ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Мальчик? Говори! Говори!
Толпа царских жен, заполнившая комнату и стоявшая вокруг кровати, стала свидетелем первого действия, совершенного ребенком на этом свете. Из своего маленького членика, длиной меньше моего мизинца, царевич Мемнон, первый фараон этого имени, выпустил струю почти до потолка. Я оказался на пути этой теплой струи, и она промочила меня насквозь.
— Мальчик? — испуганно спросила госпожа, и десять голосов одновременно ответили ей.
— Мальчик! Да здравствует Мемнон, царственный наследник Египта!
Я потерял дар речи, и глаза мои защипало не только от царственной мочи, но и от слез радости и облегчения. А ребенок, набрав в легкие воздуха, сердито и яростно закричал в первый раз.
Он замахал ручками и стал пинаться так сильно, что я снова чуть не уронил его. Когда глаза мои прояснились, я увидел у себя в руках сильное стройное тельце, маленькую гордую головку и густые темные волосы на ней.
Я ПОТЕРЯЛ счет, скольким детям помог появиться на свет, но весь опыт врача не мог подготовить меня к тому, что мне пришлось испытать. Вдруг почувствовал, как вся любовь и преданность, на которые я был способен, кристаллизовались в одном мгновении моей жизни. Пришло понимание: нечто, появившееся сейчас, останется со мной навсегда и будет крепнуть с каждым днем. Жизнь моя сделала еще один резкий поворот, и ничто не сможет заставить ее вернуться на прежнюю дорогу.
Когда я обрезал пуповину и купал ребенка, меня переполняло чувство почти благоговейного страха, какого я не испытывал ни в одном святилище многочисленных богов Египта. Глаза мои и сердце упивались видом этого совершенного маленького тельца и красного сморщенного личика, с признаками силы, упрямства и мужества видными так же ясно, как и на лице его настоящего отца.
Я положил младенца на руки матери. Когда он нашел набухший сосок и присосался к нему, как леопард впивается в горло газели, госпожа подняла на меня глаза. Я потерял дар речи, но никакие слова не смогли бы выразить наши чувства. Мы оба поняли это. Началось нечто удивительное и столь прекрасное, что никто из нас двоих еще не мог этого полностью осознать.
Я оставил ее одну радоваться сыну и отправился сообщить царю. Спешки не было, потому что весть о рождении давно дошла до него. Царские жены славились болтливостью. Он, наверное, уже шел в гарем.
Я помедлил в водном саду, внезапно охваченный ощущением нереальности происходящего, словно видел сон. Светало, и бог солнца Амон-Ра показал краешек своего пылающего диска над восточными холмами. Я шепотом вознес ему благодарную молитву. Пока стоял, подняв глаза к небу, стайка дворцовых голубей стала кружить над садом. Когда они поворачивали в воздухе, лучи солнца отражались на крыльях, сверкавших как алмазы.
Затем высоко в небе, над кружащей стайкой, я увидел темную точку и даже на этом расстоянии тут же узнал ее. Это был дикий сокол, прилетевший из пустыни. Он сложил острые крылья и бросился вниз. Целился в главную птицу стайки, и полет его был смертельно точным и неумолимым. Сокол ударил голубя, перья взорвались в воздухе, как облачко бледного дыма, и бедная птица умерла. Обычно сокол, вцепившись в свою жертву, падает вместе с ней на землю.
Однако на этот раз все было иначе. Сокол убил голубя, а затем разжал когти и выпустил его. Размозженное тельце птицы упало вниз, а сокол с резким криком закружил у меня над головой. Он сделал три круга и на каждом издавал резкий воинственный крик. Три — одно из самых могущественных чисел. Это дало мне понять, что я видел нечто потустороннее. Сокол был посланцем, может быть, даже самим богом Гором в одном из его воплощений.
Тело голубя упало к моим ногам, и капельки его крови забрызгали мои сандалии. Мне было знамение от бога. Это знамение говорило о том, что Гор будет защищать и опекать новорожденного. Я понимал также, что царевича он поручает мне. Бог поручает мне заботиться о нем.
Я взял мертвого голубя и поднял его к небу.
— С радостью принимаю я поручение, данное тобой, о Гор! Каждый день своей жизни я буду верен ему.
Сокол снова закричал, потом испустил последний яростный клич, резко развернулся и мощными взмахами острых крыльев понесся через Нил и исчез в диких просторах пустыни, направляясь в западные поля рая, где живут боги.
Я выдернул у голубя маховое перо. Позже положил его в кроватку царевича на счастье.
РАДОСТИ и гордости фараона не было границ. Он объявил пир в честь новорожденного. Целую ночь подданные Верхнего Египта пели и плясали на улицах, поглощая мясо и вино, предоставленные фараоном, и благословляли царевича Мемнона за каждый глоток. Он был сыном госпожи Лостры, которую все любили, и это сделало его появление на свет еще более радостным. Госпожа моя была так молода и вынослива в те дни и чувствовала себя настолько хорошо, что смогла показаться с младенцем всему двору Египта уже через несколько дней после родов. Она сидела на малом троне, чуть ниже царского, и являла собой прекрасный образ молодой матери. Когда откинула одежду, приподняла набухшую от молока грудь и дала ребенку перед всеми придворными, они так громко приветствовали ее, что напугали малыша. Он выплюнул сосок и закричал на них, лицо его при этом стало пунцовым от ярости. Народ сразу полюбил его.
— Он лев, — заявили все. — В его жилах течет кровь царей и воинов.
Когда малыша успокоили и заткнули ему рот соском матери, фараон поднялся и обратился к нам, подданным:
— Я признаю этого ребенка своим отпрыском и прямым потомком моей крови и моей династии. Он — мой перворожденный сын и станет фараоном после меня. Я представляю вам, мои вельможи, и всем моим подданным царевича Мемнона.
Раздались приветственные крики, они долго не утихали, так как никто из присутствующих не отваживался замолчать первым и тем самым подвергнуть сомнению свою верность фараону.
Во время этой церемонии я стоял со слугами и рабами царского дома на одной из верхних галерей над залом. Вытянув шею, я смог разглядеть внизу высокий силуэт вельможи Тана. Тот стоял в третьем ряду под троном с Нембетом и другими военачальниками. Хотя и кричал вместе со всеми, чувства были написаны на широком открытом лице. Тан стремился скрыть их. Другой заявлял права на сына, и он был бессилен что-либо изменить. Даже я, человек, хорошо его знавший и понимавший, мог только догадываться, как велики мучения.
Потом наконец царь потребовал тишины и снова обратился к присутствующим:
— Я представляю вам также мать царевича, госпожу Лостру. Пусть знают все, что теперь она будет сидеть ближе всех к моему трону. С этого самого дня я возвожу ее в ранг царицы-правительницы и старшей жены фараона. С этого момента ее будут звать царицей Лострой, а по правам и преимуществам только царь и царевич будут превосходить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196