Вот он и заявил о своем божественном происхождении. И сейчас он здесь немного более равный перед богом, чем все остальные. И уверяю тебя, его ближайшие сподвижники от него стараются не отставать. Ты видел карету Окружного Святителя? Она сделана из дорогих пород дерева, а внутри, между прочим, она оббита мехами. Вся их болтовня о вере и грехе, соблюдение всех их нелепых правил для простых людей, а для тех, кто у власти наслаждение жизнью и богатство.
Эльф покачал головой.
– Но почему их тогда слушают?
– Потому что за двести лет людям основательно промыли мозги Приходские Святители, – неожиданно ответила Далила. – Когда тебе с детства вбивают в голову, что Святой Служитель непогрешим, что большой грех сомневаться в его решениях, то все начинают в это верить.
– А кто начинает сомневаться, то объявляют, что в душу ему вселился дьявол, ибо любое сомнение грех, – добавил я.
– И что? Этого человека убивают?
– Точно. И, как правило, очень болезненно. Как ты думаешь, сколько после этого найдется людей, кто осмелится выразить сомнение в непогрешимость властей?
– Но все равно ведь они должны соблюдать те правила, которые сами устанавливают?
Эльвинг всегда быстро соображал, но сейчас просто никак не мог понять тех взаимоотношений, которые установились между людьми в Парадизии.
– О чем ты говоришь? Тут всем с детства вбивают в голову, что власти непогрешимы. И чтобы эти самые власти не делали – все правильно. Правила пишутся властями, но не для тех, кто у власти. Галлийское королевство в сотни раз больше Парадизии, но в нем всего двенадцать верховных губернаторов. В крошечной Парадизии людей, выполняющих те же функции названных только Окружными Святителями пятеро. Пятеро там, где и двоим делать нечего.
– И почему так? – заинтересовался эльф.
– Потому что у Святого Служителя четверо сыновей и один зять. Ничуть не сомневаюсь, что родись у него еще один сын, количество Окружных Святителей увеличится.
– Вы люди просто чокнутые. Как можно подчиняться таким правителям? И почему соседи просто не захватят это проклятое королевство?
– Потому что никто не хочет иметь дело с армией религиозных фанатиков.
– Однажды несколько баронов со своими отрядами вторглись в Парадизию, – заговорил Буефар. – Здесь даже дети и женщины бросались с кухонными ножами на закованных в латы всадников. Это была не война... Не хотел бы я еще испытать что-либо подобное.
Последняя оговорка рыцаря меня совсем не удивила, а вот Далила немедленно повернулась к нему.
– Вы участвовали в войне с Парадизией?
– Да.
Было ясно, что большего рыцарь не скажет, и разочарованная девушка оставила его в покое. Буефар же погрузился в мрачное молчание. Воспоминания, кажется, для него были не очень приятными.
– Все люди сумасшедшие, – буркнул эльф.
Оставив Буефара, Далила подъехала поближе ко мне.
– Мне кажется, что подкупить даже секретаря, нужны большие деньги.
– Вы правы, но не такие уж и большие. Он мне обошелся в два изумруда.
– У тебя есть изумруды? А можно их посмотреть.
Я вздохнул, проклиная свой язык. Спорить с ней было неохота. Ясно, что она все равно не отстанет. Я пошарил в сумке и вытащил первый попавшийся камень и кинул его девушке. Та вздрогнула и поспешно подхватила его.
– Осторожно, рыцарь. Разве можно так обходиться с такими вещами?
А как еще можно с ними обходиться? Можно подумать, что изумруд хрустальный и если упадет, то обязательно разобьется. Ну уронила бы она его, подняли бы, велика беда.
Далила внимательно осмотрела камень.
– Невероятно. Какая чистота. Думаю, он стоит около ста пятидесяти динаров.
Я удивленно глянул на девушку. Откуда она научилась разбираться в драгоценных камнях? Хотя это в ее профессии ей необходимо. Сам я, несмотря на все уроки Мастера, считал, что чем больше камень, тем он дороже. На такие "пустяки", как чистота камня, цвет, оттенки, его целостность не обращал внимания. В конце концов, маг признал мою профнепригодность в качестве ювелира и отобрал камни, которые различались только размерами.
– И вы, милорд, отдали два таких камня?
– Они были чуть больше. Думаю, один стоил около трехсот динаров, а второй немного меньше. Может быть двести.
Далила закашлялась и уставилась на меня как на приведение.
– Пятьсот динаров – это небольшие деньги?
Леонор тоже глядел на меня с не меньшим удивлением. Опять я что-то не то сказал. Впрочем, я ведь никогда не имел дело с драгоценными камнями, и для меня их ценность была абстрактной величиной. Я считал, что отдал не пятьсот золотых монет, а всего лишь два камня. А два камня – это такая мелочь.
– Мне кажется, – заговорил Буефар, – что теперь стоит поторопиться. У секретаря может возникнуть желание посмотреть на ваши деньги.
– Это вряд ли. Я его убедил, что у меня больше нет камней. А к властям он обращаться не будет, иначе потеряет и те, что приобрел. Но я все равно предлагаю не останавливаться ни в городах, ни в деревнях. Ничего не случится, если одну ночь мы проведем на свежем воздухе. А на следующий день ближе к вечеру, мы покинем пределы Парадизии.
Буефар одобрительно кивнул.
– Ты прав. Нам стоит как можно реже попадаться на глаза властям. Только ведь придется ехать очень быстро, чтобы завтра к вечеру покинуть Парадизию.
– Придется. Но если не успеем, то проведем в Парадизии две ночи.
– Ночь в лесу – это не мечта моей жизни, но я согласна, лишь бы побыстрее убраться отсюда, – задумчиво сказала Далила. – В этой чертовой стране лучше держаться подальше от людей.
– Я тоже не против. – Было видно, что Леонору идея пришлась не по душе и по тому, что он согласился с ней, становилось понятно, насколько ему не нравилась эта страна. Вообще Леонор очень редко говорил, предпочитая больше молчать, чему я был несказанно рад. Но он даже в молчании, одним своим высокомерным видом действовал всем на нервы.
Приняв решение, мы ускорили движение, давая лошадям отдых через каждые два часа скачки. Солнце уже опустилось за горизонт, но мы продолжали путь, объезжая мелкие убогие деревушки и проскакивая крупные населенные пункты, которых, к счастью для нас, было немного.
Наконец, после нескольких часов утомительной скачки было решено устраиваться на ночлег. Мы заехали в лес и расположились на небольшой полянке. Ума не приложу, каким образом Эльвинг сумел отыскать ее в такой темноте. На ней при свете нескольких факелов быстро установили что-то типа навеса для Далилы, куда она немедленно и забралась. Леонор завистливо посмотрел на установленный навес: несмотря на все его требования, Буефар отказался ставить навес и для него.
– Посмотри на детей. Даже они располагаются под открытым небом, а ты требуешь палатки для себя! Если бы мы остановились пораньше, то могли бы установить навесы для всех, но не в темноте же возиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Эльф покачал головой.
– Но почему их тогда слушают?
– Потому что за двести лет людям основательно промыли мозги Приходские Святители, – неожиданно ответила Далила. – Когда тебе с детства вбивают в голову, что Святой Служитель непогрешим, что большой грех сомневаться в его решениях, то все начинают в это верить.
– А кто начинает сомневаться, то объявляют, что в душу ему вселился дьявол, ибо любое сомнение грех, – добавил я.
– И что? Этого человека убивают?
– Точно. И, как правило, очень болезненно. Как ты думаешь, сколько после этого найдется людей, кто осмелится выразить сомнение в непогрешимость властей?
– Но все равно ведь они должны соблюдать те правила, которые сами устанавливают?
Эльвинг всегда быстро соображал, но сейчас просто никак не мог понять тех взаимоотношений, которые установились между людьми в Парадизии.
– О чем ты говоришь? Тут всем с детства вбивают в голову, что власти непогрешимы. И чтобы эти самые власти не делали – все правильно. Правила пишутся властями, но не для тех, кто у власти. Галлийское королевство в сотни раз больше Парадизии, но в нем всего двенадцать верховных губернаторов. В крошечной Парадизии людей, выполняющих те же функции названных только Окружными Святителями пятеро. Пятеро там, где и двоим делать нечего.
– И почему так? – заинтересовался эльф.
– Потому что у Святого Служителя четверо сыновей и один зять. Ничуть не сомневаюсь, что родись у него еще один сын, количество Окружных Святителей увеличится.
– Вы люди просто чокнутые. Как можно подчиняться таким правителям? И почему соседи просто не захватят это проклятое королевство?
– Потому что никто не хочет иметь дело с армией религиозных фанатиков.
– Однажды несколько баронов со своими отрядами вторглись в Парадизию, – заговорил Буефар. – Здесь даже дети и женщины бросались с кухонными ножами на закованных в латы всадников. Это была не война... Не хотел бы я еще испытать что-либо подобное.
Последняя оговорка рыцаря меня совсем не удивила, а вот Далила немедленно повернулась к нему.
– Вы участвовали в войне с Парадизией?
– Да.
Было ясно, что большего рыцарь не скажет, и разочарованная девушка оставила его в покое. Буефар же погрузился в мрачное молчание. Воспоминания, кажется, для него были не очень приятными.
– Все люди сумасшедшие, – буркнул эльф.
Оставив Буефара, Далила подъехала поближе ко мне.
– Мне кажется, что подкупить даже секретаря, нужны большие деньги.
– Вы правы, но не такие уж и большие. Он мне обошелся в два изумруда.
– У тебя есть изумруды? А можно их посмотреть.
Я вздохнул, проклиная свой язык. Спорить с ней было неохота. Ясно, что она все равно не отстанет. Я пошарил в сумке и вытащил первый попавшийся камень и кинул его девушке. Та вздрогнула и поспешно подхватила его.
– Осторожно, рыцарь. Разве можно так обходиться с такими вещами?
А как еще можно с ними обходиться? Можно подумать, что изумруд хрустальный и если упадет, то обязательно разобьется. Ну уронила бы она его, подняли бы, велика беда.
Далила внимательно осмотрела камень.
– Невероятно. Какая чистота. Думаю, он стоит около ста пятидесяти динаров.
Я удивленно глянул на девушку. Откуда она научилась разбираться в драгоценных камнях? Хотя это в ее профессии ей необходимо. Сам я, несмотря на все уроки Мастера, считал, что чем больше камень, тем он дороже. На такие "пустяки", как чистота камня, цвет, оттенки, его целостность не обращал внимания. В конце концов, маг признал мою профнепригодность в качестве ювелира и отобрал камни, которые различались только размерами.
– И вы, милорд, отдали два таких камня?
– Они были чуть больше. Думаю, один стоил около трехсот динаров, а второй немного меньше. Может быть двести.
Далила закашлялась и уставилась на меня как на приведение.
– Пятьсот динаров – это небольшие деньги?
Леонор тоже глядел на меня с не меньшим удивлением. Опять я что-то не то сказал. Впрочем, я ведь никогда не имел дело с драгоценными камнями, и для меня их ценность была абстрактной величиной. Я считал, что отдал не пятьсот золотых монет, а всего лишь два камня. А два камня – это такая мелочь.
– Мне кажется, – заговорил Буефар, – что теперь стоит поторопиться. У секретаря может возникнуть желание посмотреть на ваши деньги.
– Это вряд ли. Я его убедил, что у меня больше нет камней. А к властям он обращаться не будет, иначе потеряет и те, что приобрел. Но я все равно предлагаю не останавливаться ни в городах, ни в деревнях. Ничего не случится, если одну ночь мы проведем на свежем воздухе. А на следующий день ближе к вечеру, мы покинем пределы Парадизии.
Буефар одобрительно кивнул.
– Ты прав. Нам стоит как можно реже попадаться на глаза властям. Только ведь придется ехать очень быстро, чтобы завтра к вечеру покинуть Парадизию.
– Придется. Но если не успеем, то проведем в Парадизии две ночи.
– Ночь в лесу – это не мечта моей жизни, но я согласна, лишь бы побыстрее убраться отсюда, – задумчиво сказала Далила. – В этой чертовой стране лучше держаться подальше от людей.
– Я тоже не против. – Было видно, что Леонору идея пришлась не по душе и по тому, что он согласился с ней, становилось понятно, насколько ему не нравилась эта страна. Вообще Леонор очень редко говорил, предпочитая больше молчать, чему я был несказанно рад. Но он даже в молчании, одним своим высокомерным видом действовал всем на нервы.
Приняв решение, мы ускорили движение, давая лошадям отдых через каждые два часа скачки. Солнце уже опустилось за горизонт, но мы продолжали путь, объезжая мелкие убогие деревушки и проскакивая крупные населенные пункты, которых, к счастью для нас, было немного.
Наконец, после нескольких часов утомительной скачки было решено устраиваться на ночлег. Мы заехали в лес и расположились на небольшой полянке. Ума не приложу, каким образом Эльвинг сумел отыскать ее в такой темноте. На ней при свете нескольких факелов быстро установили что-то типа навеса для Далилы, куда она немедленно и забралась. Леонор завистливо посмотрел на установленный навес: несмотря на все его требования, Буефар отказался ставить навес и для него.
– Посмотри на детей. Даже они располагаются под открытым небом, а ты требуешь палатки для себя! Если бы мы остановились пораньше, то могли бы установить навесы для всех, но не в темноте же возиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142