И еще, – я приблизил к нему лицо. – Это дело ССВ, считайте, что вы получили разрешение.
Весторий, кажется, опять приготовился упасть в обморок. ССВ, или Святая Служба Веры, не та организация, с которой можно шутить в Парадизии. Инквизицию люди боялись всегда и везде.
– Будет исполнено, милорд, – прошептал префект. Доказательств, что я действительно принадлежу ССВ, он уже не потребовал.
– Очень хорошо, а теперь я забираю с собой вот этих солдат. Они были свидетелями разговора и теперь невольно могут предупредить самозванца. Сами понимаете, они еще не окрепли в вере. Возле границы я их отпущу, и когда они вернутся, то самозванец уже будет схвачен. По крайне мере я на это надеюсь, – я угрожающе посмотрел на Вестория.
– Конечно-конечно. Миглоу, ты и твои солдаты поступаете в полное распоряжение милорда рыцаря. Выполняйте все его распоряжения. – Префекту пришлось дважды повторить приказ, прежде чем Миглоу расслышал его сквозь заткнутые ладонями уши. Он поклонился и отдал короткое распоряжение.
– Еще Весторий.
– Что, милорд? Я не понимаю?
Я плотоядно улыбнулся.
– Верните наше оружие и вещи.
Префект сглотнул.
– Да-да, как я не подумал. Миглоу, верните все вещи.
То, с какой скоростью было выполнено это повеление, говорило насколько нас боятся стражники.
– До свидания, Весторий. И помните, никому не сообщайте об аресте, я сам сообщу кому надо и за пленником придут. А до тех пор держите его в тюрьме и лучше, если о нем будете знать только вы и ваши доверенные люди.
Весторий кивнул.
Я махнул друзьям и вскочил в седло. В галопе мы, в сопровождении эскорта из пятнадцати всадников, покинули город Его Имени, и взяли направление на границу Парадизии.
Понимая, что не стоит разговаривать в присутствии стражников, никто из моих друзей заговорить не решился, но их взгляды, бросаемые на меня, были красноречивее всяких слов. Буефар был явно ошеломлен всем происходящим и испытывал одновременно облегчение и тревогу. Кажется он с трудом мог дождаться того момента, когда сможет поговорить со мной без всяких помех. Рона же буквально распирала гордость, и он посматривал на меня с видом собственника, как бы говоря: "Вот он мой друг. Вот он какой. А он еще и не то может". Но больше всего мне доставило удовольствие то уважение, которое я увидел в глазах Далилы. Почему-то оно для меня было важнее, чем открытое одобрение Эльвинга или восхищение Рона.
Деррон же свое отношение к происходящему выразил в трех фразах:
– С каждым разом ты удивляешь меня все больше и больше. Интересно, что ты отколешь в следующий раз? Ради того, чтобы посмотреть на это действительно стоит жить.
Чтобы он сказал, если бы знал, каких сил мне все это стоило? Это событие не для ежедневных повторений.
– Первый раз вижу, чтобы чужеземец, грешник, как они называют, повелевал святыми стражниками и распоряжался в префектуре Парадизии как в собственной квартире, – добавил Мастер.
Через полтора часа мы покинули пределы Парадизии и расстались со своим эскортом, который сильно упростил оставшийся маршрут.
– Миглоу, – попросил я на прощание. – Когда вы встретитесь с самозванцем, передайте ему от меня одну фразу. Это поучение для врагов веры. Вы ведь не знаете амстерский язык?
– Нет, милорд.
– Тогда запомните: Не стоит копать яму другому, в нее можно и самому угодить. Повторите.
Миглоу повторил. Я исправил ошибки произношения и заставил его повторить снова. Так продолжалось до тех пор, пока я не убедился в правильности произношения.
– Прощайте, Миглоу и не забудьте передать мое послание – оно будет для него полезно.
– Энинг, может сейчас ты объяснишь нам, что происходит? – сердито спросил Буефар, когда мы пересекли границу и расстались со стражниками. – Откуда у тебя документы с такими полномочиями? Да еще в Парадизии?
– Какие документы? – невинно спросил я. – Вы об этих бумажках?
– Что это? – Буефар развернул протянутые ему бумаги. – Но это пропуск в Парадизию и какая-то дурацкая бумага о проверке душ, – удивленно заметил он.
– Вот именно. – Я с некоторым самодовольством потер ногти правой руки о лацкан куртки.
Далила подъехала вплотную к рыцарю и заглянула в бумаги, рассмотрела подписи.
– Ты что, хочешь сказать, что дурачил тех людей с помощью вот этих вот бумажонок?
– Почему бумажонок? – обиделся я. – Они нас из-за них даже с почетным эскортом проводили до границы.
Далила оглушительно захохотала.
– Надо быть сумасшедшим маньяком с потребностью в самоубийстве, чтобы с помощью этих писулек убеждать власти Парадизии в том, что ты являешься доверенным лицом Окружного Святителя с неограниченными полномочиями, – сквозь смех выдавила она. – И надо быть гением, чтобы заставить их в это поверить. Интересно, кто ты, маньяк или гений?
– Ну вот, уже и в маньяки записали, – мрачно буркнул я. – Нет, чтобы спасибо сказать.
– Между прочим, – обращаясь словно в никуда, заметил Буефар, – за незаконное присвоение чинов в Парадизии сажают на кол.
– Я этого не знал, – запоздало испугался я.
– Зато я знал, – сообщил рыцарь. – Представляешь, что я испытывал, слушая твои байки? И как только в них поверили? Это же надо такую чушь придумать: заменяют настоящих людей с помощью магии на искусственных!
– Но ведь поверили. Просто их с детства учили считать власти непогрешимыми. А увидев у меня бумагу с подписью и печатью Окружного Святителя, они все поверили, что я представляю власть.
– Но в бумагах об этом ни слова не было сказано? – не поверил рыцарь моему объяснению.
– Думаете они читали бумагу? Солдаты читать не умеют, зато знают, как выглядит печать, а Весторию было совсем не до чтения. Он как только увидел печать с подписью, был озабочен только тем, как бы не навлечь на себя гнев Святителя. Но о чем я действительно жалею, так это о том, что я не могу увидеть лица Нора, когда тот поймет, что угодил в собственную западню.
– Я тоже жалею, – неожиданно усмехнулся рыцарь.
В этот момент к нам подскакал Леонор, оттолкнув в сторону Эльвинга, который старался его удержать. Пылая праведным гневом, он подъехал ко мне.
– Милорд, эта женщина ударила меня по голове. Я решительно требую справедливости! Она не имела права так делать!
– Ах да, про вас-то я и забыл, господин маг, так обрадовался, что мы, наконец, выбрались из Парадизии. – Мой тон явно не понравился Леонору. – Далила, в следующий раз, если этот господин вылезет со своими глупыми протестами, разрешаю бить его сильнее.
– С огромным удовольствием, – без улыбки ответила девушка. Кажется, этот приказ она восприняла со всей серьезностью. Интересно, за что она так невзлюбила мага? Буефар, по-моему, догадывался за что, но сообщать мне не собирался. Ну и ладно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Весторий, кажется, опять приготовился упасть в обморок. ССВ, или Святая Служба Веры, не та организация, с которой можно шутить в Парадизии. Инквизицию люди боялись всегда и везде.
– Будет исполнено, милорд, – прошептал префект. Доказательств, что я действительно принадлежу ССВ, он уже не потребовал.
– Очень хорошо, а теперь я забираю с собой вот этих солдат. Они были свидетелями разговора и теперь невольно могут предупредить самозванца. Сами понимаете, они еще не окрепли в вере. Возле границы я их отпущу, и когда они вернутся, то самозванец уже будет схвачен. По крайне мере я на это надеюсь, – я угрожающе посмотрел на Вестория.
– Конечно-конечно. Миглоу, ты и твои солдаты поступаете в полное распоряжение милорда рыцаря. Выполняйте все его распоряжения. – Префекту пришлось дважды повторить приказ, прежде чем Миглоу расслышал его сквозь заткнутые ладонями уши. Он поклонился и отдал короткое распоряжение.
– Еще Весторий.
– Что, милорд? Я не понимаю?
Я плотоядно улыбнулся.
– Верните наше оружие и вещи.
Префект сглотнул.
– Да-да, как я не подумал. Миглоу, верните все вещи.
То, с какой скоростью было выполнено это повеление, говорило насколько нас боятся стражники.
– До свидания, Весторий. И помните, никому не сообщайте об аресте, я сам сообщу кому надо и за пленником придут. А до тех пор держите его в тюрьме и лучше, если о нем будете знать только вы и ваши доверенные люди.
Весторий кивнул.
Я махнул друзьям и вскочил в седло. В галопе мы, в сопровождении эскорта из пятнадцати всадников, покинули город Его Имени, и взяли направление на границу Парадизии.
Понимая, что не стоит разговаривать в присутствии стражников, никто из моих друзей заговорить не решился, но их взгляды, бросаемые на меня, были красноречивее всяких слов. Буефар был явно ошеломлен всем происходящим и испытывал одновременно облегчение и тревогу. Кажется он с трудом мог дождаться того момента, когда сможет поговорить со мной без всяких помех. Рона же буквально распирала гордость, и он посматривал на меня с видом собственника, как бы говоря: "Вот он мой друг. Вот он какой. А он еще и не то может". Но больше всего мне доставило удовольствие то уважение, которое я увидел в глазах Далилы. Почему-то оно для меня было важнее, чем открытое одобрение Эльвинга или восхищение Рона.
Деррон же свое отношение к происходящему выразил в трех фразах:
– С каждым разом ты удивляешь меня все больше и больше. Интересно, что ты отколешь в следующий раз? Ради того, чтобы посмотреть на это действительно стоит жить.
Чтобы он сказал, если бы знал, каких сил мне все это стоило? Это событие не для ежедневных повторений.
– Первый раз вижу, чтобы чужеземец, грешник, как они называют, повелевал святыми стражниками и распоряжался в префектуре Парадизии как в собственной квартире, – добавил Мастер.
Через полтора часа мы покинули пределы Парадизии и расстались со своим эскортом, который сильно упростил оставшийся маршрут.
– Миглоу, – попросил я на прощание. – Когда вы встретитесь с самозванцем, передайте ему от меня одну фразу. Это поучение для врагов веры. Вы ведь не знаете амстерский язык?
– Нет, милорд.
– Тогда запомните: Не стоит копать яму другому, в нее можно и самому угодить. Повторите.
Миглоу повторил. Я исправил ошибки произношения и заставил его повторить снова. Так продолжалось до тех пор, пока я не убедился в правильности произношения.
– Прощайте, Миглоу и не забудьте передать мое послание – оно будет для него полезно.
– Энинг, может сейчас ты объяснишь нам, что происходит? – сердито спросил Буефар, когда мы пересекли границу и расстались со стражниками. – Откуда у тебя документы с такими полномочиями? Да еще в Парадизии?
– Какие документы? – невинно спросил я. – Вы об этих бумажках?
– Что это? – Буефар развернул протянутые ему бумаги. – Но это пропуск в Парадизию и какая-то дурацкая бумага о проверке душ, – удивленно заметил он.
– Вот именно. – Я с некоторым самодовольством потер ногти правой руки о лацкан куртки.
Далила подъехала вплотную к рыцарю и заглянула в бумаги, рассмотрела подписи.
– Ты что, хочешь сказать, что дурачил тех людей с помощью вот этих вот бумажонок?
– Почему бумажонок? – обиделся я. – Они нас из-за них даже с почетным эскортом проводили до границы.
Далила оглушительно захохотала.
– Надо быть сумасшедшим маньяком с потребностью в самоубийстве, чтобы с помощью этих писулек убеждать власти Парадизии в том, что ты являешься доверенным лицом Окружного Святителя с неограниченными полномочиями, – сквозь смех выдавила она. – И надо быть гением, чтобы заставить их в это поверить. Интересно, кто ты, маньяк или гений?
– Ну вот, уже и в маньяки записали, – мрачно буркнул я. – Нет, чтобы спасибо сказать.
– Между прочим, – обращаясь словно в никуда, заметил Буефар, – за незаконное присвоение чинов в Парадизии сажают на кол.
– Я этого не знал, – запоздало испугался я.
– Зато я знал, – сообщил рыцарь. – Представляешь, что я испытывал, слушая твои байки? И как только в них поверили? Это же надо такую чушь придумать: заменяют настоящих людей с помощью магии на искусственных!
– Но ведь поверили. Просто их с детства учили считать власти непогрешимыми. А увидев у меня бумагу с подписью и печатью Окружного Святителя, они все поверили, что я представляю власть.
– Но в бумагах об этом ни слова не было сказано? – не поверил рыцарь моему объяснению.
– Думаете они читали бумагу? Солдаты читать не умеют, зато знают, как выглядит печать, а Весторию было совсем не до чтения. Он как только увидел печать с подписью, был озабочен только тем, как бы не навлечь на себя гнев Святителя. Но о чем я действительно жалею, так это о том, что я не могу увидеть лица Нора, когда тот поймет, что угодил в собственную западню.
– Я тоже жалею, – неожиданно усмехнулся рыцарь.
В этот момент к нам подскакал Леонор, оттолкнув в сторону Эльвинга, который старался его удержать. Пылая праведным гневом, он подъехал ко мне.
– Милорд, эта женщина ударила меня по голове. Я решительно требую справедливости! Она не имела права так делать!
– Ах да, про вас-то я и забыл, господин маг, так обрадовался, что мы, наконец, выбрались из Парадизии. – Мой тон явно не понравился Леонору. – Далила, в следующий раз, если этот господин вылезет со своими глупыми протестами, разрешаю бить его сильнее.
– С огромным удовольствием, – без улыбки ответила девушка. Кажется, этот приказ она восприняла со всей серьезностью. Интересно, за что она так невзлюбила мага? Буефар, по-моему, догадывался за что, но сообщать мне не собирался. Ну и ладно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142