Все четверо - и Ульф, и вандалы, и Стилихон-малец - жадно ели, как
псы, куски глотали. Как трапезу окончили, Тарасмунд Ульфу сказал, чтобы
показал гостям сеновал, где им спать лечь; самому же Ульфу наказал
вернуться и все нам рассказать, что с ним случилось.
Ульф так и поступил. Вандалы, как голод утолили, звероватости в
облике немного утратили и вести себя благочинно стали. Поблагодарили
дедушку, Тарасмунда и Гизелу; и Ульфа поблагодарили. И ушли за Ульфом на
сеновал.
Когда Ульф вернулся, дедушка Рагнарис уже доволен гостями был - я так
дуаю, понравились ему эти вандалы, ибо видно было, что блюли они древнее
благочиние. Свирепы были обликом и учтивы обхождением, а дедушке такое
нравится. Дедушка говорит, что в старые времена все такими были.
Мы во двор пошли, потому что в доме от Ахмы воняло сильно и с каждым
днем все сильнее воняло, хотя мать и Ильдихо меняли ему повязки и курили
травами в каморе.
Уселись во дворе.
Ульф, видать, решил, чтобы отвязались от него раз и навсегда, потому
рассказывал все как было, со всеми подробностями. Я в оба уха слушал,
потому что понимал: другой раз от Ульфа этого уже не услышишь.

РАССКАЗ УЛЬФА
Когда Ульф с женой своей Гото и сыном Вульфилой из бурга ушел, он в
наше село не пошел. Обиделся, что брат торговать его, Ульфа, приехал, а
заодно и на позорище выставил перед всеми.
На это Тарасмунд, как услышал, плечами пожал, но говорить не стал
ничего.
И на Теодобада обиделся, продолжал Ульф (безразлично говорил, будто о
чужом), что за счет его, ульфовой, гордости щедрость свою потешить решил.
Потому не в нашу сторону направился, а к вандалам, на юг. В тот день,
как прогнал его от себя Теодобад, несколько аланов из бурга уходили, и
Ульф с семьей к ним пристал, чтобы вместе идти. Так полпути с аланами и
прошел. До вандалов добрался и у родича нашего Велемуда остановился.
Рассудил, что ничем у вандалов не хуже, да и вождь есть дельный, Лиутар,
сын Эрзариха. Правда, Лиутар не у тех вандалов, где Велемуд живет, а у
дальних, у которых тоже бург есть. А Велемуд, хоть и вздорный нрав имеет,
по крайней мере, бедоносцем ругать его не будет. Да и сердце у Велемуда
доброе, а сам отважен.
Велемуд человек рачительный, хозяйство имел большое, рабов же не
держал, ибо не любил чужие рты кормить, сам с женой управлялся.
Хильдегунда - здоровенная девица, Велемуд потому и женился на ней с такой
радостью, что могла при случае и лошадь заменить.
Однако тут с Хильдегундой неладное вышло. Родила она недавно девочку,
Аскило назвали, да только что-то у нее не заладилось с этими родами,
больше лежала, чем по дому работала, все оправиться не могла.
Оттого-то и принял Велемуд родичей своих с распростертыми объятиями.
Все нарадоваться не мог, что даровые работники приехали. И тут же к работе
приставил - и Ульфа приставил, и Гото приставил, и даже Вульфилу, невзирая
на малолетство, приставил. И Стилихон у него уже работал - хозяином рос.
Только Хильдегунда на лавке лежала, да Аскило верещала с утра до ночи.
У Велемуда еще два брата есть, один в дружине у Лиутара, сына
Эрзариха, а второй в том же селе живет с женой и детьми (Тразарих имя
ему), при отце их, Вильзисе.
Вильзис, говорил Ульф, еще более к древнему благочинию склонен,
нежели наши дедушка Рагнарис и Хродомер. Что ни день, приходит к Велемуду
в дом и все поучает, все ругает, все-то ему, Вильзису, не так. Совсем
Хильдегунду заел. Велемуд же почтение ему великое выказывает.
В первый раз как увидел Вильзис Ульфа, рявкнул (совсем как наш
дедушка Рагнарис сегодня):
- Это что за скамар приблудился?
Велемуд смутился и уже рот раскрыл было, чтобы объяснить батюшке, кто
таков пришлец, но Ульф опередил его. Единственный глаз свой выкатил и
заорал яростно:
- Родич твой, Ульф, сын Рагнариса - вот кто!
(Дедушка Рагнарис головой покивал одобрительно: хорошо, мол, Ульф
ответил этому Вильзису.)
Вильзис побагровел - аж волосы седые у него розовые сделались - и
крикнул, что готы ему не родичи.
На то Ульф сказал:
- Моя кровь в жилах твоего внука Стилихона течет, а Стилихон твою
землю унаследует.
Вильзис сказал, чтобы Стилихона не трогал и тут же Стилихона
подозвал, обхватил руками, ласкать и тискать начал. Стилихон же отбивался,
ворча недовольно, и под конец боднул деда в бок лобастой своей головой.
Вильзис Ульфу буркнул, что гот, мол, как репей дурной: как прицепится, так
уж и не отцепится вовеки.
Дедушка Рагнарис, как про то услышал, так заворчал себе под нос.
Все-то, мол, вандалы у нас воруют, даже присловья.
Ульф, продолжая глаз таращить, шумно фыркнул и сказал Вильзису, отцу
Велемуда, вандалу:
- Про вандалов отец мой говорит, будто все вы - как коровья лепешка:
вступишь и более ни о чем думки иметь не будешь. И сыну твоему Велемуду то
многократно говаривал, когда он в нашем доме хлеб ел.
Вильзис сказал, что негоже хлебом попрекать, коли сам на чужие хлеба
явился, и вышел, палкой стуча.
Но с той поры люб ему стал Ульф.
Потом уж Вильзис говорил Ульфу, что сперва за алана его принял -
больно, мол, рожа у тебя, друг дорогой, свирепая.
Полюбил же он его еще за то, что Ульф работящим был. Жена же его,
Гото, всегда тише воды была, ниже травы, а по хозяйству вдвое больше
Хильдегунды успевала.
Так и прижились у вандалов.
Дедушка Рагнарис тут рассказ перебил и заметил с одобрением, что,
видать, этот Вильзис и вправду древлего благочестия ревнует. Правильный
вандал, какими и славилось племя их в былые времена, покуда не измельчали.
Неуступчивы были, молчаливы да люты. Пожалел, что в молодые годы не
встретился с этим Вильзисом в честном бою. Да и в старости не отказался бы
знакомство с таким вандалом свести. Поучил бы, как своих детей
воспитывать. А то этот Велемуд... Тут дедушка на землю плюнул.
Ульф при имени Велемуда только странно глянул на дедушку и продолжал
рассказывать.
Велемуд родичем своим хвастал неудержимо. Приехал, мол, родич мой,
гот родом, калека - в битве глаз потерял, свирепый - спасу нет. Будить
опасно, ибо спросонок убить может, если сон про битву снился. Голой рукой
убить может. И в том роду все такие, гостевал он, Велемуд, у них. Жену из
ихнего рода взял, чтобы сынов свирепых народить.
Вандалы, кто Хильдегунду хорошо знал, посмеивались, но Ульфа
действительно уважали.
Велемуд, ни в чем границ не зная, советы давать всем стал, как жить
по-готски. Мол, видел у готов в селе немало доброго, что и вандалу
перенять не зазорно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63