На моих глазах он вскинул голову и запел.
Дикари шилуки подхватили слова песни, и ветер донес их через пропасть. С боевым гимном на устах они бросились вперед, и теперь ничто не могло устоять перед ними. Кололи и рубили защитников моста, и Тан первым пробился на каменную перемычку. Не переставая петь, он побежал по ней с неожиданной для его роста легкостью. Шилуки гуськом последовали за ним по узкому проходу.
Тан уже пробежал половину пути, когда песня вдруг замерла у него на устах, и он остановился.
От ворот Адбар Сегеда, прямо из-под моих ног, навстречу ему выступил другой воин. Сверху я не мог разглядеть его лица, но оружие в правой руке ни с чем нельзя было спутать. Голубой меч молнией сверкнул на солнце.
— Аркоун! — взревел Тан. — Я искал тебя!
Эфиоп не знал слов, но смысл их трудно было не понять. Он захохотал, и борода его, как облако, окутала лицо на ветру.
— Я знаю тебя! — Аркоун взмахнул серебристым клинком над головой, и тот просвистел в воздухе. — На этот раз я тебя убью! — И длинными упругими шагами пошел вперед по узкой перемычке.
Тан перехватил бронзовый щит и спрятал за ним голову, ибо знал мощь сверкающего клинка. Я понял, что теперь он не собирается отражать его удар мягкой бронзой своего меча. Аркоун также не забыл их первой встречи и действовал более осторожно. И, судя по тому, как он держал серебристо-голубой меч, не собирался легкомысленно рубить сплеча.
Они сблизились, и я увидел, как Аркоун подобрался. Плечи его поднялись, он перенес центр тяжести вперед. Хотел с разгона ударить Тана в голову. Тан поднял щит и принял удар голубого клинка его серединой. Меч из другого материала сломался бы от такого удара, но серебряный клинок пронзил бронзовый щит, словно козью шкуру. Вошел в него наполовину длины.
И тут я понял намерение Тана. Он повернул щит, и клинок застрял в нем. Аркоун пытался вытащить свой меч, он тянул и выкручивал его, налегая изо всей силы, однако Тан крепко держал голубой металл в бронзовых тисках.
Аркоун собрался с силами и еще раз рванул меч на себя. Однако на этот раз Тан не сопротивлялся. Прыгнул туда, куда тянул Аркоун, и неожиданное движение заставило эфиопа потерять равновесие.
Споткнувшись, он отскочил назад и закачался на краю пропасти. Чтобы удержать равновесие, ему пришлось выпустить из рук застрявший в щите голубой меч.
Аркоун замахал руками, раскачиваясь на краю перемычки, и тогда Тан переступил, уперся в щит плечом и резко шагнул вперед. Щит ударил противника в грудь, а рукоять голубого меча попала в середину живота.
Аркоуна отбросило назад в пустоту, он медленно перевернулся в воздухе и полетел вниз. Одежды волной поднимались вокруг него, а борода развевалась, как вымпел над колесницей.
Со своего места на стене я видел, как царь царей совершил последнее путешествие, в которое собственной рукой отправил столько несчастных. От самого каменного моста до дна ущелья он кричал, и крик его медленно удалялся, пока вдруг не замолк.
Тан стоял один посредине перемычки. И по-прежнему высоко держал в руках щит с застрявшим в нем мечом.
Постепенно шум боя улегся. Эфиопы видели, как был побежден царь, и их боевой дух угас. Они побросали оружие и молили о пощаде. Египетским командирам удалось спасти некоторых из них от обезумевших при виде крови шилуков, и теперь их тащили к погонщикам рабов и связывали руки за спиной.
Я следил за Таном, не обращая внимания на происходящее. Он пошел к воротам крепости, и наши воины громкими криками приветствовали его, поднимая к небу оружие.
— Старый бык еще не забыл, как надо драться, — восхищенно рассмеялся Мемнон, но я не смеялся вместе с ним. Холодок дурного предчувствия пробежал у меня по коже, как будто в воздухе надо мной пронеслись крылья стервятников, усаживающихся в ожидании новой жертвы.
— Тан, — прошептал я. Он шел медленно, его слегка пошатывало. Опустил щит, и я увидел увеличивающееся красное пятно на нагруднике.
Я толкнул Масару в руки Мемнона и сбежал вниз по лестнице. Эфиопская стража у ворот попыталась сдаться мне в плен, но я оттолкнул их и выбежал на каменный мост.
Тан увидел меня и улыбнулся, но улыбка получилась кривой. Он остановился, и ноги медленно подогнулись. Тяжело опустился на середину перемычки. Я сел рядом с ним на колени и увидел дыру в нагруднике крокодиловой кожи. Из нее сочилась кровь. Я понял, что голубой меч проник гораздо глубже, чем можно было ожидать. Аркоун сумел рассечь мечом и бронзовый щит, и крепкий кожаный нагрудник. Острие клинка пронзило грудь Тана.
Я осторожно развязал ремни доспехов и снял нагрудник. Мы с Таном осмотрели рану. Это был узкий глубокий порез шириной, точно соответствующей размерам клинка, похожий на маленький рот с красными губами. С каждым вздохом розовая пена появлялась на ране. Клинок пронзил легкие, но я не мог сказать это вслух. Никто не способен выжить после проникающей раны в легкие.
— Ты ранен, — слова мои прозвучали глупо. Я сам почувствовал это и не смог поднять глаза на друга.
— Нет, старина, я не ранен, — тихо сказал он. — Я убит.
ШИЛУК И сделали для Тана носилки из своих копий и постелили на них овчину. Они подняли командира и мягко, не спеша, внесли в крепость Адбар Сегед.
Мы положили его на постель царя Аркоуна, а затем я выслал их из комнаты. Когда все вышли, я положил голубой меч на постель рядом с ним. Он улыбнулся и опустил руку на золотую, украшенную драгоценными камнями рукоять. — Я дорого заплатил за это сокровище, — прошептал он. — Как бы мне хотелось хоть раз пойти с ним в бой. Я не стал ни утешать, ни обнадеживать. Как и всякий бывалый воин, Тан видел слишком много легочных ран. Я не смог бы обмануть его относительно исхода. Я завязал рану полотняной полосой и заткнул прокладкой из шерсти. Пока обрабатывал ее, читал заклинания против кровотечения:
— Изыди, творенье Сета…
Тан медленно отдалялся от меня. Каждый новый вдох требовал все больших усилий, и я слышал, как кровь бурлит у него в легких, словно прячущееся в трясине чудовище.
Я смешал для него настой сонного цветка, но он не захотел выпить.
— Я хочу прожить каждую минуту своей жизни. Даже самую последнюю.
— Что еще я могу для тебя сделать?
— Ты уже слишком много сделал для нас. Но нашим просьбам, кажется, не будет конца.
Я покачал головой.
— Я все готов отдать вам.
— У меня есть к тебе последняя просьба. Во-первых, я хочу, чтобы ты никогда не говорил Мемнону, кто его настоящий отец. Он должен верить, что в его жилах течет кровь фараона. Ему предстоят великие дела, и ничто не должно мешать ему.
— Он гордился бы твоей кровью не меньше, чем кровью фараона.
— Поклянись, что никогда не расскажешь ему.
— Клянусь, — сказал я, и Тан замолчал на некоторое время, собираясь с силами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
Дикари шилуки подхватили слова песни, и ветер донес их через пропасть. С боевым гимном на устах они бросились вперед, и теперь ничто не могло устоять перед ними. Кололи и рубили защитников моста, и Тан первым пробился на каменную перемычку. Не переставая петь, он побежал по ней с неожиданной для его роста легкостью. Шилуки гуськом последовали за ним по узкому проходу.
Тан уже пробежал половину пути, когда песня вдруг замерла у него на устах, и он остановился.
От ворот Адбар Сегеда, прямо из-под моих ног, навстречу ему выступил другой воин. Сверху я не мог разглядеть его лица, но оружие в правой руке ни с чем нельзя было спутать. Голубой меч молнией сверкнул на солнце.
— Аркоун! — взревел Тан. — Я искал тебя!
Эфиоп не знал слов, но смысл их трудно было не понять. Он захохотал, и борода его, как облако, окутала лицо на ветру.
— Я знаю тебя! — Аркоун взмахнул серебристым клинком над головой, и тот просвистел в воздухе. — На этот раз я тебя убью! — И длинными упругими шагами пошел вперед по узкой перемычке.
Тан перехватил бронзовый щит и спрятал за ним голову, ибо знал мощь сверкающего клинка. Я понял, что теперь он не собирается отражать его удар мягкой бронзой своего меча. Аркоун также не забыл их первой встречи и действовал более осторожно. И, судя по тому, как он держал серебристо-голубой меч, не собирался легкомысленно рубить сплеча.
Они сблизились, и я увидел, как Аркоун подобрался. Плечи его поднялись, он перенес центр тяжести вперед. Хотел с разгона ударить Тана в голову. Тан поднял щит и принял удар голубого клинка его серединой. Меч из другого материала сломался бы от такого удара, но серебряный клинок пронзил бронзовый щит, словно козью шкуру. Вошел в него наполовину длины.
И тут я понял намерение Тана. Он повернул щит, и клинок застрял в нем. Аркоун пытался вытащить свой меч, он тянул и выкручивал его, налегая изо всей силы, однако Тан крепко держал голубой металл в бронзовых тисках.
Аркоун собрался с силами и еще раз рванул меч на себя. Однако на этот раз Тан не сопротивлялся. Прыгнул туда, куда тянул Аркоун, и неожиданное движение заставило эфиопа потерять равновесие.
Споткнувшись, он отскочил назад и закачался на краю пропасти. Чтобы удержать равновесие, ему пришлось выпустить из рук застрявший в щите голубой меч.
Аркоун замахал руками, раскачиваясь на краю перемычки, и тогда Тан переступил, уперся в щит плечом и резко шагнул вперед. Щит ударил противника в грудь, а рукоять голубого меча попала в середину живота.
Аркоуна отбросило назад в пустоту, он медленно перевернулся в воздухе и полетел вниз. Одежды волной поднимались вокруг него, а борода развевалась, как вымпел над колесницей.
Со своего места на стене я видел, как царь царей совершил последнее путешествие, в которое собственной рукой отправил столько несчастных. От самого каменного моста до дна ущелья он кричал, и крик его медленно удалялся, пока вдруг не замолк.
Тан стоял один посредине перемычки. И по-прежнему высоко держал в руках щит с застрявшим в нем мечом.
Постепенно шум боя улегся. Эфиопы видели, как был побежден царь, и их боевой дух угас. Они побросали оружие и молили о пощаде. Египетским командирам удалось спасти некоторых из них от обезумевших при виде крови шилуков, и теперь их тащили к погонщикам рабов и связывали руки за спиной.
Я следил за Таном, не обращая внимания на происходящее. Он пошел к воротам крепости, и наши воины громкими криками приветствовали его, поднимая к небу оружие.
— Старый бык еще не забыл, как надо драться, — восхищенно рассмеялся Мемнон, но я не смеялся вместе с ним. Холодок дурного предчувствия пробежал у меня по коже, как будто в воздухе надо мной пронеслись крылья стервятников, усаживающихся в ожидании новой жертвы.
— Тан, — прошептал я. Он шел медленно, его слегка пошатывало. Опустил щит, и я увидел увеличивающееся красное пятно на нагруднике.
Я толкнул Масару в руки Мемнона и сбежал вниз по лестнице. Эфиопская стража у ворот попыталась сдаться мне в плен, но я оттолкнул их и выбежал на каменный мост.
Тан увидел меня и улыбнулся, но улыбка получилась кривой. Он остановился, и ноги медленно подогнулись. Тяжело опустился на середину перемычки. Я сел рядом с ним на колени и увидел дыру в нагруднике крокодиловой кожи. Из нее сочилась кровь. Я понял, что голубой меч проник гораздо глубже, чем можно было ожидать. Аркоун сумел рассечь мечом и бронзовый щит, и крепкий кожаный нагрудник. Острие клинка пронзило грудь Тана.
Я осторожно развязал ремни доспехов и снял нагрудник. Мы с Таном осмотрели рану. Это был узкий глубокий порез шириной, точно соответствующей размерам клинка, похожий на маленький рот с красными губами. С каждым вздохом розовая пена появлялась на ране. Клинок пронзил легкие, но я не мог сказать это вслух. Никто не способен выжить после проникающей раны в легкие.
— Ты ранен, — слова мои прозвучали глупо. Я сам почувствовал это и не смог поднять глаза на друга.
— Нет, старина, я не ранен, — тихо сказал он. — Я убит.
ШИЛУК И сделали для Тана носилки из своих копий и постелили на них овчину. Они подняли командира и мягко, не спеша, внесли в крепость Адбар Сегед.
Мы положили его на постель царя Аркоуна, а затем я выслал их из комнаты. Когда все вышли, я положил голубой меч на постель рядом с ним. Он улыбнулся и опустил руку на золотую, украшенную драгоценными камнями рукоять. — Я дорого заплатил за это сокровище, — прошептал он. — Как бы мне хотелось хоть раз пойти с ним в бой. Я не стал ни утешать, ни обнадеживать. Как и всякий бывалый воин, Тан видел слишком много легочных ран. Я не смог бы обмануть его относительно исхода. Я завязал рану полотняной полосой и заткнул прокладкой из шерсти. Пока обрабатывал ее, читал заклинания против кровотечения:
— Изыди, творенье Сета…
Тан медленно отдалялся от меня. Каждый новый вдох требовал все больших усилий, и я слышал, как кровь бурлит у него в легких, словно прячущееся в трясине чудовище.
Я смешал для него настой сонного цветка, но он не захотел выпить.
— Я хочу прожить каждую минуту своей жизни. Даже самую последнюю.
— Что еще я могу для тебя сделать?
— Ты уже слишком много сделал для нас. Но нашим просьбам, кажется, не будет конца.
Я покачал головой.
— Я все готов отдать вам.
— У меня есть к тебе последняя просьба. Во-первых, я хочу, чтобы ты никогда не говорил Мемнону, кто его настоящий отец. Он должен верить, что в его жилах течет кровь фараона. Ему предстоят великие дела, и ничто не должно мешать ему.
— Он гордился бы твоей кровью не меньше, чем кровью фараона.
— Поклянись, что никогда не расскажешь ему.
— Клянусь, — сказал я, и Тан замолчал на некоторое время, собираясь с силами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196