которую или сбросить её с себя он не может и не имеет права».
Своеобразная технологическая дефиниция, которую М. Вебер определяет как «идеальный тип бюрократии», предполагает оптимальное взаимодействие трёх фигурантов - политического вождя, «политического» управленческого чиновника, которого привычнее называть администратором (ответственным распорядителем), и чиновника-исполнителя. Следуя мысли М. Вебера, можно сказать, что любое своеволие, исходящее не из центра персональной ответственности, а от чиновника-исполнителя, вносит в технологически сложный процесс хозяйствования элементы дезорганизации и разложения.
В процессе управления общественным развитием различные звенья бюрократической пирамиды не имеют права издавать декреты и постановления, руководствуясь своими собственными представлениями о характере усложнений общественного организма. Насчёт не отвечающего за свои действия чиновника-исполнителя, своевольно взявшего на себя функции администратора или политического лидера, немецкий фрейдомарксист В. Райх пошутил однажды: «Естественно, даже такой администратор иногда бывает прав. Это относится и к душевнобольному. Только он не знает, когда он бывает прав». Говоря строже, деиерархизация бюрократических структур, возникающая вследствие чиновничьего произвола, становится причиной функционирования в рамках социальных институтов различных, порой прямо исключающих друг друга, представлений о социальном порядке, что делает равно нелигитимным любой наличный порядок и открывает дорогу оправданию асоциальных и антисоциальных действий. Своеволие рядового бюрократа, следовательно, есть дисфункция бюрократического аппарата, подлежащая скорейшему искоренению через ряд профилактических мер.
Если, исходя из анализа дефиниции, определяемой М. Вебером как «идеальный тип бюрократии», суммировать функциональные обязанности чиновника-исполнителя как одного из трёх главных фигурантов бюрократии, по отношению к находящемуся в развитии обществу, то в самом общем, философском смысле его ответственность может быть сведена к соблюдению всего двух пунктов:
1) стандартизация и массовое тиражирование воспроизводимых ценностно-рациональных представлений о чистом, свободном от хаоса пространстве деятельности, в котором может быть осуществлено скорейшее преодоление диссонанса между ценностными ориентациями отдельного индивида и ценностями общечеловеческой культуры;
2) пресечение любых попыток вторгнуться в защищённое от хаоса пространство без санкции со стороны администратора, ответственного за всякое отдельное изменение данного пространства перед политическим лидером.
Завершая описание роли бюрократа-исполнителя короткой аналогией, можно сказать, что эта роль, в приближении к идеалу М. Вебера, тождественна работе современного компьютера, запрограммированного на расчётно-плановое использование накопленных ранее ресурсов и на отражение всех неизвестных ему проявлений жизни, на эти ресурсы посягающей. Причём вполне естественно требовать от «компьютера», чтобы он выполнял эту работу исключительно в наборе имеющихся в нём данных и команд.
Рационально-техническое и административное основания бюрократии, ограничивающие и искореняющие всё, что для бюрократической власти ново и непривычно, позволяют обществу противостоять власти хаоса. В функциях бюрократа-исполнителя и бюрократа-администратора, исполняемых надлежащим образом, состоит огромная общественная польза, ведь «многообразие жизни будет гармоничным, если оно оптимально сочетается с необходимыми ограничениями - нормами, рамками, которые не дают в массе мелочей расплыться, утонуть важным факторам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
После того как изменился характер общественного влияния на бюрократию и национальная бюрократизация общества слилась в едином потоке с бюрократизацией глобальной, проблема организации эффективного влияния общества на государство стала привлекать особое внимание общественности. Популярным стало участие в научно-теоретическом поиске соответствия фактического состояния бюрократии её идеальному типу.
Упоминание об «идеальном типе» бюрократии немыслимо без обращения к авторитету М. Вебера, впервые «объявившего последовательный бюрократизм условием исправного функционирования организационного механизма». Историко-политические исследования М. Вебера сделали для него очевидным факт относительной независимости бюрократии от политических форм. Главной характеристикой бюрократии у Вебера стала рациональность поведения и действия, обусловленная как её особым положением в иерархии общества, так и жесткой связью с правилами функционирования всякой сложной организации, будь то государство или крупная корпорация.
Бюрократия в понимании М. Вебера - всего лишь фактор, инструмент необходимой рационализации хозяйствования, ведения дел в технологически сложных современных обществах. Рационализация управления технологически сложным хозяйством нужна для уменьшения фактора личностного воздействия тех, кто выходит из зоны своей персональной ответственности, не обладая для этого достаточными политическими полномочиями. «Подлинной профессией настоящего чиновника, - пишет М Вебер, - не должна быть политика. Он должен «управлять» прежде всего беспристрастно - данное требование применимо даже к так называемым «политическим» управленческим чиновникам, - по меньшей мере официально, коль скоро под вопрос не поставлены «государственные интересы», то есть жизненные интересы господствующего порядка. Sine ira et studio - без гнева и пристрастия должен он вершить дела. Итак, политический чиновник не должен делать именно того, что всегда и необходимым образом должен делать политик - как вождь, так и его свита, - бороться. Ибо принятие какой либо стороны, борьба, страсть - ira et studium - суть стихия политика, и прежде всего политического вождя. Деятельность вождя всегда подчиняется совершенно иному принципу ответственности, прямо противоположной ответственности чиновника. В случае если (несмотря на его представления) вышестоящее учреждение настаивает на кажущемся ему ошибочным приказе, дело чести чиновника - выполнить приказ под ответственность приказывающего, выполнить добросовестно и точно, так, будто этот приказ отвечает его собственным убеждениям: без такой в высшем смысле нравственной дисциплины и самоотверженности развалился бы весь аппарат. Напротив, честь политического вождя, то есть руководящего государственного деятеля, есть прямо-таки исключительная личная ответственность за то, что он делает, ответственность, отклонить которую или сбросить её с себя он не может и не имеет права».
Своеобразная технологическая дефиниция, которую М. Вебер определяет как «идеальный тип бюрократии», предполагает оптимальное взаимодействие трёх фигурантов - политического вождя, «политического» управленческого чиновника, которого привычнее называть администратором (ответственным распорядителем), и чиновника-исполнителя. Следуя мысли М. Вебера, можно сказать, что любое своеволие, исходящее не из центра персональной ответственности, а от чиновника-исполнителя, вносит в технологически сложный процесс хозяйствования элементы дезорганизации и разложения.
В процессе управления общественным развитием различные звенья бюрократической пирамиды не имеют права издавать декреты и постановления, руководствуясь своими собственными представлениями о характере усложнений общественного организма. Насчёт не отвечающего за свои действия чиновника-исполнителя, своевольно взявшего на себя функции администратора или политического лидера, немецкий фрейдомарксист В. Райх пошутил однажды: «Естественно, даже такой администратор иногда бывает прав. Это относится и к душевнобольному. Только он не знает, когда он бывает прав». Говоря строже, деиерархизация бюрократических структур, возникающая вследствие чиновничьего произвола, становится причиной функционирования в рамках социальных институтов различных, порой прямо исключающих друг друга, представлений о социальном порядке, что делает равно нелигитимным любой наличный порядок и открывает дорогу оправданию асоциальных и антисоциальных действий. Своеволие рядового бюрократа, следовательно, есть дисфункция бюрократического аппарата, подлежащая скорейшему искоренению через ряд профилактических мер.
Если, исходя из анализа дефиниции, определяемой М. Вебером как «идеальный тип бюрократии», суммировать функциональные обязанности чиновника-исполнителя как одного из трёх главных фигурантов бюрократии, по отношению к находящемуся в развитии обществу, то в самом общем, философском смысле его ответственность может быть сведена к соблюдению всего двух пунктов:
1) стандартизация и массовое тиражирование воспроизводимых ценностно-рациональных представлений о чистом, свободном от хаоса пространстве деятельности, в котором может быть осуществлено скорейшее преодоление диссонанса между ценностными ориентациями отдельного индивида и ценностями общечеловеческой культуры;
2) пресечение любых попыток вторгнуться в защищённое от хаоса пространство без санкции со стороны администратора, ответственного за всякое отдельное изменение данного пространства перед политическим лидером.
Завершая описание роли бюрократа-исполнителя короткой аналогией, можно сказать, что эта роль, в приближении к идеалу М. Вебера, тождественна работе современного компьютера, запрограммированного на расчётно-плановое использование накопленных ранее ресурсов и на отражение всех неизвестных ему проявлений жизни, на эти ресурсы посягающей. Причём вполне естественно требовать от «компьютера», чтобы он выполнял эту работу исключительно в наборе имеющихся в нём данных и команд.
Рационально-техническое и административное основания бюрократии, ограничивающие и искореняющие всё, что для бюрократической власти ново и непривычно, позволяют обществу противостоять власти хаоса. В функциях бюрократа-исполнителя и бюрократа-администратора, исполняемых надлежащим образом, состоит огромная общественная польза, ведь «многообразие жизни будет гармоничным, если оно оптимально сочетается с необходимыми ограничениями - нормами, рамками, которые не дают в массе мелочей расплыться, утонуть важным факторам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77