— И это говоришь ты, Дементьев, о немцах, которые сами окружены, дорогой? Окружить? Кого они могут окружить? Где мы находимся? Какие сейчас времена? Испугался, значит, Баланко? Вот тебе и Баланко! Сколько танков в заслоне в нашем распоряжении? Пять? Хватит. Прикажи, пусть все пять танков двигаются по следам Баланко. А Баланко пусть не оглядывается назад.
— Может быть, разрешите ввести в бой резервный батальон? — спросил Дементьев.
Генерал задумался.
— Нет. Не надо. Для такого дела и трех танков достаточно. Как видишь, у немцев ни одного танка и кончился бензин.
В этот момент послышались оглушительно громкие разрывы немецких снарядов и мин.
— Значит, еще жив немец,— сказал генерал, наблюдая за разрывами вражеских снарядов. Он крикнул своему адъютанту:
— Сани!
Адъютант бросился вызывать из лощины генеральские сани. Начальник штаба пошел в блиндаж передать приказ о выступлении танков.
Тревога генерала передалась всем работникам штаба; офицеры насторожились. Дементьев, вернувшись в блиндаж, склонился над картой, чтобы проследить движение полка Баланко. Три немецких снаряда один за другим разорвались у снежного вала. Трижды содрогнулась земля. Сквозь щели между бревнами на Дементьева посыпалась древесная труха, комки заледенелой глины. Взрывная волна погасила коптилку. Дементьев ощупью отыскал дверь и вышел из блиндажа. Он увидел окровавленное тело связиста возле телефонов. Потом Дементьев увидел офицеров, столпившихся возле лежавшего на снегу генерала Геладзе. По телу Дементьева пробежал мороз: неужели убит? Дементьев подбежал к генералу, подхватил его своими могучими руками и поудобнее усадил среди снеговых комьев. Генерал раскрыл глаза, удивленно посмотрел вокруг.
— Что случилось? — спросил он.
Дементьев хотел расстегнуть ворот его шубы, но Геладзе жестом отстранил Дементьева, встал на ноги.
Подбежала девушка-телефонистка, отряхнула с шубы генерала снег. Зажмурив глаза, генерал с силой потер лоб. Дементьев спросил:
— Как вы себя чувствуете, Тариэль Отарович? Генерал усмехнулся.
— Что, думаешь, убит? Дудки! Пошли танки? Где мои сани? Готовы? Я поеду на КП Кобурова, вы пока останетесь здесь, а потом перенесем командный пункт вперед.
Садясь в сани, Геладзе громко крикнул:
— Дементьев! Держи со мной связь. При любых осложнениях немедленно звони мне в полк Кобурова.
II
Генерал уехал. Убитого наповал телефониста унесли. Германские снаряды в районе командного пункта дивизии больше не разрывались. Видимо, это было шальное попадание — немцы вели неприцельный огонь. Полковник Дементьев сообщил по телефону Кобурову, что генерал направился к нему в полк.
Едва Дементьев положил трубку, как раздался телефонный звонок. Это Козаков доложил, что Баланко дерется в тылу противника: Козаков атакует его с фронта. Немцы в окопах вновь размахивают белыми тряпками.
— Не прекращать огня! — приказал Дементьев после мгновенного раздумья.— Не ходить в лобовую атаку. Артиллерия помогает? Потребуйте от командира дивизиона, чтобы бил осколочными.
Через несколько минут позвонил Баланко, с которым до этого времени не было связи Он сообщил, что немцы сдаются в плен.
— Будьте настороже,— сказал Дементьев.— Может быть, это новая провокация.
— Они выбрасывают из окопов автоматы и пулеметы,— ответил Баланко.
Начальник штаба позвонил Кобурову, чтобы передать генералу сообщение Баланко, но генерал еще не приехал в полк Кобурова. Козаков подтвердил слова Баланко: немецкие солдаты машут белыми тряпками и выбрасывают из окопов автоматы и пулеметы.
— Что же вы предлагаете? — спросил Дементьев.
— Прекратить огонь и приказать противнику выйти из окопов.
— Смотри, Геладзе снесет тебе голову,— сказал Дементьев.— Продолжайте вести огонь! Я доложу сейчас новую обстановку генералу.
Прошло несколько минут, и генерал сам позвонил от Кобурова.
Дементьев рассказал о донесениях Баланко и Козакова.
— Прекратить огонь и приказать, чтобы немцы выходили из окопов,— сказал после недолгого размышления Геладзе.— Быстро, не мешкая! Сообщи мой приказ Козакову и Баланко: пленных отправить в тыл и двигаться к дороге, ведущей от Карповки на Дмитровку. Действуй, Дементьев!
«Действуй!» было любимым словом генерала. Голос Геладзе был звонким, сильным, видимо, генерал оправился после контузии.
Вскоре он снова позвонил Дементьеву.
— Пусть Козаков движется на Карповскую дорогу,— сказал он,— а Баланко приказываю ударить с тыла по врагу, сопротивляющемуся Кобурову. Он у нас специалист по ударам с тыла. Передай ему мою благодарность.
Но немцы, дравшиеся против полка Кобурова, не захотели сдаваться и тогда, когда попали под двусторонний огонь. Геладзе приказал направить на немецкие окопы огонь всей имевшейся в его распоряжении артиллерии.
Советские полки уже подходили к Карповке; с захватом Карповки открывался свободный путь на Питомник, где находился главный аэродром окруженной немецкой армии. Медленно, но неуклонно с севера, юга и с востока сжималось кольцо вокруг армии Паулюса.
А на берегу Волги защитники города, сидевшие в разрушенных домах, в подвалах, оврагах, в вырытых на площадях и улицах землянках, ощущали, как с каждым часом тают силы противника, гаснут его атаки.
Поздно вечером генерал Геладзе вернулся в штаб дивизии. Дементьева он встретил с такой радостью, словно не видел его год. В штабе генерала ожидала подробная докладная записка о результатах боев. Были подсчитаны советские потери и потери противника, число пленных солдат и офицеров, учтены трофеи. Генерал быстро просмотрел докладную и с деланным безразличием положил ее на стол. Он был оживлен, весел. Геладзе с Дементьевым сидели в креслах в удобном и теплом немецком командирском блиндаже.
— Видишь, Дементьев, как немцы умеют жить на фронте? — сказал Геладзе.— А наши саперы еще не научились строить такие землянки. Крепко, надежно, удобно! Во сколько рядов уложена кровля?
Дементьев выглянул в тамбур, подсчитал.
— Семь накатов.
— Видишь!.. Из дворцов культуры и из театров доставили сюда кресла и диваны. Уют, покой, черт их задери!
Генерал замолчал. Правой ногой он отбивал такт, видимо, напевая про себя какую-то песню.
— Пленные говорили, что это был блиндаж командира полка,— сказал Дементьев.
Неожиданно генерал подошел к Дементьеву и обнял его.
— Хорошо поработали сегодня, не так ли, Владимир Михайлович? Хорошо поработали! Прекрасные командиры у нас: и Козаков, и Баланко, и Кобуров. Правда, Кобуров любит малость помудрить.
В блиндаж вошел начальник политотдела Федосов. Генерал подошел к нему, взял его за руки.
— Спасибо, Федосов, благодарю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210