В письме было буквально несколько слов: «Здравствуй, Роман Назарович Долгожилов. По мне, ты можешь быть по-прежнему Ярославом Ивановичем Дубовиком, но я попросил бы оказать в одном деле ответную услугу. Мне нужны пять тысяч рублей. Я могу подождать пару месяцев. Вышли. Харьков. До востребования». Через два месяца пришла открытка: «Я от тебя ничего не получил, срок подходит к концу. Надеюсь, ты не хочешь неприятных последствий».
Ярославу Ивановичу пришлось добыть и выслать деньги. Но так или иначе на его след напали: может быть, тот вымогатель все-таки сообщил о нем. Свидетелей преступлений Долгожилова нашлось много: ему, несмотря на все старания, не удалось их всех уничтожить.
Свой рассказ Ларинен закончил словами:
— Роман Долгожилов отделался слишком легко — его приговорили только к смерти.
Нина и ее мать не были в клубе и не слышали этих слов Ларинена, от нервного потрясения они попали в больницу. Человек может много вынести. Он может вынести и то, если ему придется жить в обществе предателя год или два. Но когда тебя обманывают целых двадцать лет — это уж слишком. Маленькая Сандра была в больнице: дома о ней некому было бы заботиться. Редко, но бывает и так, что ребенку лучше, если он не узнает, кто его отец.
Изольда тоже не слышала рассказа Ларинена. Прочитав в газете о процессе над предателем, она со слезами на глазах помчалась на автобус и уехала в райцентр. Она снова рассказала в прокуратуре то, о чем рассказывала Игорю в их первую ночь. Она вернулась вечером, подавленная и удрученная. Она считала себя невольной пособницей предателя, готова была понести наказание, но над ней только посмеялись и сказали: «Вы отделались штрафом в пять тысяч рублей, с вас хватит».
Люди расходились молча. Никто не хотел ни о чем говорить. Только вздыхали, хмыкали, покачивали головой.
Марина шла из клуба одна. Отец задержался на крыльце клуба и стал говорить с кем-то о своих делах, но тот только махнул рукой и буркнул: «Да что сейчас говорить, тоже нашел время» — и ушел.
— Марина, подожди! — крикнул Коллиев вслед дочери, но Марина не стала его ждать.
Она нагнала группу девушек, шедших впереди нее. Марина хотела идти с ними, но, заметив ее, девушки пошли быстрее, и она опять осталась одна. Марина пришла домой, зажгла свет и разделась. Вскоре вернулся отец. Марина разогрела взятые из столовой котлеты и вскипятила чай. Молча поужинали. Коллиев был возбужден и ел жадно, не замечая, что ест. А Марине вовсе не хотелось есть. Она расковыряла вилкой котлету, отодвинула тарелку и начала неторопливо пить чай, рассеянно глядя в черное окно.
— Что с тобой? — наконец спросил отец.
— Ничего.
Когда Марина убрала со стола, отец позвал ее в свою комнату.
— Садись,— отец поднялся и уступил место у письменного стола.
— Что опять? — недовольно спросила Марина, но села послушно за стол.
На столе лежала открытая тетрадь. В ней была начата статья под названием «Ты собираешься бросить солдата?».
— Молодец, это будет нужная статья,— похвалил Марину отец.— Она заставит многих задуматься.
Марина отодвинула тетрадку в сторону. Коллиев положил перед ней лист бумаги и попросил записать кое-какие мысли. Так они и раньше делали: отец расхаживал по комнате, обдумывал и диктовал, а дочь записывала.
— Давай посмотрим, что же это получается.— Коллиев стал рассматривать потолок, словно там был написан ответ на его вопрос.
Марина сидела с карандашом наготове.
— Гнилой либерализм. Политическая слепота, беспечность, отсутствие бдительности,— перечислял Коллиев.— Посмотрим, что произошло...— Марина чертила на листе вопросительные знаки.— Коварнейший из коварных предателей родины почти двадцать лет скрывается, его пригрел Ларинен. О чем это говорит? Именно о том, о чем я говорил вначале. Если не о худшем. Изольда помогала изменнику родины деньгами. Ларинен и ее защищал. Секретарь комсомольской организации женился на этой самой Изольде...— Карандаш в руках Марины обломился, отец заметил это.— Ну, не надо нервничать... Инженер Валерия Владимировна собирается бросить своего мужа-солдата... Все эти факты имеют между собой что-то общее. Да, да. А отношение к государственной собственности? Разбазарили целый дом, продали его, и за это никого не исключили из партии. А инструменты? Они стоят денег, и немалых, а Ларинен велел отдать их детям, пусть балуются. Мы с тобой всегда были правы, но нас не слушали. Мы были принципиальны, но нас не поддерживали...
Вдруг Марина швырнула на стол карандаш:
— Папа, хватит!
— Что хватит? Что с тобой? Да, да, понимаю, этот Игорь... Но ты должна быть выше.
Тогда произошло то, чего Коллиев никак не ожидал. Марина, его Марина, которая во всем была послушна ему и уважала его, вдруг вскочила и смахнула на пол бумаги со стола.
— Что, что с тобой?
Девушка всхлипнула и истерическим голосом, глотая слезы, закричала:
— Я больше не могу. К черту — все, слышишь? Все эти бумаги, все, все! Разве ты ничего не видишь? Весь поселок переживает... Нина в больнице... Она сходит с ума... Ее мать тоже... Игорь убежал от меня... к Изольде. И что нам до Валерии, пусть бежит... все бегут. Ты знаешь, почему Валентин ударил Игоря?.. Почему? А я знаю. Из-за меня. Сейчас на улице девушки убежали от меня, они избегают меня, будто я заразная. Я понимаю все, все, не думай...
— Мариночка, доченька, успокойся! — Коллиев протягивал дрожащей рукой стакан с водой.— Выпей валерьянки, я сейчас найду...
— Сам пей! Дай мне высказаться до конца... Все что-то делают. Живут, любят, ненавидят, думают, дерутся, извиняются... А я только всегда права. Почему я должна быть единственным человеком, кто всегда принципиален? Почему я должна быть выше всех? Почему я не могу жить, как все живут, ты слышишь? Почему? «Ты собираешься бросить солдата?» — Марина увидела тетрадку и схватила ее в руки. Она вырвала эти страницы, разорвала на мелкие кусочки и бросила на пол.— Собираешься бросить? Почему я не могу никого бросить, почему?
А этот дом... Да разве ты защищал дом? А почему ты пошел копать яму Степану Никифоровичу? А почему ты опять проиграл, остался в дураках? Потому, что ты думал, что только ты прав, только ты непогрешим. Он назвал наш дом змеиным гнездом. Ты обиделся... Ты считал себя выше... Вот она, твоя высота, а он сказал правильно, ты слышишь? Ведь мы в самом деле исходили змеиным ядом, и сейчас, только что вот...— Марина стала топтать клочки бумаги на полу.— Вот, вот она, твоя принципиальность... Твоя правота... Ты берешь капельку правды и каплю лжи, смешиваешь, и получается яд... И никто не может тебя разоблачить, потому что это не правда и не ложь. Это яд, слышишь, яд...
И Марина бросилась в свою комнату, уткнулась лицом в подушку и разрыдалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93