— По-моему, ты прав, Таита. Именно здесь они будут ждать, — мрачно сказал он и почти в тот же момент протянул руку к скалам. — Вон они.
«Дыхание Гора», возглавлявшая флот, уже входила в ворота Хапи, и нам пришлось вскинуть головы, чтоб посмотреть на вершины скал. Снизу фигурки лучников гиксосов на высоких утесах казались коротенькими толстоногими карликами.
— С такой высоты нас достанут стрелой от берега до берега, — пробормотал Тан. — Мы будем легкой добычей большую часть дня. Всем придется трудно, особенно женщинам и детям.
Проход через ворота Хапи оказался гораздо труднее, чем предполагал Тан. Первая же стрела, выпущенная с утесов, описала в воздухе темную дымную дугу и с шипением ушла в воду в какой-то пяди от носа нашей ладьи.
— Зажигательные стрелы, — кивнул Тан. — Ты снова оказался прав, Таита. Этот варвар быстро учится.
— Обезьяны легко усваивают новые штуки. — Я ненавидел гиксосов не меньше самого грубого вояки в нашем флоте.
— Сейчас посмотрим, могут ли твои насосы качать воду на корабли так же, как они выкачивают ее из трюмов, — сказал Тан.
Я ожидал атаки зажигательными стрелами, и последние четыре дня мы переделывали ладьи, которые Тан оборудовал водяными насосами моего изобретения. Теперь перед входом в ворота Хапи каждый из наших кораблей подходил к ним. Тан приказывал кормчим спустить паруса, и моряки начинали качать воду на палубу и снасти. Затем они наполняли кожаные ведра водой и расставляли их по палубе, чтобы те были под рукой. После этого одна из ладей сопровождала корабль в гранитном коридоре реки под дождем зажигательных стрел гиксосов.
Флотилии потребовалось два дня, чтобы пройти через ворота Хапи, так как высокие скалы закрывали ветер. В ущелье было жарко, и каждой ладье приходилось идти на веслах против сильного течения. Стрелы летели в нас красивыми искрящимися дугами и со стуком впивались в мачты и палубы. Вонзившись, каждая из них вспыхивала, и нам приходилось тушить небольшой пожар, передавая ведра с водой по цепочке или качая воду насосом сопровождающей лодки. Мы ничем не могли ответить гиксосам, потому что лучники сидели на высоких утесах: выше полета стрелы из наших слабых луков. Когда Ремрем попытался высадиться на берег и скинуть их с этих насестов, они без труда остановили его воинов и заставили с большими потерями отступить на ладьи.
Корабли, преодолевшие коридор Хапи. были покрыты темными обгорелыми пятнами. Многие оказались не столь удачливыми. Пламя, вспыхивавшее на борту, побеждало ведра и насосы и пожирало корабль. Его приходилось бросать, и он начинал дрейфовать вниз по течению, причиняя адские муки остальным ладьям флотилии. В большинстве случаев нам удавалось снять команду и пассажиров до того, как пожар охватит корабль, но иногда было уже поздно. Крики женщин и детей, охваченных огнем, до сих пор раздаются в моих ушах, и кровь стынет в жилах. Я никогда не забуду один образ того ужасного дня: молодая женщина прыгнула с палубы горящей барки в воду, а волосы ее полыхали, как брачный венец.
В воротах Хапи мы потеряли пятьдесят кораблей. Черные флаги были подняты на каждой ладье, когда мы подошли к Элефантине, но теперь гиксосы, казалось, устали преследовать нас, скача за флотилией вдоль реки. Тучи пыли, стоявшие на северном горизонте, исчезли, и мы получили передышку. Теперь мы могли оплакать наших мертвых и починить корабли.
Однако никто не верил, что варвары оставят нас в покое. Сокровища фараона — слишком заманчивая добыча. Они не могли отказаться от нее.
ВЫНУЖДЕННЫЕ проводить все время на палубе ладьи, мы с царевичем Мемноном часто сидели вместе под навесом на кормовой надстройке. Мальчуган жадно слушал мои рассказы или смотрел, как я придумывал и вырезал из дерева первую модель нового лука для нашего войска, такого же, как кривой лук гиксосов. Он уже научился старой доброй детской хитрости и постоянно задавал вопросы, чтобы я не отвлекался.
— А теперь что ты делаешь, Тата?
— Я делаю новый лук.
— Лук? А зачем?
— Ладно, сейчас я тебе расскажу. Наши простые дугообразные луки не только слабы, но и плохи. Их нельзя использовать на колесницах. — Он внимательно и серьезно слушал меня. Даже когда царевич был еще совсем ребенком, я не пытался сюсюкать и всегда обращался с ним как с равным. Если мальчик иногда и не понимал моих слов, то хотя бы привыкал к моему голосу. — Теперь я совершенно уверен, что наше будущее связано с лошадьми и колесницами. Ваше царское высочество наверняка согласны со мной. — Я поглядел на него: — Ты ведь любишь лошадей, Мем?
Этот вопрос он прекрасно понял и горячо закивал:
— Я люблю лошадей, особенно Терпение и Клинка.
Я уже заполнил три свитка своими размышлениями и рисунками, посвященными тому, как лучше пользоваться новыми средствами ведения войны. Мне хотелось подробнее обсудить их с Таном, но Великий Лев Египта очень неохотно и поверхностно интересовался вопросами конницы.
— Строй себе эти проклятые штуки, если они тебе нужны, но не болтай о них лишнего, — говорил он.
Царевич гораздо охотнее слушал меня. Пока я работал, мы вели долгие беседы, которые принесли свои плоды много лет спустя. Мемнон всегда предпочитал общество Тана моему, но я не намного отставал от Тана в его глазах, и поэтому мы всегда были счастливы проводить время вместе.
С самого начала Мемнон развивался чрезвычайно быстро и был очень умным ребенком, а под моим влиянием таланты его стали расти гораздо быстрее, чем у кого бы то ни было из моих прежних учеников. Даже моя госпожа в его возрасте училась не так быстро.
Я сделал Мемнону игрушечный лук новой конструкции. Он почти мгновенно овладел им и скоро научился стрелять на всю длину палубы ладьи, что приводило в замешательство рабынь и нянек, которые обычно и становились его мишенями. Никто из них не смел прятаться, когда царевич брал в руки лук, а он почти без промаха бил по соблазнительной паре ягодиц с расстояния в двадцать шагов.
После лука любимой игрушкой стала миниатюрная колесница и лошади, которых я вырезал из дерева. Я даже сделал маленькую фигурку колесничего, ее можно было поставить в колесницу и вложить ей в руки вожжи.
Царевич сразу назвал куколку Мемом, а лошадей — Терпением и Клинком. Он без устали ползал по палубе лодки, толкая впереди себя колесницу, и изображал соответствующие звуки. Цокал языком и кричал: «Но! », «Тпру! »
Для своего возраста Мемнон был очень наблюдательным. Его темные внимательные глаза ничего не упускали. Поэтому я ничуть не удивился, когда он первым из всей команды «Дыхания Гора» заметил странную фигуру на правом берегу реки.
— Лошади! — закричал мальчик, а через некоторое время добавил: — Смотри, смотри, это Гуи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196