не
захватил ли Тарасмунд часом знаменитого гепидского вождя?
Тарасмунд невозмутимо ответствовал, что захватил он Багмса в битве и
вопросов не задавал - недосуг было.
Одвульф же усы свои вислые встопорщив, проговорил заносчиво, что в
Царстве Божием, мол, нет ни гота, ни гепида, ни кочевника, ни земледельца,
ни свободного, ни раба, а все сплошь рабы Божьи.
Дедушка Рагнарис сказал, что лучше удавиться, чем в такое царство
попасть.
И дедушка Рагнарис, который до того на Багмса и глядеть не хотел,
спросил у гепида: неужто тот и впрямь хочет в такое место попасть, где его
посадят за один стол с болтливым и хвастливым вандалом?
Багмс подумал и головой помотал.
Дедушка не отступался: может, Багмсу милее с высокомерным герулом
рядом сидеть?
Тут Багмс совсем растерялся и уставился на Тарасмунда.
Я подумал о том, что Багмс, может быть, не очень хорошо понимает
по-готски.
И сказал об этом.
Тут Одвульф закричал, что Багмс все понимает не хуже гота, хоть и
гепид.
А дедушка напустился на меня за то, что встреваю в разговор, и прочь
из дома выгнал. А заодно и сестер моих, Галесвинту и Сванхильду.
Я сел на колоду посреди двора. Из дома нашего доносились яростные
крики. Медведем зычно ревел дедушка Рагнарис; матерым волком вторил ему
Одвульф. А Тарасмунд и Багмс молчали.
Потом откинулась дверь, во двор выскочил Одвульф. Чуть не налетел на
меня и скрылся в темноте. В спину ему полетел из раскрытой двери кувшин.
Дедушка Рагнарис продолжал выкрикивать угрозы.
Я понял, что Одвульфу снова не удалось достичь святости.
А сестрам моим, Сванхильде и Галесвинте, все хиханьки да хаханьки.
КАК ТАРАСМУНД К ТЕОДОБАДУ ОТПРАВИЛСЯ
Вскоре после покоса это было. Я услышал, как Хродомер говорит дедушке
Рагнарису: "Нет ничего доброго в том, чтобы готы из-за какого-то гепида
между собой ссорились". Дедушка покраснел и набычился. Я понял, что
Хродомер это про нашу семью говорит.
Потому что дядя Агигульф затаил злобу на Багмса-гепида и говорил
Тарасмунду, что в доме полно молодых девок и нечего всяких скамаров в дом
пускать.
Тарасмунд на это возражал, что взял Багмса как военную добычу и что
от Багмса в хозяйстве польза. А вот он, Агигульф, только и горазд в
походах, что бабам юбки задирать, а об умножении богатств родовых ему,
Агигульфу, думать и некогда.
На что Агигульф справедливо возражал, что не тащить же всех этих баб,
которым он в походах юбки задирает, в родовое гнездо.
И добавил, что вот, в стойле конь стоит - а кем, интересно, упряжь
богатая коню добыта?
С другого бока Тарасмунда клевал дедушка Рагнарис. Хоть и не люб был
дедушке Рагнарису гепид, но оценил он его хозяйственную хватку. Да и
здоров был этот гепид, как бык. Так что цена ему была большая. Хватит,
чтобы Ульфа с семейством выкупить. Потому что хотя дедушка Рагнарис об
этом никогда и не говорил, его постоянно жгла мысль о том, что Ульф и его
семья не дома, у Теодобада маются.
И Ильдихо тоже подливала масла в огонь. Девки совсем дурные стали, не
уследишь за ними - и что тогда будет? Особенно Галесвинта шустрая. Сейчас
смешки, а как гепидыша в подоле принесет, не снести ей, Ильдихо, головы -
за недогляд. Тарасмунд первый ей голову и оторвет.
Как-то вечером дедушка Рагнарис крупно повздорил по этому поводу с
Тарасмундом и ушел на курганы.
Отец же мой Тарасмунд, вместо того, чтобы дожидаться, пока дедушка
избудет свою ярость на курганах, пошел за ним следом. Я сказал моему брату
Гизульфу: "Раз ты теперь воин, то скрытно пойди за ними следом и посмотри,
что там произойдет. И если случится беда, приди на помощь нашему отцу
Тарасмунду". Сам же я не пошел, потому что боялся, только не стал говорить
об этом.
Гизульф тоже боялся, я видел это, но пошел. Я ждал его долго и
незаметно уснул.
Брат мой Гизульф разбудил меня посреди ночи. Вывел меня во двор,
чтобы не всполошилась наша мать Гизела.
Мы сели на колоду, что посреди двора была, и Гизульф сказал: "Я их
видел!"
Я сперва не понял, о чем он говорит, и переспросил: "Дедушку с
отцом?"
Но Гизульф покачал головой и сказал, сердясь на мою непонятливость:
"Да нет же, Арбра и Алариха".
И стал рассказывать, как подкрался незаметно к курганам и вдруг был
оглушен звуком как бы от битвы сотен всадников. И земля вокруг курганов
гудела. На вершинах курганов горели призрачные огни, как если бы скрытно
жгли там костры, прячась от врагов.
Когда он, Гизульф, высунулся из своего укрытия, трепеща, как бы его
не обнаружили, то увидел Алариха, по левую руку от Алариха стоял Арбр, а
по правую - дедушка Рагнарис. И за их спинами стояло молчаливое воинство.
Аларих был в тяжелых аланских доспехах, с большим копьем-ангоном, в
позолоченном шлеме, из-под козыря шлема было видно страшное лицо Алариха.
Арбр же был наг. Лицо его было оскалено улыбкой, и зубы Арбра сверкали в
свете луны. А глаза у него были такие, что лучше было бы не смотреть в них
никогда. То были глаза вутьи-одержимого, которому уже не место среди
людей. Сам Вотан смотрел его глазами.
И все они с угрозой надвигались на отца нашего Тарасмунда.
Тут Гизульф сделал паузу и попросил, чтобы я ему воды из колодца
принес. Потому что он натерпелся страху там, на курганах, в горле у него
пересохло, и дальше рассказывать он не может.
Я встал, пошел к колодцу, принес воды моему брату Гизульфу; потом
ждал, пока он напьется.
Гизульф напился воды, но не спешил продолжать. Тогда я сказал: "Если
ты не расскажешь, что было дальше, то я закричу, и весь дом узнает, как ты
за дедом на курганы бегал".
Тогда Гизульф сказал шепотом, что отец наш Тарасмунд стоял перед ними
неподвижно и только крест в круге чертил перед собой. Богарь наш говорил,
это лучшее оружие в незримой брани. И еще, говорил богарь, когда что умом
постигнуть не можешь, делай так. А Тарасмунд, отец наш, всегда очень
внимательно слушает богаря.
Я потихоньку тоже начертил перед собой крест в круге и мне стало
спокойнее.
"А дальше что было?" - спросил я моего брата Гизульфа.
"Дальше я ушел", - сказал Гизульф.
Мы вместе вознесли молитву за нашего отца Тарасмунда, чтобы легче
было ему отражать натиск неведомых сил, и отправились спать.
Утром мы проснулись от того, что в доме была суета. Женщины
суетились, собирали вещи и еду, Тарасмунд седлал коня. Сперва мы подумали,
что отец наш Тарасмунд опять в поход собирается.
Я спросил отца, куда он хочет пойти. Отец сказал: "В бург, к
Теодобаду". Я просил его взять меня с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
захватил ли Тарасмунд часом знаменитого гепидского вождя?
Тарасмунд невозмутимо ответствовал, что захватил он Багмса в битве и
вопросов не задавал - недосуг было.
Одвульф же усы свои вислые встопорщив, проговорил заносчиво, что в
Царстве Божием, мол, нет ни гота, ни гепида, ни кочевника, ни земледельца,
ни свободного, ни раба, а все сплошь рабы Божьи.
Дедушка Рагнарис сказал, что лучше удавиться, чем в такое царство
попасть.
И дедушка Рагнарис, который до того на Багмса и глядеть не хотел,
спросил у гепида: неужто тот и впрямь хочет в такое место попасть, где его
посадят за один стол с болтливым и хвастливым вандалом?
Багмс подумал и головой помотал.
Дедушка не отступался: может, Багмсу милее с высокомерным герулом
рядом сидеть?
Тут Багмс совсем растерялся и уставился на Тарасмунда.
Я подумал о том, что Багмс, может быть, не очень хорошо понимает
по-готски.
И сказал об этом.
Тут Одвульф закричал, что Багмс все понимает не хуже гота, хоть и
гепид.
А дедушка напустился на меня за то, что встреваю в разговор, и прочь
из дома выгнал. А заодно и сестер моих, Галесвинту и Сванхильду.
Я сел на колоду посреди двора. Из дома нашего доносились яростные
крики. Медведем зычно ревел дедушка Рагнарис; матерым волком вторил ему
Одвульф. А Тарасмунд и Багмс молчали.
Потом откинулась дверь, во двор выскочил Одвульф. Чуть не налетел на
меня и скрылся в темноте. В спину ему полетел из раскрытой двери кувшин.
Дедушка Рагнарис продолжал выкрикивать угрозы.
Я понял, что Одвульфу снова не удалось достичь святости.
А сестрам моим, Сванхильде и Галесвинте, все хиханьки да хаханьки.
КАК ТАРАСМУНД К ТЕОДОБАДУ ОТПРАВИЛСЯ
Вскоре после покоса это было. Я услышал, как Хродомер говорит дедушке
Рагнарису: "Нет ничего доброго в том, чтобы готы из-за какого-то гепида
между собой ссорились". Дедушка покраснел и набычился. Я понял, что
Хродомер это про нашу семью говорит.
Потому что дядя Агигульф затаил злобу на Багмса-гепида и говорил
Тарасмунду, что в доме полно молодых девок и нечего всяких скамаров в дом
пускать.
Тарасмунд на это возражал, что взял Багмса как военную добычу и что
от Багмса в хозяйстве польза. А вот он, Агигульф, только и горазд в
походах, что бабам юбки задирать, а об умножении богатств родовых ему,
Агигульфу, думать и некогда.
На что Агигульф справедливо возражал, что не тащить же всех этих баб,
которым он в походах юбки задирает, в родовое гнездо.
И добавил, что вот, в стойле конь стоит - а кем, интересно, упряжь
богатая коню добыта?
С другого бока Тарасмунда клевал дедушка Рагнарис. Хоть и не люб был
дедушке Рагнарису гепид, но оценил он его хозяйственную хватку. Да и
здоров был этот гепид, как бык. Так что цена ему была большая. Хватит,
чтобы Ульфа с семейством выкупить. Потому что хотя дедушка Рагнарис об
этом никогда и не говорил, его постоянно жгла мысль о том, что Ульф и его
семья не дома, у Теодобада маются.
И Ильдихо тоже подливала масла в огонь. Девки совсем дурные стали, не
уследишь за ними - и что тогда будет? Особенно Галесвинта шустрая. Сейчас
смешки, а как гепидыша в подоле принесет, не снести ей, Ильдихо, головы -
за недогляд. Тарасмунд первый ей голову и оторвет.
Как-то вечером дедушка Рагнарис крупно повздорил по этому поводу с
Тарасмундом и ушел на курганы.
Отец же мой Тарасмунд, вместо того, чтобы дожидаться, пока дедушка
избудет свою ярость на курганах, пошел за ним следом. Я сказал моему брату
Гизульфу: "Раз ты теперь воин, то скрытно пойди за ними следом и посмотри,
что там произойдет. И если случится беда, приди на помощь нашему отцу
Тарасмунду". Сам же я не пошел, потому что боялся, только не стал говорить
об этом.
Гизульф тоже боялся, я видел это, но пошел. Я ждал его долго и
незаметно уснул.
Брат мой Гизульф разбудил меня посреди ночи. Вывел меня во двор,
чтобы не всполошилась наша мать Гизела.
Мы сели на колоду, что посреди двора была, и Гизульф сказал: "Я их
видел!"
Я сперва не понял, о чем он говорит, и переспросил: "Дедушку с
отцом?"
Но Гизульф покачал головой и сказал, сердясь на мою непонятливость:
"Да нет же, Арбра и Алариха".
И стал рассказывать, как подкрался незаметно к курганам и вдруг был
оглушен звуком как бы от битвы сотен всадников. И земля вокруг курганов
гудела. На вершинах курганов горели призрачные огни, как если бы скрытно
жгли там костры, прячась от врагов.
Когда он, Гизульф, высунулся из своего укрытия, трепеща, как бы его
не обнаружили, то увидел Алариха, по левую руку от Алариха стоял Арбр, а
по правую - дедушка Рагнарис. И за их спинами стояло молчаливое воинство.
Аларих был в тяжелых аланских доспехах, с большим копьем-ангоном, в
позолоченном шлеме, из-под козыря шлема было видно страшное лицо Алариха.
Арбр же был наг. Лицо его было оскалено улыбкой, и зубы Арбра сверкали в
свете луны. А глаза у него были такие, что лучше было бы не смотреть в них
никогда. То были глаза вутьи-одержимого, которому уже не место среди
людей. Сам Вотан смотрел его глазами.
И все они с угрозой надвигались на отца нашего Тарасмунда.
Тут Гизульф сделал паузу и попросил, чтобы я ему воды из колодца
принес. Потому что он натерпелся страху там, на курганах, в горле у него
пересохло, и дальше рассказывать он не может.
Я встал, пошел к колодцу, принес воды моему брату Гизульфу; потом
ждал, пока он напьется.
Гизульф напился воды, но не спешил продолжать. Тогда я сказал: "Если
ты не расскажешь, что было дальше, то я закричу, и весь дом узнает, как ты
за дедом на курганы бегал".
Тогда Гизульф сказал шепотом, что отец наш Тарасмунд стоял перед ними
неподвижно и только крест в круге чертил перед собой. Богарь наш говорил,
это лучшее оружие в незримой брани. И еще, говорил богарь, когда что умом
постигнуть не можешь, делай так. А Тарасмунд, отец наш, всегда очень
внимательно слушает богаря.
Я потихоньку тоже начертил перед собой крест в круге и мне стало
спокойнее.
"А дальше что было?" - спросил я моего брата Гизульфа.
"Дальше я ушел", - сказал Гизульф.
Мы вместе вознесли молитву за нашего отца Тарасмунда, чтобы легче
было ему отражать натиск неведомых сил, и отправились спать.
Утром мы проснулись от того, что в доме была суета. Женщины
суетились, собирали вещи и еду, Тарасмунд седлал коня. Сперва мы подумали,
что отец наш Тарасмунд опять в поход собирается.
Я спросил отца, куда он хочет пойти. Отец сказал: "В бург, к
Теодобаду". Я просил его взять меня с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63