Она поклялась сохранить земное тело царя и похоронить его подобающим образом, чтобы Ка фараона отправилось в поля рая.
— Скажи мне, как я могу помочь ей? — просто спросил Тан. — Но помни, что гиксосы мчатся по Верхнему царству впереди нас, и я не могу обещать тебе, что гробница царя не будет осквернена.
— Если потребуется, нам придется найти ему другую. Но прежде всего мы должны сохранить тело. В этой жаре оно начнет разлагаться, черви заведутся в нем еще до заката солнца. Я не особенно опытен в искусстве бальзамирования, но знаю один способ, с помощью которого мы сможем оправдать возложенное на нас доверие.
Тан послал моряков в трюм барки, и они вытащили на палубу огромный глиняный кувшин с маринованными оливами. Затем по моим указаниям опорожнили его и наполнили кипящей водой. Пока вода не остыла, они высыпали в нее три мешка тончайшей морской соли. Затем заполнили тем же соляным раствором еще четыре винных кувшина меньшего размера и оставили их на палубе остывать.
Тем временем я отправился в каюту и стал работать один. Моя госпожа хотела помочь мне. Она считала, что это входит в обязанности перед мертвым мужем, но я отослал ее позаботиться о царевиче.
Я вскрыл тело фараона вдоль левого бока от ребер до бедренных костей. Через это отверстие вынул содержимое грудной клетки и брюшной полости, освободив их и вычистив ножом вдоль диафрагмы. Разумеется, я оставил сердце на месте, так как это орган жизни и разума. Оставил на месте и почки: эти сосуды с водой представляют священный Нил. Я наполнил образовавшуюся полость солью, а затем зашил нитками из выдубленных кишок. У меня не было специальной ложки бальзамировщика, с помощью которой через ноздри удаляется мягкая желтая каша из черепа, поэтому и ее я оставил на месте. В данном случае это было не так важно. Внутренности же я разделил на четыре части: печень, легкие, желудок и кишки. Я промыл желудок и кишки соляным раствором — занятие это отвратительное.
Когда я закончил, воспользовался возможностью внимательно осмотреть легкие царя. Правое было здоровым и розовым, однако верх левого, пронзенного стрелой, сдулся, как пробитый пузырь. Его заполняли гнилая черная кровь и гной. Поразительно — старик прожил так долго со столь тяжелой раной в груди! Я чувствовал себя оправданным. Ни один врач не мог бы спасти его. Никаких ошибок в моем лечении не было.
Наконец, я приказал морякам принести остывшие кувшины с соляным раствором. Тан помог мне сложить тело фараона в позу зародыша, и в таком виде мы положили его в огромный кувшин из-под олив. Я позаботился о том, чтобы крепкий соляной раствор покрывал тело с головой. Каноп у нас не было, и мы разложили внутренности по винным кувшинам. Запечатали все кувшины смолой и воском и надежно закрепили их в прочном помещении под палубой, где царь хранил свои сокровища. Мне показалось, что фараон был бы доволен, что покоится в окружении золота и серебряных слитков.
Я сделал все, что было в моих силах, и помог госпоже сдержать клятву. В Фивах я смогу передать тело царя бальзамировщикам, если гиксосы не прибудут туда первыми и если город и его жители будет существовать к тому времени, когда мы туда приплывем.
КОГДА МЫ ПРИБЫЛИ к обнесенному стенами городу Асют, стало ясно, что гиксосы оставили небольшой отряд для осады, а остальное их войско двинулось на юг. Хотя под стенами города стояло менее сотни колесниц, гиксосы были слишком сильны, и мы не могли победить их с нашим обескровленным войском.
Главной задачей Тана было спасти Ремрема и его пять тысяч воинов, укрывшихся за городскими стенами, а затем отправиться вверх по реке, чтобы соединиться с вельможей Нембетом и его тридцатитысячным подкреплением. Мы встали на якорь у стрежня реки, в полной безопасности. Здесь нам не грозило нападение смертоносных колесниц, и Тан флажками известил Ремрема о своих намерениях.
За несколько лет до этого я помог Тану разработать систему знаков с двумя разноцветными флажками, с их помощью можно было передать сообщение любому человеку, находящемуся в пределах видимости, скажем, с одного конца долины на другой, с одного холма на соседний или с городских стен на реку.
Теперь флажками Тан предупредил Ремрема, чтобы тот был готов этой ночью. Затем под прикрытием темноты двадцать наших ладей поспешили к пологому берегу возле городских стен. В тот же самый момент Ремрем распахнул боковые ворота и во главе своего отряда пробился через заставы гиксосов.
Ремрем со своими людьми был в полной безопасности на борту наших судов прежде, чем враги успели запрячь лошадей.
Тан в то же мгновение дал знак остальной флотилии поднять якоря. Он оставил город Асют на разграбление гиксосам, а мы понеслись на веслах против течения. До конца ночи, оглядываясь, мы видели за кормой огни горящего города на северном горизонте.
— Да простят меня эти бедняги, — очень тихо сказал Тан, — у меня не было другого выхода. Мой долг зовет в Фивы.
Тан был настоящим воином и принял суровое решение без колебаний. И все же он был человеком и горько оплакивал участь горожан. Я восхищался им не меньше, чем любил его.
РЕМРЕМ рассказал нам, что быстрые ладьи с посланием Нембету проплыли за день до этого и сейчас наши письма уже получены старым флотоводцем.
Кроме того, Ремрем сообщил нам кое-какие сведения о гиксосах и их движении на юг. Он захватил двух египетских дезертиров и изменников, которые перешли на сторону врага и пробрались в город Асют, чтобы шпионить за его защитниками. Под пыткой они выли, как и полагается шакалам, и перед смертью рассказали о гиксосах много ценного.
Царь гиксосов, который нанес нам такое сокрушительное поражение на равнинах Абнуба, звался Салит. Его племя семитской крови по образу жизни было кочевым. Они пасли скот в Загре, в горах недалеко от озера Ван. Так подтвердились мои первые впечатления об этих ужасных азиатах. Я догадался о семитском происхождении по их внешности, но меня поразило то, что пастухи смогли изобрести такое средство передвижения, как колесница. Да и где они нашли чудесное животное, которое мы, египтяне, сейчас называем лошадью и которого в то время боялись, будто это существо из подземного царства?
Во всех же остальных областях гиксосы оказались отсталым народом. Они не умели ни читать, ни писать, правил ими грубый тиран, бородатый Салит. Мы, египтяне, ненавидели его и боялись больше, чем диких зверей, таскавших колесницы.
Главного бога гиксосов звали Сутех, бог бури. Не требовалось особых теологических знаний, чтобы узнать в нем нашего страшного Сета. Выбор главного бога подходил им, а их поведение делало честь богу. Ни один цивилизованный народ не будет так жечь, грабить и убивать, как они.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
— Скажи мне, как я могу помочь ей? — просто спросил Тан. — Но помни, что гиксосы мчатся по Верхнему царству впереди нас, и я не могу обещать тебе, что гробница царя не будет осквернена.
— Если потребуется, нам придется найти ему другую. Но прежде всего мы должны сохранить тело. В этой жаре оно начнет разлагаться, черви заведутся в нем еще до заката солнца. Я не особенно опытен в искусстве бальзамирования, но знаю один способ, с помощью которого мы сможем оправдать возложенное на нас доверие.
Тан послал моряков в трюм барки, и они вытащили на палубу огромный глиняный кувшин с маринованными оливами. Затем по моим указаниям опорожнили его и наполнили кипящей водой. Пока вода не остыла, они высыпали в нее три мешка тончайшей морской соли. Затем заполнили тем же соляным раствором еще четыре винных кувшина меньшего размера и оставили их на палубе остывать.
Тем временем я отправился в каюту и стал работать один. Моя госпожа хотела помочь мне. Она считала, что это входит в обязанности перед мертвым мужем, но я отослал ее позаботиться о царевиче.
Я вскрыл тело фараона вдоль левого бока от ребер до бедренных костей. Через это отверстие вынул содержимое грудной клетки и брюшной полости, освободив их и вычистив ножом вдоль диафрагмы. Разумеется, я оставил сердце на месте, так как это орган жизни и разума. Оставил на месте и почки: эти сосуды с водой представляют священный Нил. Я наполнил образовавшуюся полость солью, а затем зашил нитками из выдубленных кишок. У меня не было специальной ложки бальзамировщика, с помощью которой через ноздри удаляется мягкая желтая каша из черепа, поэтому и ее я оставил на месте. В данном случае это было не так важно. Внутренности же я разделил на четыре части: печень, легкие, желудок и кишки. Я промыл желудок и кишки соляным раствором — занятие это отвратительное.
Когда я закончил, воспользовался возможностью внимательно осмотреть легкие царя. Правое было здоровым и розовым, однако верх левого, пронзенного стрелой, сдулся, как пробитый пузырь. Его заполняли гнилая черная кровь и гной. Поразительно — старик прожил так долго со столь тяжелой раной в груди! Я чувствовал себя оправданным. Ни один врач не мог бы спасти его. Никаких ошибок в моем лечении не было.
Наконец, я приказал морякам принести остывшие кувшины с соляным раствором. Тан помог мне сложить тело фараона в позу зародыша, и в таком виде мы положили его в огромный кувшин из-под олив. Я позаботился о том, чтобы крепкий соляной раствор покрывал тело с головой. Каноп у нас не было, и мы разложили внутренности по винным кувшинам. Запечатали все кувшины смолой и воском и надежно закрепили их в прочном помещении под палубой, где царь хранил свои сокровища. Мне показалось, что фараон был бы доволен, что покоится в окружении золота и серебряных слитков.
Я сделал все, что было в моих силах, и помог госпоже сдержать клятву. В Фивах я смогу передать тело царя бальзамировщикам, если гиксосы не прибудут туда первыми и если город и его жители будет существовать к тому времени, когда мы туда приплывем.
КОГДА МЫ ПРИБЫЛИ к обнесенному стенами городу Асют, стало ясно, что гиксосы оставили небольшой отряд для осады, а остальное их войско двинулось на юг. Хотя под стенами города стояло менее сотни колесниц, гиксосы были слишком сильны, и мы не могли победить их с нашим обескровленным войском.
Главной задачей Тана было спасти Ремрема и его пять тысяч воинов, укрывшихся за городскими стенами, а затем отправиться вверх по реке, чтобы соединиться с вельможей Нембетом и его тридцатитысячным подкреплением. Мы встали на якорь у стрежня реки, в полной безопасности. Здесь нам не грозило нападение смертоносных колесниц, и Тан флажками известил Ремрема о своих намерениях.
За несколько лет до этого я помог Тану разработать систему знаков с двумя разноцветными флажками, с их помощью можно было передать сообщение любому человеку, находящемуся в пределах видимости, скажем, с одного конца долины на другой, с одного холма на соседний или с городских стен на реку.
Теперь флажками Тан предупредил Ремрема, чтобы тот был готов этой ночью. Затем под прикрытием темноты двадцать наших ладей поспешили к пологому берегу возле городских стен. В тот же самый момент Ремрем распахнул боковые ворота и во главе своего отряда пробился через заставы гиксосов.
Ремрем со своими людьми был в полной безопасности на борту наших судов прежде, чем враги успели запрячь лошадей.
Тан в то же мгновение дал знак остальной флотилии поднять якоря. Он оставил город Асют на разграбление гиксосам, а мы понеслись на веслах против течения. До конца ночи, оглядываясь, мы видели за кормой огни горящего города на северном горизонте.
— Да простят меня эти бедняги, — очень тихо сказал Тан, — у меня не было другого выхода. Мой долг зовет в Фивы.
Тан был настоящим воином и принял суровое решение без колебаний. И все же он был человеком и горько оплакивал участь горожан. Я восхищался им не меньше, чем любил его.
РЕМРЕМ рассказал нам, что быстрые ладьи с посланием Нембету проплыли за день до этого и сейчас наши письма уже получены старым флотоводцем.
Кроме того, Ремрем сообщил нам кое-какие сведения о гиксосах и их движении на юг. Он захватил двух египетских дезертиров и изменников, которые перешли на сторону врага и пробрались в город Асют, чтобы шпионить за его защитниками. Под пыткой они выли, как и полагается шакалам, и перед смертью рассказали о гиксосах много ценного.
Царь гиксосов, который нанес нам такое сокрушительное поражение на равнинах Абнуба, звался Салит. Его племя семитской крови по образу жизни было кочевым. Они пасли скот в Загре, в горах недалеко от озера Ван. Так подтвердились мои первые впечатления об этих ужасных азиатах. Я догадался о семитском происхождении по их внешности, но меня поразило то, что пастухи смогли изобрести такое средство передвижения, как колесница. Да и где они нашли чудесное животное, которое мы, египтяне, сейчас называем лошадью и которого в то время боялись, будто это существо из подземного царства?
Во всех же остальных областях гиксосы оказались отсталым народом. Они не умели ни читать, ни писать, правил ими грубый тиран, бородатый Салит. Мы, египтяне, ненавидели его и боялись больше, чем диких зверей, таскавших колесницы.
Главного бога гиксосов звали Сутех, бог бури. Не требовалось особых теологических знаний, чтобы узнать в нем нашего страшного Сета. Выбор главного бога подходил им, а их поведение делало честь богу. Ни один цивилизованный народ не будет так жечь, грабить и убивать, как они.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196