Мы пытаем предателей, но это не может идти ни в какое сравнение со зверствами гиксосов.
Я давно постиг одну простую истину — народ всегда выбирает себе богов по своей природе. Филистимляне поклоняются Ваалу и бросают живых младенцев в горящие печи, образ его пасти. Черные племена кушитов поклоняются чудовищам и зверям потустороннего мира в своих невероятных и странных обрядах. Мы же, египтяне, поклоняемся справедливым и приличным богам, благосклонным к людям и не требующим человеческих жертв. А у гиксосов есть их Сутех.
Оказалось, что захваченные египтяне не были единственными изменниками, перешедшими на сторону врага. Когда одному из пленников Ремрема сунули в анальное отверстие горящий уголь, он рассказал о каком-то высоком египетском вельможе из Верхнего царства, сидящем рядом с царем Салитом на военном совете. Когда я услышал об этом, то вспомнил, как меня поразили знания гиксосов о нашем боевом порядке на равнинах Абнуба. Уже тогда я догадался о шпионе среди них, которому известны наши тайны.
А если это правда, враг мог знать наши сильные и слабые стороны. Ему точно знакомы планы и способы обороны наших городов, больше всего его должны привлекать огромные сокровища фараона, собранные в погребальном храме.
— Может быть, это и объясняет поспешность, с какой царь Салит движется к Фивам, — подсказал я Тану. — Он наверняка попытается переправиться на западный берег Нила, как только ему представится возможность.
Тан громко выругался:
— Если Гор будет благосклонен к нам, то отдаст мне в руки этого предателя, египетского вельможу, — и ударил кулаком в раскрытую ладонь. — Мы должны помешать Салиту переправиться через реку. Корабли — наше единственное преимущество. Я должен использовать его полностью.
Он зашагал взад-вперед по палубе и посмотрел на небо.
— Когда же этот проклятый ветер развернется и подует с севера? С каждым часом колесницы врага оказываются все дальше впереди нас. Где же флот Нембета? Мы должны объединить наши силы и удержать западный берег Нила.
К ВЕЧЕРУ того же дня на мостике царской барки перед высоким троном был созван государственный совет Верхнего Египта. Верховный жрец Осириса представлял духовную власть. Вельможа Меркесет, казначей, — мирскую власть государства Тан, вельможа Харраб, — войско. Вместе трое вельмож подняли царицу Лостру на трон нашей страны и посадили ей на колени сына. Все женщины и мужчины на борту барки громко приветствовали ее, а на ладьях даже раненые воины подползали к борту и криками встречали новую правительницу и молодого наследника великого трона Египта.
Верховный жрец Осириса закрепил искусственную бороду царской власти на подбородке моей госпожи, и это ничуть не уменьшило ее красоты и женственности. Вельможа Меркесет повязал львиный хвост на ее талию и надел на голову высокую красно-белую корону. Последним на трон взошел Тан и вложил ей в руки посох и золотую плеть. Царевич Мемнон увидел блестящие игрушки, которые принес Тан, и потянулся к ним.
— Настоящий царь! Он знает, что посох по праву принадлежит ему, — с гордостью похвалил его Тан, и все придворные громкими криками одобрили дерзость мальчика.
По-моему, впервые с того самого ужасного дня на равнине Абнуба на борту барки раздался веселый смех. Мне показалось, что смех этот был катарсисом и он ознаменовал начало новой жизни для всех нас. До этого момента в сердцах наших тяжелым бременем лежали поражение на поле брани и гибель фараона. Теперь высокие вельможи Египта подходили по одному и становились на колени перед троном, на котором сидела прелестная молодая женщина со своим царственным сыном, и все ощутили, что новое, светлое чувство охватывает нас. Апатия отчаяния прошла, и в нас снова возродилась воля к борьбе и преодолению трудностей.
Тан последним подошел к трону, встал на колени и дал клятву верности. Когда царица Лостра взглянула на него сверху вниз, обожание ее словно выплеснулось наружу: ее лицо просияло, как восходящее солнце, темно-зеленые глаза засверкали. Меня поразило, что никто из присутствующих, казалось, не заметил этого.
В тот же вечер после захода солнца моя госпожа послала меня на мостик с посланием к командующему ее войска. Она звала его на военный совет в главной каюте барки. На этот раз Тан не смог отказать ей, поскольку совсем недавно дал клятву послушания.
Я должен был стать единственным свидетелем чрезвычайного военного совета. Не успел он начаться, как новая правительница Египта властным голосом прогнала меня прочь и послала охранять вход в каюту и отсылать посетителей. Когда я задергивал тяжелую занавеску, то увидел, как они набросились друг на друга. Они настолько изголодались и так долго отказывали себе в любви, что кинулись друг на друга, как смертельные враги бросаются в схватку.
Счастливые звуки этого поединка доносились из каюты большую часть ночи, и я с облегчением вспоминал, что мы не стоим на якоре, а идем поспешно вверх по реке на соединение с вельможей Нембетом. Плеск воды и скрип весел, гул барабанов, отбивающих ритм, и песни гребцов заглушали шум в царской каюте.
Когда Тан вышел на кормовую надстройку при смене ночной стражи, он удовлетворенно улыбался, как военачальник, только что выигравший великое сражение. Госпожа вскоре последовала за ним на палубу, и даже я был поражен новой сверхъестественной красотой, которую она излучала. Весь последующий день царица была очень добра ко всем окружающим и находила множество поводов, чтобы посоветоваться с командующим войском. Так что царевичу Мемнону и мне пришлось провести вместе почти весь день, чему мы были очень рады.
С несколько сомнительной помощью со стороны царевича я начал вырезать из дерева модели колесниц и деревянных лошадок. Кроме того, вырезал колесо, надел его на деревянную ось и начал испытывать.
Мемнон встал на цыпочки и смотрел, как колесо быстро вращается на маленькой оси.
— Сплошной кружок слишком тяжел, правда, Мем? Посмотри, как быстро он теряет скорость.
— Дай мне его! — потребовал он и схватил вращающийся диск. Тот выскользнул из его пухленьких пальчиков, упал на палубу и разбился на четыре почти равные части.
— Ах ты, негодный гиксос! — строго упрекнул я его, но он, казалось, воспринял мой укор как похвалу, а я опустился на колени, чтобы собрать осколки своей модели.
Разбившиеся части лежали кружочком, и не успел я дотянуться до них, как вдруг в глазах у меня помутилось. Внутренним взором я увидел, как осколки дерева превратились в пустоты, а трещины между ними стали сплошным деревом.
— О, сладкое дыхание Гора! У тебя получилось, Мем! — Я обнял мальчика. — Край колеса может опираться на крестовину, соединенную с центром!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
Я давно постиг одну простую истину — народ всегда выбирает себе богов по своей природе. Филистимляне поклоняются Ваалу и бросают живых младенцев в горящие печи, образ его пасти. Черные племена кушитов поклоняются чудовищам и зверям потустороннего мира в своих невероятных и странных обрядах. Мы же, египтяне, поклоняемся справедливым и приличным богам, благосклонным к людям и не требующим человеческих жертв. А у гиксосов есть их Сутех.
Оказалось, что захваченные египтяне не были единственными изменниками, перешедшими на сторону врага. Когда одному из пленников Ремрема сунули в анальное отверстие горящий уголь, он рассказал о каком-то высоком египетском вельможе из Верхнего царства, сидящем рядом с царем Салитом на военном совете. Когда я услышал об этом, то вспомнил, как меня поразили знания гиксосов о нашем боевом порядке на равнинах Абнуба. Уже тогда я догадался о шпионе среди них, которому известны наши тайны.
А если это правда, враг мог знать наши сильные и слабые стороны. Ему точно знакомы планы и способы обороны наших городов, больше всего его должны привлекать огромные сокровища фараона, собранные в погребальном храме.
— Может быть, это и объясняет поспешность, с какой царь Салит движется к Фивам, — подсказал я Тану. — Он наверняка попытается переправиться на западный берег Нила, как только ему представится возможность.
Тан громко выругался:
— Если Гор будет благосклонен к нам, то отдаст мне в руки этого предателя, египетского вельможу, — и ударил кулаком в раскрытую ладонь. — Мы должны помешать Салиту переправиться через реку. Корабли — наше единственное преимущество. Я должен использовать его полностью.
Он зашагал взад-вперед по палубе и посмотрел на небо.
— Когда же этот проклятый ветер развернется и подует с севера? С каждым часом колесницы врага оказываются все дальше впереди нас. Где же флот Нембета? Мы должны объединить наши силы и удержать западный берег Нила.
К ВЕЧЕРУ того же дня на мостике царской барки перед высоким троном был созван государственный совет Верхнего Египта. Верховный жрец Осириса представлял духовную власть. Вельможа Меркесет, казначей, — мирскую власть государства Тан, вельможа Харраб, — войско. Вместе трое вельмож подняли царицу Лостру на трон нашей страны и посадили ей на колени сына. Все женщины и мужчины на борту барки громко приветствовали ее, а на ладьях даже раненые воины подползали к борту и криками встречали новую правительницу и молодого наследника великого трона Египта.
Верховный жрец Осириса закрепил искусственную бороду царской власти на подбородке моей госпожи, и это ничуть не уменьшило ее красоты и женственности. Вельможа Меркесет повязал львиный хвост на ее талию и надел на голову высокую красно-белую корону. Последним на трон взошел Тан и вложил ей в руки посох и золотую плеть. Царевич Мемнон увидел блестящие игрушки, которые принес Тан, и потянулся к ним.
— Настоящий царь! Он знает, что посох по праву принадлежит ему, — с гордостью похвалил его Тан, и все придворные громкими криками одобрили дерзость мальчика.
По-моему, впервые с того самого ужасного дня на равнине Абнуба на борту барки раздался веселый смех. Мне показалось, что смех этот был катарсисом и он ознаменовал начало новой жизни для всех нас. До этого момента в сердцах наших тяжелым бременем лежали поражение на поле брани и гибель фараона. Теперь высокие вельможи Египта подходили по одному и становились на колени перед троном, на котором сидела прелестная молодая женщина со своим царственным сыном, и все ощутили, что новое, светлое чувство охватывает нас. Апатия отчаяния прошла, и в нас снова возродилась воля к борьбе и преодолению трудностей.
Тан последним подошел к трону, встал на колени и дал клятву верности. Когда царица Лостра взглянула на него сверху вниз, обожание ее словно выплеснулось наружу: ее лицо просияло, как восходящее солнце, темно-зеленые глаза засверкали. Меня поразило, что никто из присутствующих, казалось, не заметил этого.
В тот же вечер после захода солнца моя госпожа послала меня на мостик с посланием к командующему ее войска. Она звала его на военный совет в главной каюте барки. На этот раз Тан не смог отказать ей, поскольку совсем недавно дал клятву послушания.
Я должен был стать единственным свидетелем чрезвычайного военного совета. Не успел он начаться, как новая правительница Египта властным голосом прогнала меня прочь и послала охранять вход в каюту и отсылать посетителей. Когда я задергивал тяжелую занавеску, то увидел, как они набросились друг на друга. Они настолько изголодались и так долго отказывали себе в любви, что кинулись друг на друга, как смертельные враги бросаются в схватку.
Счастливые звуки этого поединка доносились из каюты большую часть ночи, и я с облегчением вспоминал, что мы не стоим на якоре, а идем поспешно вверх по реке на соединение с вельможей Нембетом. Плеск воды и скрип весел, гул барабанов, отбивающих ритм, и песни гребцов заглушали шум в царской каюте.
Когда Тан вышел на кормовую надстройку при смене ночной стражи, он удовлетворенно улыбался, как военачальник, только что выигравший великое сражение. Госпожа вскоре последовала за ним на палубу, и даже я был поражен новой сверхъестественной красотой, которую она излучала. Весь последующий день царица была очень добра ко всем окружающим и находила множество поводов, чтобы посоветоваться с командующим войском. Так что царевичу Мемнону и мне пришлось провести вместе почти весь день, чему мы были очень рады.
С несколько сомнительной помощью со стороны царевича я начал вырезать из дерева модели колесниц и деревянных лошадок. Кроме того, вырезал колесо, надел его на деревянную ось и начал испытывать.
Мемнон встал на цыпочки и смотрел, как колесо быстро вращается на маленькой оси.
— Сплошной кружок слишком тяжел, правда, Мем? Посмотри, как быстро он теряет скорость.
— Дай мне его! — потребовал он и схватил вращающийся диск. Тот выскользнул из его пухленьких пальчиков, упал на палубу и разбился на четыре почти равные части.
— Ах ты, негодный гиксос! — строго упрекнул я его, но он, казалось, воспринял мой укор как похвалу, а я опустился на колени, чтобы собрать осколки своей модели.
Разбившиеся части лежали кружочком, и не успел я дотянуться до них, как вдруг в глазах у меня помутилось. Внутренним взором я увидел, как осколки дерева превратились в пустоты, а трещины между ними стали сплошным деревом.
— О, сладкое дыхание Гора! У тебя получилось, Мем! — Я обнял мальчика. — Край колеса может опираться на крестовину, соединенную с центром!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196