Лошади фыркали и ржали, и вдруг Терпение подняла длинный хвост и начала пукать в такт своему шагу. Мне это показалось невероятно смешным. Вопли мои сменились раскатами смеха. Шлем, который я одолжил у Гуи, был, мягко выражаясь, великоват. Он соскочил с моей головы, и волосы мои стали развеваться на ветру за моей спиной.
Терпение и Клинок были самой стремительной упряжкой нашего отряда, и моя колесница начала отрываться от строя. Я попытался замедлить ход, натянув вожжи, но Терпение не желала слушаться. Ее охватил восторг, атака развеселила ее, как и остальных лошадей, и она бежала вперед что есть мочи, вытянув шею.
Мы понеслись через ряды отступающей египетской пехоты, возвращающейся после атаки на гиксосов, и они стали разбегаться с нашего пути, изумленно глядя на нас.
— Эй! Давай за мной! — орал я. — Мы покажем вам дорогу!
Воины поворачивали и бежали следом за нами на врага. Я услышал, как за моей спиной трубачи протрубили атаку, и рев рогов, казалось, только подгонял наших лошадей. Справа я увидел боевой вымпел Тана и узнал его самого по высокому шлему с перьями.
— Ну, что ты теперь думаешь о проклятых тварях? — крикнул я, проносясь мимо. Терпение опять запукала, и я нервно загоготал.
Колесница слева почти поравнялась со мной, а потом ее правое колесо не выдержало и разлетелось на куски. Она полетела кувырком, выбросив колесничего и повалив ревущих лошадей. Остальные колесницы безудержно неслись на врага.
Первый ряд гиксосов был уже настолько близко, что я видел их глаза над краем щитов. Стрелы свистели вокруг моей головы. Я ясно видел изображения чудовищ и демонов, выбитые на высоких металлических шлемах, и бусинки пота на бородах, заплетенных в косы с красными ленточками. Я услышал мелодичный боевой клич, а потом наши колесницы обрушились на них.
Мои лошади одновременно грудью ударили по барьеру щитов, и он разлетелся в стороны. Я видел, как человека подбросило на высоту его роста, и кости затрещали, как прутья в огне. Копейщик за моей спиной искусно сеял смерть. Я выбрал его, потому что он был лучшим среди моих добровольцев, и теперь он оправдал мое доверие. Крепко стоя на ногах, он метал дротики во врагов.
Одна за другой колесницы ворвались в брешь, пробитую в рядах, и почти без задержки пронеслись сквозь строй гиксосов, вырвавшись с противоположной стороны, а затем развернулись по трое и снова ринулись в бой.
Тан воспользовался представившейся возможностью и бросил пехоту в образовавшуюся брешь. Строй гиксосов развалился на небольшие группки сражающихся воинов. Группки эти, в свою очередь, разваливались на части, гиксосов охватила паника, и они побежали к реке. И как только оказались на расстоянии полета стрелы, лучники выпустили с палуб ладей тучу стрел.
Впереди я увидел довольно большую группу гиксосов, которые стояли кругом плечом к плечу и не подпускали к своим рядам наших воинов. Я развернул колесницу и понесся на них полным галопом. Не успел я домчаться до них, как правое колесо у меня разлетелось, и легкий корпус колесницы перевернулся в воздухе. Я полетел вверх и вперед, а затем с ужасающей силой рухнул на землю. Я падал головой вперед, и от удара в глазах у меня загорелись звезды и полетели метеоры. Потом наступила полная темнота.
Очнулся я под навесом на палубе флагманской ладьи Тана. Увидел, что лежу на овчине, а Тан наклонился надо мной. Как только он понял, что я пришел в сознание, попытался скрыть свое беспокойство.
— Эх ты, сумасшедший, — натянуто улыбнулся он. — Скажи мне, ради Гора, над чем это ты так смеялся?
Я попытался сесть, но адская боль вдруг сковала мою голову, и я застонал. Потом схватил его за руку, когда вспомнил, что произошло.
— Тан, вражеские лошади… те, что переправились прошлой ночью… они мне нужны.
— Не мучай свою битую голову. Я уже послал Гуи собрать их, — заверил он меня. — Если я хочу снарядить пятьсот твоих штуковин для своего нового отряда, мне понадобится тысяча проклятых тварей. Эти твои новые колеса стоят целого отряда гиксосов. Но я не сяду с тобой в колесницу, пока ты не исправишь их.
Смысл сказанного не сразу проник в мою ушибленную голову, а потом я понял, в чем дело. Тан переступил через оскорбленную гордость и сдался. Мой сиротливый отряд колесниц станет наконец частью действующего войска. Он даст мне людей и золота на постройку пятисот колесниц. Он даже прокатится со мной, если я сделаю надежные колеса.
Но больше всего меня обрадовало то, что Тан простил меня, и мы снова стали друзьями.
УСПЕХ моих колесниц в Эсне и чувство уверенности, которое он породил, продержались недолго. В глубине души я с ужасом ожидал следующего хода врага. Логически это было единственным разумным шагом, и Салит с вельможей Интефом должны были сделать его гораздо раньше. Мы знали: когда Салит пронесся по Нижнему царству, то захватил большую часть флота красного самозванца, и теперь брошенные корабли стояли у пристаней Мемфиса и Таниса в дельте. Там наверняка остались целые толпы изменников, служивших во флоте узурпатора, а если бы Салиту не удалось нанять их, он нашел бы наемников среди сирийских моряков в Газе и Яффе или в каком-нибудь другом порту на восточном побережье великого моря и снарядил сотни боевых ладей и транспортных барок.
Я понимал, что это должно случиться, но предпочитал не беспокоить Тана и мою госпожу возможностью такого развития событий, так как не хотел усиливать чувство обреченности и страха в нашем народе. В глубине души я искал способа противодействовать такому шагу Салита и вельможи Интефа, но ничего не мог придумать. Если нечем смягчить страхи, лучше держать их при себе.
Когда же наконец это произошло и наши шпионы на противоположном берегу реки у Асюта сообщили о приближении флота со стороны дельты, Тан поспешил со всеми своими ладьями на север, чтобы дать бой. Его флот во всех отношениях был сильнее, но сражение длилось почти неделю, прежде чем Тану удалось разбить врага и отогнать в дельту.
Однако Салит привел транспортные барки под прикрытием боевых ладей. Пока на реке бушевало сражение, ему удалось погрузить на них и перевезти почти два полных отряда колесниц с лошадьми. Наши боевые ладьи не смогли помешать.
Эти отряды насчитывали почти триста боевых колесниц из лучших войск Салита, и он сам возглавил их. Ему наконец удалось обойти нас с фланга. Теперь ничто не могло остановить его продвижение, и колесницы гиксосов покатились на юг по нашей стороне реки. Наши ладьи едва могли угнаться за тучей пыли, поднимаемой колесницами, спешившими к погребальному храму Мамоса и сокровищам.
КОГДА ВЕСТЬ о переправе гиксосов достигла дворца Мемнона, царица Лостра созвала военный совет. Первый вопрос она задала Тану:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
Терпение и Клинок были самой стремительной упряжкой нашего отряда, и моя колесница начала отрываться от строя. Я попытался замедлить ход, натянув вожжи, но Терпение не желала слушаться. Ее охватил восторг, атака развеселила ее, как и остальных лошадей, и она бежала вперед что есть мочи, вытянув шею.
Мы понеслись через ряды отступающей египетской пехоты, возвращающейся после атаки на гиксосов, и они стали разбегаться с нашего пути, изумленно глядя на нас.
— Эй! Давай за мной! — орал я. — Мы покажем вам дорогу!
Воины поворачивали и бежали следом за нами на врага. Я услышал, как за моей спиной трубачи протрубили атаку, и рев рогов, казалось, только подгонял наших лошадей. Справа я увидел боевой вымпел Тана и узнал его самого по высокому шлему с перьями.
— Ну, что ты теперь думаешь о проклятых тварях? — крикнул я, проносясь мимо. Терпение опять запукала, и я нервно загоготал.
Колесница слева почти поравнялась со мной, а потом ее правое колесо не выдержало и разлетелось на куски. Она полетела кувырком, выбросив колесничего и повалив ревущих лошадей. Остальные колесницы безудержно неслись на врага.
Первый ряд гиксосов был уже настолько близко, что я видел их глаза над краем щитов. Стрелы свистели вокруг моей головы. Я ясно видел изображения чудовищ и демонов, выбитые на высоких металлических шлемах, и бусинки пота на бородах, заплетенных в косы с красными ленточками. Я услышал мелодичный боевой клич, а потом наши колесницы обрушились на них.
Мои лошади одновременно грудью ударили по барьеру щитов, и он разлетелся в стороны. Я видел, как человека подбросило на высоту его роста, и кости затрещали, как прутья в огне. Копейщик за моей спиной искусно сеял смерть. Я выбрал его, потому что он был лучшим среди моих добровольцев, и теперь он оправдал мое доверие. Крепко стоя на ногах, он метал дротики во врагов.
Одна за другой колесницы ворвались в брешь, пробитую в рядах, и почти без задержки пронеслись сквозь строй гиксосов, вырвавшись с противоположной стороны, а затем развернулись по трое и снова ринулись в бой.
Тан воспользовался представившейся возможностью и бросил пехоту в образовавшуюся брешь. Строй гиксосов развалился на небольшие группки сражающихся воинов. Группки эти, в свою очередь, разваливались на части, гиксосов охватила паника, и они побежали к реке. И как только оказались на расстоянии полета стрелы, лучники выпустили с палуб ладей тучу стрел.
Впереди я увидел довольно большую группу гиксосов, которые стояли кругом плечом к плечу и не подпускали к своим рядам наших воинов. Я развернул колесницу и понесся на них полным галопом. Не успел я домчаться до них, как правое колесо у меня разлетелось, и легкий корпус колесницы перевернулся в воздухе. Я полетел вверх и вперед, а затем с ужасающей силой рухнул на землю. Я падал головой вперед, и от удара в глазах у меня загорелись звезды и полетели метеоры. Потом наступила полная темнота.
Очнулся я под навесом на палубе флагманской ладьи Тана. Увидел, что лежу на овчине, а Тан наклонился надо мной. Как только он понял, что я пришел в сознание, попытался скрыть свое беспокойство.
— Эх ты, сумасшедший, — натянуто улыбнулся он. — Скажи мне, ради Гора, над чем это ты так смеялся?
Я попытался сесть, но адская боль вдруг сковала мою голову, и я застонал. Потом схватил его за руку, когда вспомнил, что произошло.
— Тан, вражеские лошади… те, что переправились прошлой ночью… они мне нужны.
— Не мучай свою битую голову. Я уже послал Гуи собрать их, — заверил он меня. — Если я хочу снарядить пятьсот твоих штуковин для своего нового отряда, мне понадобится тысяча проклятых тварей. Эти твои новые колеса стоят целого отряда гиксосов. Но я не сяду с тобой в колесницу, пока ты не исправишь их.
Смысл сказанного не сразу проник в мою ушибленную голову, а потом я понял, в чем дело. Тан переступил через оскорбленную гордость и сдался. Мой сиротливый отряд колесниц станет наконец частью действующего войска. Он даст мне людей и золота на постройку пятисот колесниц. Он даже прокатится со мной, если я сделаю надежные колеса.
Но больше всего меня обрадовало то, что Тан простил меня, и мы снова стали друзьями.
УСПЕХ моих колесниц в Эсне и чувство уверенности, которое он породил, продержались недолго. В глубине души я с ужасом ожидал следующего хода врага. Логически это было единственным разумным шагом, и Салит с вельможей Интефом должны были сделать его гораздо раньше. Мы знали: когда Салит пронесся по Нижнему царству, то захватил большую часть флота красного самозванца, и теперь брошенные корабли стояли у пристаней Мемфиса и Таниса в дельте. Там наверняка остались целые толпы изменников, служивших во флоте узурпатора, а если бы Салиту не удалось нанять их, он нашел бы наемников среди сирийских моряков в Газе и Яффе или в каком-нибудь другом порту на восточном побережье великого моря и снарядил сотни боевых ладей и транспортных барок.
Я понимал, что это должно случиться, но предпочитал не беспокоить Тана и мою госпожу возможностью такого развития событий, так как не хотел усиливать чувство обреченности и страха в нашем народе. В глубине души я искал способа противодействовать такому шагу Салита и вельможи Интефа, но ничего не мог придумать. Если нечем смягчить страхи, лучше держать их при себе.
Когда же наконец это произошло и наши шпионы на противоположном берегу реки у Асюта сообщили о приближении флота со стороны дельты, Тан поспешил со всеми своими ладьями на север, чтобы дать бой. Его флот во всех отношениях был сильнее, но сражение длилось почти неделю, прежде чем Тану удалось разбить врага и отогнать в дельту.
Однако Салит привел транспортные барки под прикрытием боевых ладей. Пока на реке бушевало сражение, ему удалось погрузить на них и перевезти почти два полных отряда колесниц с лошадьми. Наши боевые ладьи не смогли помешать.
Эти отряды насчитывали почти триста боевых колесниц из лучших войск Салита, и он сам возглавил их. Ему наконец удалось обойти нас с фланга. Теперь ничто не могло остановить его продвижение, и колесницы гиксосов покатились на юг по нашей стороне реки. Наши ладьи едва могли угнаться за тучей пыли, поднимаемой колесницами, спешившими к погребальному храму Мамоса и сокровищам.
КОГДА ВЕСТЬ о переправе гиксосов достигла дворца Мемнона, царица Лостра созвала военный совет. Первый вопрос она задала Тану:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196