Он не знал, сколько
минут, часов или дней продолжалось их единоборство со смертью.
Единственное, что заботило его - это правильный курс, на
котором им с Амосом надо было любой ценой удержать скрипевший
всеми своими швами "Рассветный Бриз". Ветер то и дело швырял
ему в лицо пригоршни снега и ледяной воды, одежда его промокла
насквозь, но он не чувствовал больше ни холода, ни усталости.
Никогда еще он не был так близок к смерти и никогда не ощущал в
себе столько жизни, как теперь. Корабль продолжал идти мимо
скал и рифов пролива Тьмы. Амос с Арутой то и дело разражались
смехом, стоя на мостике и удерживая руль.
Капитан искусно и неутомимо управлял продвижением судна
через пролив и действиями его экипажа. Он помнил имена всех до
единого матросов, знал их достоинства и недостатки и поручал
каждому именно ту работу, которая была ему по силам. По скрипу
обшивки он мгновенно определял, нет ли в днище пробоин и каково
состояние корпуса. Команда повиновалась ему беспрекословно. Все
матросы понимали, что им удастся выйти в спокойные воды
Горького моря, только если они доверятся чутью и опыту Траска.
Все кончилось так же внезапно, как и началось. Только что
они боролись со встречным течением и, оглушенные ревом ветра,
налегали на руль, чтобы обойти острые рифы, и вдруг кругом
стало тихо, штормовой ураган сменился легким бризом, а волны,
едва не потопившие корабль, - чуть заметной рябью на спокойной
глади моря.
Арута с недоумением взглянул на свои ладони, вцепившиеся в
руль и не желавшие разжиматься, и потерял сознание. Амос успел
подхватить его. Подбежавшие матросы помогли снести принца на
палубу. Он очнулся через несколько минут и увидел сидевшего у
борта Амоса. У руля капитана сменил Васко.
- Мы все-таки выстояли, - сказал Амос. - Теперь идем по
Горькому морю.
- А почему здесь так темно? - слабым голосом спросил Арута.
Амос расхохотался:
- Так ведь скоро ночь! Мы проболтались в проливе Тьмы почти
сутки.
Арута слабо улыбнулся, а потом вдруг стал вторить хохоту
Амоса. Он все никак не мог остановиться. По щекам его потекли
слезы.
Капитан наклонился к нему и веско проговорил:
- Вот теперь вы знаете, что значит смеяться над смертью! Вы
никогда больше не будете прежним, Арута!
Принц отер слезы со щек.
- Там на мостике мне сперва показалось, что вы спятили,
Амос!
Капитан взял из рук подошедшего матроса мех с вином и,
сделав изрядный глоток, протянул его Аруте.
- Да ведь так оно и было. Когда понимаешь, чего стоит жизнь
и что означает смерть, и хохочешь над этим и не можешь
остановиться - это и есть безумие. Но оно быстро проходит, -
усмехнулся он и подмигнул принцу.
Корабль, плавно покачиваясь, скользил по волнам. Рядом с
капитаном и Арутой остановились несколько матросов. Среди них
был и тот, кого Амос несколько дней тому назад швырнул за борт.
Под вопросительным взглядом Амоса он потупился и пробормотал:
- Я пришел вам сказать... В общем, виноват, капитан! Я
тогда это... погорячился. Тринадцать лет плаваю по морям и
голову бы прозакладывал, что никому не удастся провести корабль
через этот пролив в осеннюю пору! Ваша взяла, Амос Траск!
Теперь ведите нас хоть через ворота ада, мы не против. Правда,
ребята?
Остальные закивали головами и дружно крикнули:
- Да здравствует наш капитан! Ура Амосу Траску!
Амос поднялся на ноги, ухватившись за переборку, и строго взгля-
нул на матросов. Голоса их мгновенно стихли.
- Ночная вахта, наверх! - отрывисто скомандовал он. - Курс
на Крондор!
Ранним утром, пошатываясь от слабости, Арута вышел на
палубу. Небо было затянуто облаками. Дул слабый попутный ветер.
Все ужасы минувших нескольких дней остались позади. "Рассветный
Бриз" рассекал волны Горького моря.
- Вижу парус! - послышался сверху крик впередсмотрящего .
- Где? - спросил Амос.
- В двух румбах позади левого борта!
Амос вгляделся вдаль. Вскоре у горизонта появились три едва
различимых паруса.
- Что это за суда? - спросил он впередсмотрящего.
- Галеры, капитан!
- Точно. Квегские. Далековато они забрались от своих
берегов. - Он приказал матросам поднять все паруса. - При
попутном ветре мы без труда уйдем от них, от этих толстобрюхих
лоханей под парусами, вздумай они пуститься за нами вдогонку. А
на веслах им и подавно да нами не угнаться! - И он презрительно
сплюнул.
Военные галеры, шедшие наперерез "Рассветному Бризу",
теперь были отчетливо видны на фоне пасмурного неба. Амос был
прав: при всем старании капитанов, при всех усилиях гребцов
этим судам с тяжелой осадкой не удалось нагнать легкое,
подвижное крайдийское судно.
- У них на мачтах королевские штандарты Квега! - вслух
удивился Арута. - Что им могло понадобиться так далеко на юге?
- Одни боги это ведают! - развел руками Амос. - Но я не
советовал бы вам возвращаться, чтобы задать им этот вопрос. -
Он расхохотался над собственной остротой. -Ведь Квег считает
Горькое море чуть ли не своей собственностью!
Вскоре Арута, все еще не вполне оправившийся после
потрясения последних дней, вернулся к себе в каюту. Остаток дня
прошел без сколько-нибудь заметных событий.
Принц снова появился на палубе лишь поздним вечером.
Прояснившееся небо было усеяно звездами. У борта, глядя ввысь,
стоял Мартин. Арута тоже взглянул на яркие звезды. Здесь, над
морем, они почему-то казались совсем иными, чем когда он
разглядывал их, стоя на замковой башне.
- Звезды считаете, а? - спросил подошедший к ним Амос.
Принц и охотник молча кивнули. Капитан был явно расположен
к доверительной беседе.
- Да-а-а, - протянул он, - скажу я вам, джентльмены, ничто
на свете не может сравниться с морем. Те, кто не побывал в
дальних плаваниях, никогда меня не поймут. Море может быть
свирепым и безжалостным, ласковым и равнодушным, оно всегда
непредсказуемо... И все же... В такие ночи, как эта, я
благодарю богов за то, что они судили мне сделаться моряком!
- Да еще и философом в придачу! - добродушно усмехнулся
Арута.
- А как же вы думали! - кивнул капитан. - Под дубленой
шкурой любого из моряков скрывается философ каких поискать!
Глядя на эти бескрайние просторы, начинаешь понимать, как велик
мир и как слаб и беспомощен человек перед лицом богов, судеб,
природы. Эта мысль звучит и в старинной молитве всех мореходов:
"Ишал, твой океан огромен, а челн мой утл и мал. Будь милостив
ко мне"!
- То же самое порой испытывал и я, - негромко, словно
обращаясь к самому себе, проговорил Мартин, - когда смотрел
снизу вверх на исполинские деревья в Эльвандаре, возраст
которых - несколько тысяч лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
минут, часов или дней продолжалось их единоборство со смертью.
Единственное, что заботило его - это правильный курс, на
котором им с Амосом надо было любой ценой удержать скрипевший
всеми своими швами "Рассветный Бриз". Ветер то и дело швырял
ему в лицо пригоршни снега и ледяной воды, одежда его промокла
насквозь, но он не чувствовал больше ни холода, ни усталости.
Никогда еще он не был так близок к смерти и никогда не ощущал в
себе столько жизни, как теперь. Корабль продолжал идти мимо
скал и рифов пролива Тьмы. Амос с Арутой то и дело разражались
смехом, стоя на мостике и удерживая руль.
Капитан искусно и неутомимо управлял продвижением судна
через пролив и действиями его экипажа. Он помнил имена всех до
единого матросов, знал их достоинства и недостатки и поручал
каждому именно ту работу, которая была ему по силам. По скрипу
обшивки он мгновенно определял, нет ли в днище пробоин и каково
состояние корпуса. Команда повиновалась ему беспрекословно. Все
матросы понимали, что им удастся выйти в спокойные воды
Горького моря, только если они доверятся чутью и опыту Траска.
Все кончилось так же внезапно, как и началось. Только что
они боролись со встречным течением и, оглушенные ревом ветра,
налегали на руль, чтобы обойти острые рифы, и вдруг кругом
стало тихо, штормовой ураган сменился легким бризом, а волны,
едва не потопившие корабль, - чуть заметной рябью на спокойной
глади моря.
Арута с недоумением взглянул на свои ладони, вцепившиеся в
руль и не желавшие разжиматься, и потерял сознание. Амос успел
подхватить его. Подбежавшие матросы помогли снести принца на
палубу. Он очнулся через несколько минут и увидел сидевшего у
борта Амоса. У руля капитана сменил Васко.
- Мы все-таки выстояли, - сказал Амос. - Теперь идем по
Горькому морю.
- А почему здесь так темно? - слабым голосом спросил Арута.
Амос расхохотался:
- Так ведь скоро ночь! Мы проболтались в проливе Тьмы почти
сутки.
Арута слабо улыбнулся, а потом вдруг стал вторить хохоту
Амоса. Он все никак не мог остановиться. По щекам его потекли
слезы.
Капитан наклонился к нему и веско проговорил:
- Вот теперь вы знаете, что значит смеяться над смертью! Вы
никогда больше не будете прежним, Арута!
Принц отер слезы со щек.
- Там на мостике мне сперва показалось, что вы спятили,
Амос!
Капитан взял из рук подошедшего матроса мех с вином и,
сделав изрядный глоток, протянул его Аруте.
- Да ведь так оно и было. Когда понимаешь, чего стоит жизнь
и что означает смерть, и хохочешь над этим и не можешь
остановиться - это и есть безумие. Но оно быстро проходит, -
усмехнулся он и подмигнул принцу.
Корабль, плавно покачиваясь, скользил по волнам. Рядом с
капитаном и Арутой остановились несколько матросов. Среди них
был и тот, кого Амос несколько дней тому назад швырнул за борт.
Под вопросительным взглядом Амоса он потупился и пробормотал:
- Я пришел вам сказать... В общем, виноват, капитан! Я
тогда это... погорячился. Тринадцать лет плаваю по морям и
голову бы прозакладывал, что никому не удастся провести корабль
через этот пролив в осеннюю пору! Ваша взяла, Амос Траск!
Теперь ведите нас хоть через ворота ада, мы не против. Правда,
ребята?
Остальные закивали головами и дружно крикнули:
- Да здравствует наш капитан! Ура Амосу Траску!
Амос поднялся на ноги, ухватившись за переборку, и строго взгля-
нул на матросов. Голоса их мгновенно стихли.
- Ночная вахта, наверх! - отрывисто скомандовал он. - Курс
на Крондор!
Ранним утром, пошатываясь от слабости, Арута вышел на
палубу. Небо было затянуто облаками. Дул слабый попутный ветер.
Все ужасы минувших нескольких дней остались позади. "Рассветный
Бриз" рассекал волны Горького моря.
- Вижу парус! - послышался сверху крик впередсмотрящего .
- Где? - спросил Амос.
- В двух румбах позади левого борта!
Амос вгляделся вдаль. Вскоре у горизонта появились три едва
различимых паруса.
- Что это за суда? - спросил он впередсмотрящего.
- Галеры, капитан!
- Точно. Квегские. Далековато они забрались от своих
берегов. - Он приказал матросам поднять все паруса. - При
попутном ветре мы без труда уйдем от них, от этих толстобрюхих
лоханей под парусами, вздумай они пуститься за нами вдогонку. А
на веслах им и подавно да нами не угнаться! - И он презрительно
сплюнул.
Военные галеры, шедшие наперерез "Рассветному Бризу",
теперь были отчетливо видны на фоне пасмурного неба. Амос был
прав: при всем старании капитанов, при всех усилиях гребцов
этим судам с тяжелой осадкой не удалось нагнать легкое,
подвижное крайдийское судно.
- У них на мачтах королевские штандарты Квега! - вслух
удивился Арута. - Что им могло понадобиться так далеко на юге?
- Одни боги это ведают! - развел руками Амос. - Но я не
советовал бы вам возвращаться, чтобы задать им этот вопрос. -
Он расхохотался над собственной остротой. -Ведь Квег считает
Горькое море чуть ли не своей собственностью!
Вскоре Арута, все еще не вполне оправившийся после
потрясения последних дней, вернулся к себе в каюту. Остаток дня
прошел без сколько-нибудь заметных событий.
Принц снова появился на палубе лишь поздним вечером.
Прояснившееся небо было усеяно звездами. У борта, глядя ввысь,
стоял Мартин. Арута тоже взглянул на яркие звезды. Здесь, над
морем, они почему-то казались совсем иными, чем когда он
разглядывал их, стоя на замковой башне.
- Звезды считаете, а? - спросил подошедший к ним Амос.
Принц и охотник молча кивнули. Капитан был явно расположен
к доверительной беседе.
- Да-а-а, - протянул он, - скажу я вам, джентльмены, ничто
на свете не может сравниться с морем. Те, кто не побывал в
дальних плаваниях, никогда меня не поймут. Море может быть
свирепым и безжалостным, ласковым и равнодушным, оно всегда
непредсказуемо... И все же... В такие ночи, как эта, я
благодарю богов за то, что они судили мне сделаться моряком!
- Да еще и философом в придачу! - добродушно усмехнулся
Арута.
- А как же вы думали! - кивнул капитан. - Под дубленой
шкурой любого из моряков скрывается философ каких поискать!
Глядя на эти бескрайние просторы, начинаешь понимать, как велик
мир и как слаб и беспомощен человек перед лицом богов, судеб,
природы. Эта мысль звучит и в старинной молитве всех мореходов:
"Ишал, твой океан огромен, а челн мой утл и мал. Будь милостив
ко мне"!
- То же самое порой испытывал и я, - негромко, словно
обращаясь к самому себе, проговорил Мартин, - когда смотрел
снизу вверх на исполинские деревья в Эльвандаре, возраст
которых - несколько тысяч лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92