Он поспешил выполнить
распоряжение Томаса. Воин в бело-золотых доспехах вновь остался
один. Далекий голос зазвучал громче.
Ашен-Шугар сидел на троне в своем огромном подземном
дворце. Подданные и слуги покинули его. Властитель Орлиных Гор
был один. Он разговаривал с тенями.
- Неужели я ошибся?
- Ты оказался во власти сомнений, - ответил ему чей-то
голос.
- Что означает эта тишина?
- Она возвещает приближение твоей смерти.
Ашен-Шугар закрыл глаза.
- Так я и думал. Ведь все остальные погибли в огне войны.
Настал и мой черед. И все же я хочу в последний раз взлететь в
небо на спине моего Шуруги!
- Его нет. Он умер много веков назад.
- Но я летал на нем нынешним утром!
- То был лишь сон. И он все еще длится... Все это видится
не тебе...
- Я не могу противиться неизбежному. Я покоряюсь ему.
Другому суждено занять мое место. Пусть же это свершится!
- Все, что было предначертано нам с тобой, уже свершилось.
Я занял место, прежде принадлежавшее тебе. Твой меч покоряется
моей руке, мне служат твои кольчуга, плащ и щит. Я оберегаю
этот мир от тех, кто жаждет его гибели.
- Значит, час моей смерти настал.
Он открыл глаза и обвел ими огромное подземелье. Пол
тронного зала был покрыт вековой пылью, со стен клочьями
свисала паутина. В последние мгновения своей жизни валкеру
пробормотал заклинание, и бело-золотые доспехи вобрали в себя
всю ту силу, что отличала при жизни могучего и непобедимого
правителя Орлиных Гор. Тело его окутала легкая дымка, и оно
исчезло, словно растворившись в воздухе. У трона остались
лежать лишь волшебные доспехи.
- Я - Ашен-Шугар, я - Томас.
Он открыл глаза и сразу же зажмурился от яркого света.
После сумрака подземелья полуденное солнце, сиявшее над
Эльвандаром, едва не ослепило его. Он резко выпрямился и повел
плечами. Душой его отныне почти безраздельно владел Ашен-Шугар,
в жилах кипела кровь властителя Орлиных Гор. Силы его
удесятерились. Он пересек поляну и углубился в лесную чащу,
чтобы выполнить свой долг - уничтожить всякого, кто посягал на
этот мир.
Долган с гордостью кивнул в сторону цуранийских пленников -
восьмерых воинов со связанными за спиной руками и нескольких
рабов, запястья которых добродушные гномы не стали стягивать
веревками - те и без того были слишком напуганы, чтобы пытаться
бежать или сопротивляться.
Он в который уже раз принялся было рассказывать Мартину,
Калину и Галейну о битве с дозорным отрядом неприятеля, исходом
которой явилось пленение гномами - впервые за все годы войны -
столь большой группы цурани, но внезапно осекся, увидев прямо
перед собой вышедшего на поляну Томаса. Слова приветствия
замерли на его устах, стоило ему взглянуть в лицо воина в
бело-золотых доспехах. В глазах Томаса горели безумие и ярость.
Лицо его исказилось, по телу пробежала судорога. Он не
отрываясь смотрел на чужеземных воинов, и те стали озираться по
сторонам в поисках пути к спасению. Томас поднял меч над
головой, и из груди его вырвался хриплый крик. Никто из
присутствовавших не понял слов, которые он произнес, но самые
старшие из эльфов, заслышав его голос, повалились на колени и
простерли к нему руки. Они признали в нем своего господина,
которому отныне должны были покориться. Галейн и гномы
отступили на несколько шагов назад. Лишь Калин остался на своем
прежнем месте. Он обратил побледневшее лицо к Мартину и
прошептал:
- Валкеру снова жаждет владычествовать над нами!
Но Томас по-прежнему не сводил взора с пленных
неприятельских солдат. Казалось, он просто не видел собравшихся
на поляне эльфов и гномов. Вот он взмахнул рукой с зажатым в
ней мечом, и голова одного из цурани скатилась с плеч. Прежде
чем на землю рухнуло и тело, из рассеченных жил прямо на
воинский плащ валкеру брызнула струя крови. Но на белоснежной
ткани не осталось ни единого пятна: вся кровь потоком стекла на
землю и обагрила густую траву поляны. Томас со зловещей
усмешкой взглянул на остальных пленников. Секунда, и еще один
из них был умерщвлен острием его бело-золотого меча.
Лишь теперь Мартину удалось побороть оцепенение, сковавшее
его члены при виде устроенной Томасом чудовищной бойни.
- Остановись! - крикнул он. - Ты не смеешь расправляться с
безоружными!
Он подбежал к Томасу и попытался было вырвать меч из его
руки, но тот повернулся к нему лицом и легонько толкнул его в
грудь. Мартина потрясла не столько чудовищная сила этого
существа, сколько взгляд его светло-голубых глаз: тусклый,
безжизненный, он в то же время был исполнен такой свирепой
ненависти, что охотник, отлетевший на несколько метров в
сторону и простершийся на земле, едва не вскрикнул от ужаса.
Усилием воли он заставил себя подняться и снова побрел через
поляну к обезумевшему великану, в чертах которого теперь уже не
было ничего общего с мальчиком из Крайди.
- Не приближайся ко мне! - прогремел над поляной голос
обезумевшего от жажды крови валкеру. - Не подходи ко мне,
Мартин Длинный Лук! Я должен избавить эту землю от врагов,
явившихся, чтобы завладеть ею! Попробуй встать на моем пути, и
ты разделишь их участь! - Он снова прокричал несколько слов на
древнем языке валкеру, и меч его, сверкнув в воздухе, снес
головы еще двух пленных цурани.
Мартин бросился на него сзади. На сей раз валкеру,
развернувшись, левой рукой схватил его за кожаный пояс,
приподнял над землей и отшвырнул в сторону. Ударившись о
твердую землю спиной и затылком, Мартин потерял сознание.
Когда он пришел в себя и со стоном приподнял голову, глазам
его представилось чудовищное зрелище: покончив с пленными
солдатами, Томас стал одного за другим умерщвлять цуранийских
рабов. Мартин попытался опереться рукой о землю. К нему
неслышно подошли Долган и один из эльфов и помогли ему
подняться на ноги.
Томас стоял перед очередной жертвой с занесенным над
головой мечом. На сей раз от руки его должен был пасть совсем
юный раб - ребенок лет двенадцати. От страха ноги мальчика
словно приросли к земле. Он смотрел на возвышавшегося перед ним
великана с мольбой и ужасом. Глаза его стали огромными, с лица
сбежали все краски.
Внезапно Томас отшатнулся от маленького цурани и опустил
свой меч. В его затуманенном сознании, где прошлое смешалось с
настоящим, вдруг с небывалой ясностью всплыло знакомое лицо.
Ему почудилось, что товарищ его детских игр, с чьей гибелью он
так долго не мог примириться, ожил и предстал перед ним в
образе пленного ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
распоряжение Томаса. Воин в бело-золотых доспехах вновь остался
один. Далекий голос зазвучал громче.
Ашен-Шугар сидел на троне в своем огромном подземном
дворце. Подданные и слуги покинули его. Властитель Орлиных Гор
был один. Он разговаривал с тенями.
- Неужели я ошибся?
- Ты оказался во власти сомнений, - ответил ему чей-то
голос.
- Что означает эта тишина?
- Она возвещает приближение твоей смерти.
Ашен-Шугар закрыл глаза.
- Так я и думал. Ведь все остальные погибли в огне войны.
Настал и мой черед. И все же я хочу в последний раз взлететь в
небо на спине моего Шуруги!
- Его нет. Он умер много веков назад.
- Но я летал на нем нынешним утром!
- То был лишь сон. И он все еще длится... Все это видится
не тебе...
- Я не могу противиться неизбежному. Я покоряюсь ему.
Другому суждено занять мое место. Пусть же это свершится!
- Все, что было предначертано нам с тобой, уже свершилось.
Я занял место, прежде принадлежавшее тебе. Твой меч покоряется
моей руке, мне служат твои кольчуга, плащ и щит. Я оберегаю
этот мир от тех, кто жаждет его гибели.
- Значит, час моей смерти настал.
Он открыл глаза и обвел ими огромное подземелье. Пол
тронного зала был покрыт вековой пылью, со стен клочьями
свисала паутина. В последние мгновения своей жизни валкеру
пробормотал заклинание, и бело-золотые доспехи вобрали в себя
всю ту силу, что отличала при жизни могучего и непобедимого
правителя Орлиных Гор. Тело его окутала легкая дымка, и оно
исчезло, словно растворившись в воздухе. У трона остались
лежать лишь волшебные доспехи.
- Я - Ашен-Шугар, я - Томас.
Он открыл глаза и сразу же зажмурился от яркого света.
После сумрака подземелья полуденное солнце, сиявшее над
Эльвандаром, едва не ослепило его. Он резко выпрямился и повел
плечами. Душой его отныне почти безраздельно владел Ашен-Шугар,
в жилах кипела кровь властителя Орлиных Гор. Силы его
удесятерились. Он пересек поляну и углубился в лесную чащу,
чтобы выполнить свой долг - уничтожить всякого, кто посягал на
этот мир.
Долган с гордостью кивнул в сторону цуранийских пленников -
восьмерых воинов со связанными за спиной руками и нескольких
рабов, запястья которых добродушные гномы не стали стягивать
веревками - те и без того были слишком напуганы, чтобы пытаться
бежать или сопротивляться.
Он в который уже раз принялся было рассказывать Мартину,
Калину и Галейну о битве с дозорным отрядом неприятеля, исходом
которой явилось пленение гномами - впервые за все годы войны -
столь большой группы цурани, но внезапно осекся, увидев прямо
перед собой вышедшего на поляну Томаса. Слова приветствия
замерли на его устах, стоило ему взглянуть в лицо воина в
бело-золотых доспехах. В глазах Томаса горели безумие и ярость.
Лицо его исказилось, по телу пробежала судорога. Он не
отрываясь смотрел на чужеземных воинов, и те стали озираться по
сторонам в поисках пути к спасению. Томас поднял меч над
головой, и из груди его вырвался хриплый крик. Никто из
присутствовавших не понял слов, которые он произнес, но самые
старшие из эльфов, заслышав его голос, повалились на колени и
простерли к нему руки. Они признали в нем своего господина,
которому отныне должны были покориться. Галейн и гномы
отступили на несколько шагов назад. Лишь Калин остался на своем
прежнем месте. Он обратил побледневшее лицо к Мартину и
прошептал:
- Валкеру снова жаждет владычествовать над нами!
Но Томас по-прежнему не сводил взора с пленных
неприятельских солдат. Казалось, он просто не видел собравшихся
на поляне эльфов и гномов. Вот он взмахнул рукой с зажатым в
ней мечом, и голова одного из цурани скатилась с плеч. Прежде
чем на землю рухнуло и тело, из рассеченных жил прямо на
воинский плащ валкеру брызнула струя крови. Но на белоснежной
ткани не осталось ни единого пятна: вся кровь потоком стекла на
землю и обагрила густую траву поляны. Томас со зловещей
усмешкой взглянул на остальных пленников. Секунда, и еще один
из них был умерщвлен острием его бело-золотого меча.
Лишь теперь Мартину удалось побороть оцепенение, сковавшее
его члены при виде устроенной Томасом чудовищной бойни.
- Остановись! - крикнул он. - Ты не смеешь расправляться с
безоружными!
Он подбежал к Томасу и попытался было вырвать меч из его
руки, но тот повернулся к нему лицом и легонько толкнул его в
грудь. Мартина потрясла не столько чудовищная сила этого
существа, сколько взгляд его светло-голубых глаз: тусклый,
безжизненный, он в то же время был исполнен такой свирепой
ненависти, что охотник, отлетевший на несколько метров в
сторону и простершийся на земле, едва не вскрикнул от ужаса.
Усилием воли он заставил себя подняться и снова побрел через
поляну к обезумевшему великану, в чертах которого теперь уже не
было ничего общего с мальчиком из Крайди.
- Не приближайся ко мне! - прогремел над поляной голос
обезумевшего от жажды крови валкеру. - Не подходи ко мне,
Мартин Длинный Лук! Я должен избавить эту землю от врагов,
явившихся, чтобы завладеть ею! Попробуй встать на моем пути, и
ты разделишь их участь! - Он снова прокричал несколько слов на
древнем языке валкеру, и меч его, сверкнув в воздухе, снес
головы еще двух пленных цурани.
Мартин бросился на него сзади. На сей раз валкеру,
развернувшись, левой рукой схватил его за кожаный пояс,
приподнял над землей и отшвырнул в сторону. Ударившись о
твердую землю спиной и затылком, Мартин потерял сознание.
Когда он пришел в себя и со стоном приподнял голову, глазам
его представилось чудовищное зрелище: покончив с пленными
солдатами, Томас стал одного за другим умерщвлять цуранийских
рабов. Мартин попытался опереться рукой о землю. К нему
неслышно подошли Долган и один из эльфов и помогли ему
подняться на ноги.
Томас стоял перед очередной жертвой с занесенным над
головой мечом. На сей раз от руки его должен был пасть совсем
юный раб - ребенок лет двенадцати. От страха ноги мальчика
словно приросли к земле. Он смотрел на возвышавшегося перед ним
великана с мольбой и ужасом. Глаза его стали огромными, с лица
сбежали все краски.
Внезапно Томас отшатнулся от маленького цурани и опустил
свой меч. В его затуманенном сознании, где прошлое смешалось с
настоящим, вдруг с небывалой ясностью всплыло знакомое лицо.
Ему почудилось, что товарищ его детских игр, с чьей гибелью он
так долго не мог примириться, ожил и предстал перед ним в
образе пленного ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92