Кашляя и задыхаясь, Тан кое-как добрался до лестницы и повис на ней. Мокрые волосы струились по его лицу, закрывая глаза. Видимо, он сильно наглотался, и я даже почувствовал тревогу. Мое средство могло оказаться слишком сильным. Я уже собрался прийти ему на помощь, как он широко раскрыл рот, и оттуда хлынула вонючая смесь болотной воды и полупереваренного вина. Я был поражен количеством этой отвратительной жидкости.
Он по-прежнему висел на лестнице, захлебываясь от недостатка воздуха. Я подплыл к одной из свай и подождал, пока его вырвало еще раз, а потом сказал, вложив в свои слова все презрение, на которое был способен:
— Моя госпожа Лостра не могла бы не гордиться тобой сейчас.
Он огляделся залитыми водой глазами и наконец увидел меня.
— Проклятие, Таита! Так это ты пытался утопить меня? Идиот, я же мог убить тебя.
— В твоем теперешнем состоянии ты мог навредить только кувшину вина. Боже, какое отвратительное, жалкое зрелище ты собой представляешь! — Я взобрался по лестнице в хижину, оставив его в воде. Он тряс головой и бормотал что-то себе под нос. Я начал убираться в хижине.
Прошло довольно много времени, прежде чем Тан последовал за мной и пристыженно уселся у входа. Не обращая на него внимания, я продолжил уборку, пока наконец ему самому не пришлось нарушить молчание.
— Как ты живешь, дружище? Мне не хватало тебя.
— Другим тебя тоже не хватало. Крату, например. Флотилия билась с врагом в низовьях реки. Им бы пригодился еще один меч. А кроме того, моя госпожа Лостра тоже скучала по тебе. Она говорит о тебе каждый день, и любовь ее по-прежнему чиста и искренна. Интересно, что бы она подумала о той шлюхе, которую я выгнал из твоей постели.
Тан застонал и схватился за голову.
— Ох, Таита, не произноси имени своей госпожи. Мне невыносимо слышать его.
— Так открой кувшин вина и валяйся в собственном дерьме из жалости к себе, — сердито предложил я.
— Я потерял ее навсегда. Чтобы ты на моем месте сделал?
— Мне потребовалась бы вера и выдержка, так же, как и ей.
Он жалко взглянул на меня.
— Расскажи мне о ней, Таита. Как ее здоровье? Вспоминает ли еще обо мне?
— Это-то как раз и есть самое печальное, — с отвращением проворчал я. — Она больше ни о чем вспоминать не хочет. Готовится к тому дню, когда вы сможете соединиться.
— Этот день не придет никогда. Я потерял ее навсегда и больше не хочу жить.
— Хорошо! — коротко согласился я. — Тогда не будем больше тратить времени. Пойду и скажу госпоже, что ты даже не захотел выслушать ее послание. — Я проскользнул мимо него, скатился по лестнице, прыгнул в лодку и уже собирался оттолкнуться.
— Подожди, Таита! — окликнул он меня. — Вернись.
— Зачем? Ты хочешь умереть? Умирай. Я пришлю бальзамировщиков за трупом.
Он смущенно улыбнулся мне.
— Ладно, я веду себя глупо. Пьянка выбила меня из колеи. Вернись, умоляю тебя. Передай послание Лостры.
С показной неохотой я забрался по лестнице в хижину, и он, слегка пошатываясь, вошел следом за мной.
— Моя госпожа просила сказать тебе, что любовь ее жива и ничто, никакие тяготы не смогли поколебать ее. Она остается и навсегда останется твоей женой:
— Клянусь Гором, мне стыдно слышать это, — пробормотал он.
— Нет, — возразил я, — твой стыд — твоя же выдумка.
Он выхватил из ножен меч, висевший над кроватью, и несколькими ударами разбил кувшины, составленные у дальней стены хижины. С каждым ударом из разбитого кувшина била струя вина и тоненькими струйками сочилась вниз через щели в полу.
Он задыхался, когда снова повернулся ко мне, и я презрительно бросил ему:
— Посмотри на себя, ты опустился настолько, что стал слаб и немощен, как старый жрец…
— Хватит, Таита! Ты достаточно наговорил. Не смей больше смеяться надо мной или пеняй на себя.
Я увидел, что он разозлился. Этого я, собственно, и добивался. Оскорбления заставили его прийти в себя.
— Госпожа моя хочет, чтобы ты принял вызов фараона и через пять лет, когда она будет свободна, живой и увенчанный почестями, соединился с ней.
— Через пять лет? О чем ты говоришь, Таита? Разве наши мучения когда-нибудь кончатся?
— Я обратился к лабиринтам по просьбе фараона. Он умрет через пять лет, — просто сказал я. Тан с благоговейным страхом уставился на меня. Я увидел, как сотни разных чувств сменялись на лице. Его настроение было так же легко читать, как иероглифы на свитке папируса.
— Лабиринты! — прошептал наконец. Когда-то давно он сомневался в моих способностях, но теперь верил в них даже больше, чем моя госпожа. Он слишком часто видел, как мои сны сбываются.
— Можешь ли ты ждать так долго свою возлюбленную? — спросил я. — Госпожа моя клянется, что готова ждать тебя целую вечность. Можешь ли ты прождать ее всего пять лет?
— А она обещала ждать?
— Целую вечность, — повторил я, и мне показалось, что он вот-вот заплачет. Я бы не выдержал такого зрелища. По крайней мере, не смог бы глядеть ему в глаза, поэтому поспешно продолжил: — Разве ты не хочешь услышать, какое видение мне послали лабиринты? Тан проглотил слезы.
— Да, да, хочу, — горячо ответил он. И мы начали говорить. Мы беседовали до наступления темноты.
Я рассказал ему то же, что и госпоже Лостре, все те подробности о ее отце, которые раньше скрывал от них. Когда же я наконец подробно поведал о том, как был разорен и погублен его отец, Пианки, вельможа Харраб, Тан разозлился настолько, что ярость выжгла последние следы хмеля из сознания, и когда над болотами начало светать, его решимости не было предела.
— Давай же скорее примемся за выполнение твоего плана. Он кажется мне совершено правильным.
Тан поднялся и подпоясался мечом. Хотя я считал, что ему следовало бы отдохнуть немного и оправиться от долгого кутежа, он не желал даже слышать об этом.
— Нужно немедленно отправляться в Карнак. Крат ждет нас, страстное желание отомстить за отца и увидеть возлюбленную огнем горит в моей груди.
КАК ТОЛЬКО мы вышли из болот, Тан пошел впереди меня по каменистой тропе, а я бегом следовал за ним. Когда солнце появилось изза горизонта, пот заструился у него по груди и спине, промочив пояс юбки. Казалось, тело очищается от кислого старого вина. Хотя я и слышал, как тяжело он дышит, Тан ни разу не остановился отдохнуть и не сбавил шага. Не задерживаясь ни на секунду, бежал сквозь иссушающий жаркий воздух пустыни.
Скоро я остановил его окриком, и мы встали рядом, плечом к плечу, глядя вперед. Мое внимание привлекли птицы. Я увидел движение их крыльев вдалеке.
— Стервятники, — прохрипел Тан, задыхаясь. — Они нашли какую-то мертвечину в скалах.
Он обнажил меч, и мы осторожно пошли вперед.
Первым мы обнаружили мужчину и согнали с него стервятника, который поднял целую бурю ударами крыльев. По гриве светлых волос я узнал путника, встреченного по дороге к хижине за день до этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196