А если он еще сумеет доказать, что искусен в бою, то они еще будут соперничать друг с другом за право взять его в свой отряд.
– Ясно. Тогда будем надеяться, что он одумается.
– Ага.
Мы переглянулись и поняли, что только обманываем друг друга. И я и Эльвинг уже успели оценить настойчивость мальчишки.
– А, – махнул я рукой. – Пошли за покупками, а завтра видно будет. Как говорят у меня на родине: утро вечера мудренее.
Мы вышли на улицу. Рон, как ему и было сказано, ждал нас у входа.
Глава 7
Из Сердама мы выехали на рассвете. Вручив Рону деньги, я велел ему немедленно возвращаться. Послушался он, как же. На своем трофее спокойно ехал за нами в некотором удалении, не приближаясь, но и не отставая.
Решив пока не обращать на него внимания, я огляделся по сторонам. Мы недавно пересекли границу с Тевтонией. Мне вспомнились занятия с Мастером. Все то, что он рассказывал об этой стране.
Впрочем, назвать Тевтонию единой страной было нельзя. Бароны, каждый из которых имел свой собственный, хорошо укрепленный замок, вполне могли себе позволить поплевывать на королевскую власть. А самым любимым их делом была война. Облачившись в доспехи и собрав свой отряд, барон, не отягощая себя придумыванием повода, нападал на замок своего соседа. Ну развлечься человеку немного захотелось, заодно свою воинскую удаль показать.
А там начиналась осада замка. Другие бароны предпочитали не вмешиваться, если их не попросит о помощи одна из сторон. Но те такую просьбу считали не соответствующей своего достоинства, уверенные, что справятся своими силами.
Осада могла продолжаться по несколько месяцев, хотя редко больше полугода, и в случае победы осаждавших, замок переходил новому владельцу. В этом случае победитель и побежденный как два старых друга встречались в завоеванном замке. Они обнимались, высказывали друг другу комплименты по поводу обороны, достойной легенды или смелой осады, достойной еще больших легенд. Дальше бывший владелец устраивал для победителей пир. Выкатывались из подвалов бочки вина, доставалась разная снедь, приглашались соседи. После чего в течение нескольких дней шла грандиозная попойка. Припасов не жалели, да оно и понятно: зачем побежденному жалеть припасы замка, если они ему уже не принадлежали? Часто так случалось, что после нескольких дней беспрерывного праздника победитель с трудом собирал свой отряд, вежливо прощался с гостеприимным хозяином и уходил в полной уверенности, что только приезжал в гости к своему лучшему другу. А если замечал вокруг замка остатки осадных работ, то был совершенно уверен, что какой-то негодяй, враг рода человеческого посмел напасть на его лучшего друга, а он пришел ему на помощь. После того, как остатки винных паров улетучивались из головы, барон бывал крайне недоволен тем обстоятельством, что не удержал замок. Но быстро утешался тем, что в скором времени забаву можно повторить и с удовольствием рассказывал своим детям или внукам:
– А праздновали мы так, как не бывало и на королевских пирах. Нет, вам молодым еще рано тягаться со старой гвардией.
Если же победитель сохранял хоть кроху сознания, то из замка отправлялся его бывший владелец. Он, вежливо попрощавшись со своим другом-победителем, немедленно отправлялся к своим друзьям или сразу к сюзерену. Там он начинал жаловаться на ничтожного вора, укравшего его родовой замок. Ему никто не верил, но тронутые рассказам несчастного "обворованного", немедленно давали требуемое количество солдат, и забава начиналась по новому. Впрочем, замки были хорошо укреплены, а бароны поднаторели в их обороне, поэтому очень редко кому их удавалось захватить. Гораздо чаще происходили стычки в открытом поле.
Подобные сражения случались так часто, что на них просто не обращали внимания. При этом все делали вид, что короля как бы не существует. Однако сам король этим огорчен вовсе не был. Как первый среди подданных он и сам был не прочь немного поразвлечься. Поэтому все бароны, чьи владения располагались рядом с королевскими, всегда были начеку. Когда же король начинал осаду какого-либо замка, то все соседи втайне надеялись на его успех. Не потому, что они не любили осажденного и не потому, что уважали короля, просто пиры после королевской победы бывали грандиозными. Что не мешало этим самым соседям после пира объединиться, выбить королевские войска из захваченного замка и вернуть его законному владельцу.
Подобные нескончаемые стычки плачевно сказались бы на состояние страны и самих баронов, если бы не одно обстоятельство. Бароны в массе своей были людьми благоразумными, и они понимали, что чтобы предаваться своей любимой забаве им нужны деньги. Деньги они могли взять только из своих владений с крепостных. Но заниматься хозяйственной деятельностью у них не было ни охоты, ни таланта. Поэтому они стали нанимать управляющих. Хороший управляющий ценился очень высоко и получал баснословные деньги. Ему передавалась вся полнота власти в имении барона. Роль же самого барона в этом случае сводилась к требованию: "Дай столько-то денег". В остальном же управляющие делали в поместьях что хотели. Понимая, что их доход зависит от дохода барона, они построили весьма эффективную систему оборота денег и настояли на принятии нескольких правил. Эти правила без восторга, но и без сопротивления одобрили все правящие слои Тевтонии. А именно: не воевать на хлебных полях; не убивать не носящих оружия; не трогать купеческие караваны, идущие через Тевтонию; не отбирать у крестьян продовольствие и запасы зерна. Правила были полезны, что и было всеми признано. Конечно находились такие, которым было наплевать на все правила, но на ослушников смотрели также, как в Испании времен инквизиции смотрели на еретиков. Очень скоро не тем, так иным способом заставили все воюющие стороны соблюдать эти правила, превратившиеся в законы.
Конечно попадались и неблагоразумные бароны, которые считали ниже своего достоинства заниматься любыми хозяйственными делами или наоборот, предпочитали сами, без управляющих, разбираться со своим баронством. Но они быстро обнаруживали, что вести хозяйственные дела – это не мечом махать. Такие неблагоразумные люди быстро разорялись, продавали по случаю свой родовой замок и отправлялись странствовать по свету и совершать подвиги. Или, если они не были рыцарями, нанимались к другому барону.
При таком внутреннем хаосе могло показаться, что Тевтония легкая закуска для любого завоевателя. Многие так и думали. В этом случае бароны, радостно расхватав оружие предков, отправлялись в церкви. Там они начинали молиться во здравие врага, сделавшего им такой замечательный подарок – вторжение. Уж теперь-то они покажут свою удаль и военную сноровку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
– Ясно. Тогда будем надеяться, что он одумается.
– Ага.
Мы переглянулись и поняли, что только обманываем друг друга. И я и Эльвинг уже успели оценить настойчивость мальчишки.
– А, – махнул я рукой. – Пошли за покупками, а завтра видно будет. Как говорят у меня на родине: утро вечера мудренее.
Мы вышли на улицу. Рон, как ему и было сказано, ждал нас у входа.
Глава 7
Из Сердама мы выехали на рассвете. Вручив Рону деньги, я велел ему немедленно возвращаться. Послушался он, как же. На своем трофее спокойно ехал за нами в некотором удалении, не приближаясь, но и не отставая.
Решив пока не обращать на него внимания, я огляделся по сторонам. Мы недавно пересекли границу с Тевтонией. Мне вспомнились занятия с Мастером. Все то, что он рассказывал об этой стране.
Впрочем, назвать Тевтонию единой страной было нельзя. Бароны, каждый из которых имел свой собственный, хорошо укрепленный замок, вполне могли себе позволить поплевывать на королевскую власть. А самым любимым их делом была война. Облачившись в доспехи и собрав свой отряд, барон, не отягощая себя придумыванием повода, нападал на замок своего соседа. Ну развлечься человеку немного захотелось, заодно свою воинскую удаль показать.
А там начиналась осада замка. Другие бароны предпочитали не вмешиваться, если их не попросит о помощи одна из сторон. Но те такую просьбу считали не соответствующей своего достоинства, уверенные, что справятся своими силами.
Осада могла продолжаться по несколько месяцев, хотя редко больше полугода, и в случае победы осаждавших, замок переходил новому владельцу. В этом случае победитель и побежденный как два старых друга встречались в завоеванном замке. Они обнимались, высказывали друг другу комплименты по поводу обороны, достойной легенды или смелой осады, достойной еще больших легенд. Дальше бывший владелец устраивал для победителей пир. Выкатывались из подвалов бочки вина, доставалась разная снедь, приглашались соседи. После чего в течение нескольких дней шла грандиозная попойка. Припасов не жалели, да оно и понятно: зачем побежденному жалеть припасы замка, если они ему уже не принадлежали? Часто так случалось, что после нескольких дней беспрерывного праздника победитель с трудом собирал свой отряд, вежливо прощался с гостеприимным хозяином и уходил в полной уверенности, что только приезжал в гости к своему лучшему другу. А если замечал вокруг замка остатки осадных работ, то был совершенно уверен, что какой-то негодяй, враг рода человеческого посмел напасть на его лучшего друга, а он пришел ему на помощь. После того, как остатки винных паров улетучивались из головы, барон бывал крайне недоволен тем обстоятельством, что не удержал замок. Но быстро утешался тем, что в скором времени забаву можно повторить и с удовольствием рассказывал своим детям или внукам:
– А праздновали мы так, как не бывало и на королевских пирах. Нет, вам молодым еще рано тягаться со старой гвардией.
Если же победитель сохранял хоть кроху сознания, то из замка отправлялся его бывший владелец. Он, вежливо попрощавшись со своим другом-победителем, немедленно отправлялся к своим друзьям или сразу к сюзерену. Там он начинал жаловаться на ничтожного вора, укравшего его родовой замок. Ему никто не верил, но тронутые рассказам несчастного "обворованного", немедленно давали требуемое количество солдат, и забава начиналась по новому. Впрочем, замки были хорошо укреплены, а бароны поднаторели в их обороне, поэтому очень редко кому их удавалось захватить. Гораздо чаще происходили стычки в открытом поле.
Подобные сражения случались так часто, что на них просто не обращали внимания. При этом все делали вид, что короля как бы не существует. Однако сам король этим огорчен вовсе не был. Как первый среди подданных он и сам был не прочь немного поразвлечься. Поэтому все бароны, чьи владения располагались рядом с королевскими, всегда были начеку. Когда же король начинал осаду какого-либо замка, то все соседи втайне надеялись на его успех. Не потому, что они не любили осажденного и не потому, что уважали короля, просто пиры после королевской победы бывали грандиозными. Что не мешало этим самым соседям после пира объединиться, выбить королевские войска из захваченного замка и вернуть его законному владельцу.
Подобные нескончаемые стычки плачевно сказались бы на состояние страны и самих баронов, если бы не одно обстоятельство. Бароны в массе своей были людьми благоразумными, и они понимали, что чтобы предаваться своей любимой забаве им нужны деньги. Деньги они могли взять только из своих владений с крепостных. Но заниматься хозяйственной деятельностью у них не было ни охоты, ни таланта. Поэтому они стали нанимать управляющих. Хороший управляющий ценился очень высоко и получал баснословные деньги. Ему передавалась вся полнота власти в имении барона. Роль же самого барона в этом случае сводилась к требованию: "Дай столько-то денег". В остальном же управляющие делали в поместьях что хотели. Понимая, что их доход зависит от дохода барона, они построили весьма эффективную систему оборота денег и настояли на принятии нескольких правил. Эти правила без восторга, но и без сопротивления одобрили все правящие слои Тевтонии. А именно: не воевать на хлебных полях; не убивать не носящих оружия; не трогать купеческие караваны, идущие через Тевтонию; не отбирать у крестьян продовольствие и запасы зерна. Правила были полезны, что и было всеми признано. Конечно находились такие, которым было наплевать на все правила, но на ослушников смотрели также, как в Испании времен инквизиции смотрели на еретиков. Очень скоро не тем, так иным способом заставили все воюющие стороны соблюдать эти правила, превратившиеся в законы.
Конечно попадались и неблагоразумные бароны, которые считали ниже своего достоинства заниматься любыми хозяйственными делами или наоборот, предпочитали сами, без управляющих, разбираться со своим баронством. Но они быстро обнаруживали, что вести хозяйственные дела – это не мечом махать. Такие неблагоразумные люди быстро разорялись, продавали по случаю свой родовой замок и отправлялись странствовать по свету и совершать подвиги. Или, если они не были рыцарями, нанимались к другому барону.
При таком внутреннем хаосе могло показаться, что Тевтония легкая закуска для любого завоевателя. Многие так и думали. В этом случае бароны, радостно расхватав оружие предков, отправлялись в церкви. Там они начинали молиться во здравие врага, сделавшего им такой замечательный подарок – вторжение. Уж теперь-то они покажут свою удаль и военную сноровку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142