особая то была одежда, белая, жреческими
рунами расписанная. Спросил жреца: зачем, мол, такую одежду надевать? Жрец
и сказал все, как было. Как ходил Верекунд за Нутой, чтобы спросить Нуту
обо всем, но не угнался за духом ясновидящего. Хочет он, чтобы помог ему
Гизарна. Кровь у Гизарны молодая, а ноги быстрые. Гизарна догонит Нуту.
Пусть спросит, кто святилище разорил, а жрецам Нута пусть ответ даст: кто
из жрецов здешних место Нуты занять достоин.
Смекнул тут Гизарна, к чему младший жрец речь ведет. Слишком близко,
видать, большое капище к гепидам стоит. Совсем огепидились жрецы. Ты к ним
с вестью, а они тебя резать. И подумал Гизарна о том, что неизвестно еще,
догонит ли он Нуту; а селу своему родному он живой нужен.
Рассудив же так, схватил Гизарна со стола кувшин, полный пива, и об
голову жреца разбил; после из избы выскочил и был таков. По дороге еще
двое младших жрецов Гизарну остановить пытались, но и их сокрушил могучими
ударами Гизарна. Вырвался из капища. Никому ущерба большого не нанес и сам
не пострадал; однако коня лишился.
Полдня хоронился возле капища, в буреломе прятался. Выжидал. Ночью,
когда светать уже стало, коня свел с пастбища, что возле капища было. Те,
кто в ночном с конями были, не слишком за табуном приглядывали. Кто в
капище пойдет коней красть?
А вот Гизарна пошел.
Так и спасся из капища. Хоть совета от жрецов не привез, но зато
привез вести. И себя воротил в целости.
Тут Тарасмунд сказал Гизарне, что получил он добрый урок - каковы
языческие капища. Чем по местам таскаться, где бревнам поклоняются, шел бы
лучше в храм Бога Единого и с годьей потолковал. Он, Тарасмунд, сам
объяснить не берется, а годья хорошо такие вещи растолковывает.
Рагнарис заревел, что не для того Тарасмунда пригласили, чтобы он
подобные речи вел. О деле думать нужно, а не богами квитаться.
Хродомер же, как Гизарна о Верекунде речь повел, за голову взялся да
так и держался, будто болела у него голова. На лице страдание застыло.
Когда замолчали все, сказал Хродомер:
- Дурак ты, Гизарна. Думали мы, один Одвульф у нас дурак, оказалось -
двое вас таких. Сговорились вы, что ли, село наше позорить?
И спросил Гизарну:
- Если тебя за Нутой посылать хотели, то как бы Нута через тебя,
мертвого, волю свою объявил?
Гизарна рот раскрыл. Видно было, что он о том и не подумал. Он так
Хродомеру и сознался. Хродомер же рассказал, что когда был в таких же
летах, что и Гизарна, посылали его за духом одного умершего воина -
спросить, кому он землю завещает, ибо остались у него дети, дочь и
незаконнорожденный сын. В том же капище это было. Нута тогда в силе был.
Дали тогда Хродомеру одежду, белую, с рунами, как ту, что Гизарна отверг.
Отвели в священный круг, к Вотану, и дали испить священного меда, того, за
который Вотан умер. И Нута тоже меда испил. И взял его Нута за руку, и они
пошли того воина искать. И догнали того воина. Возле самой Вальхаллы
догнали. Не хотел тот воин с ними говорить, ибо о другом его мысли были.
Но Нута с Хродомером его принудили. И сказал тогда тот воин, чтобы землю
сыну отдали, хоть и не от жены рожден. И больше говорить не стал,
повернулся и ушел. Хродомер за ним пойти хотел, потянуло его в Вальхаллу,
но Нута не позволил. Сказал, что время его не пришло. И вернулись они с
Нутой назад.
Гизарна как услышал, зубами заскрежетал от досады. Вальхаллу мог бы
увидеть, если бы не сбежал! Хоть сейчас бросай все и беги к жрецам
каяться.
Тут все зашумели. Хродомер же всех вон выгнал, сказав: "Ступайте все
отсюда. Устал я".
Дедушка Рагнарис потом сказал, что Хродомер устал от нашей глупости.
Я по дедушкиному лицу видел, что дедушка опасаться начал: с какими-то
вестями дядя Агигульф от гепидов вернется.
Дядя Агигульф с Валамиром к полудню следующего дня вернулись. Мы уж
не чаяли дождаться, ибо все посланники наши с дурными вестями
возвращались. Эти же веселые вернулись, с уханьем молодецким по улице
проскакали.
Дедушка Рагнарис как завидел, так сразу за голову схватился: вот уж
точно, наозоровали у гепидов наши богатыри! Иначе не стали бы так
веселиться. Дедушка Рагнарис своего младшего сына, любимца Вотана, хорошо
знал.
Дядя Агигульф на двор заскочил, с коня соскочил, поводья Гизульфу
кинул, сестру мою Галесвинту (под руку подвернулась) поднял в воздух и
закружил, выпью крича. По всему видно было - знатно озоровал дядя
Агигульф, с Валамиром, дружком своим, у гепидов посланцем будучи.
После Галесвинту на ноги поставил и на Сванхильду покусился, рыча
престрашно. Да, стосковался по дому дядя Агигульф. Любо-дорого глядеть
было на дядю нашего Агигульфа, какой он добрый молодец: на поясе мертвая
голова болтается, из-под шлема белокурые кудри во все стороны торчат.
Стоит дядя Агигульф, осматривается, все ли ладно во дворе, травинку
покусывает. В серых глазах солнечный свет. У дяди Агигульфа глаза с
лучиками, дедушка говорит, что это к богатству.
Отвели дядю Агигульфа в дом. Сестры мои, мать и дедушкина наложница
Ильдихо его помыли, накормили, напоили, как доброго коня, чуть не скребком
почистили. После дедушка Рагнарис велел дяде Агигульфу все, как было,
сперва в дому рассказать. После одвульфова посольства страшно боялся
дедушка, что и этот посланник опозорит его.
Вот что дядя Агигульф рассказал.
Ехали с Валамиром весело. Хорошо ехали. Дядя Агигульф мертвую голову
на копье надел и все похвалялся, что так-то к гепидам и въедет. Знай
наших!
Тут дедушка Рагнарис дураком его назвал. Кто же так поступает? Вдруг
голова от какого-нибудь гепида, поди их всех упомни.
Дядя Агигульф признался, что он тоже так подумал. И Вотан, не иначе,
присоветовал ему благоразумие проявить, потому что еще загодя спрятал он
голову в седельную суму.
Гепидский дозор их задолго до села гепидского выследил. Как гепиды из
засады вышли, приготовились наши богатыри к бою. Но боя не получилось.
Знакомые это оказались гепиды, вместе на дальнего Афару за солью ходили.
Они Валамира признали. Дядя Агигульф в тот поход не ходил, потому что
болен был, с огневицей да трясовицей боролся, а потом поле наше пахал, о
чем вспоминать не любит.
И спросили наши богатыри гепидов: почему, мол, те дозор выслали.
Гепиды отвечали, что неспокойно стало в округе, чужие так и шастают. Один
из дозорных этих с нашими в село их поехал. По дороге рассказал, что у них
приключилось.
Есть у них в селе один человек по прозванию Сьюки. У него было трое
сыновей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
рунами расписанная. Спросил жреца: зачем, мол, такую одежду надевать? Жрец
и сказал все, как было. Как ходил Верекунд за Нутой, чтобы спросить Нуту
обо всем, но не угнался за духом ясновидящего. Хочет он, чтобы помог ему
Гизарна. Кровь у Гизарны молодая, а ноги быстрые. Гизарна догонит Нуту.
Пусть спросит, кто святилище разорил, а жрецам Нута пусть ответ даст: кто
из жрецов здешних место Нуты занять достоин.
Смекнул тут Гизарна, к чему младший жрец речь ведет. Слишком близко,
видать, большое капище к гепидам стоит. Совсем огепидились жрецы. Ты к ним
с вестью, а они тебя резать. И подумал Гизарна о том, что неизвестно еще,
догонит ли он Нуту; а селу своему родному он живой нужен.
Рассудив же так, схватил Гизарна со стола кувшин, полный пива, и об
голову жреца разбил; после из избы выскочил и был таков. По дороге еще
двое младших жрецов Гизарну остановить пытались, но и их сокрушил могучими
ударами Гизарна. Вырвался из капища. Никому ущерба большого не нанес и сам
не пострадал; однако коня лишился.
Полдня хоронился возле капища, в буреломе прятался. Выжидал. Ночью,
когда светать уже стало, коня свел с пастбища, что возле капища было. Те,
кто в ночном с конями были, не слишком за табуном приглядывали. Кто в
капище пойдет коней красть?
А вот Гизарна пошел.
Так и спасся из капища. Хоть совета от жрецов не привез, но зато
привез вести. И себя воротил в целости.
Тут Тарасмунд сказал Гизарне, что получил он добрый урок - каковы
языческие капища. Чем по местам таскаться, где бревнам поклоняются, шел бы
лучше в храм Бога Единого и с годьей потолковал. Он, Тарасмунд, сам
объяснить не берется, а годья хорошо такие вещи растолковывает.
Рагнарис заревел, что не для того Тарасмунда пригласили, чтобы он
подобные речи вел. О деле думать нужно, а не богами квитаться.
Хродомер же, как Гизарна о Верекунде речь повел, за голову взялся да
так и держался, будто болела у него голова. На лице страдание застыло.
Когда замолчали все, сказал Хродомер:
- Дурак ты, Гизарна. Думали мы, один Одвульф у нас дурак, оказалось -
двое вас таких. Сговорились вы, что ли, село наше позорить?
И спросил Гизарну:
- Если тебя за Нутой посылать хотели, то как бы Нута через тебя,
мертвого, волю свою объявил?
Гизарна рот раскрыл. Видно было, что он о том и не подумал. Он так
Хродомеру и сознался. Хродомер же рассказал, что когда был в таких же
летах, что и Гизарна, посылали его за духом одного умершего воина -
спросить, кому он землю завещает, ибо остались у него дети, дочь и
незаконнорожденный сын. В том же капище это было. Нута тогда в силе был.
Дали тогда Хродомеру одежду, белую, с рунами, как ту, что Гизарна отверг.
Отвели в священный круг, к Вотану, и дали испить священного меда, того, за
который Вотан умер. И Нута тоже меда испил. И взял его Нута за руку, и они
пошли того воина искать. И догнали того воина. Возле самой Вальхаллы
догнали. Не хотел тот воин с ними говорить, ибо о другом его мысли были.
Но Нута с Хродомером его принудили. И сказал тогда тот воин, чтобы землю
сыну отдали, хоть и не от жены рожден. И больше говорить не стал,
повернулся и ушел. Хродомер за ним пойти хотел, потянуло его в Вальхаллу,
но Нута не позволил. Сказал, что время его не пришло. И вернулись они с
Нутой назад.
Гизарна как услышал, зубами заскрежетал от досады. Вальхаллу мог бы
увидеть, если бы не сбежал! Хоть сейчас бросай все и беги к жрецам
каяться.
Тут все зашумели. Хродомер же всех вон выгнал, сказав: "Ступайте все
отсюда. Устал я".
Дедушка Рагнарис потом сказал, что Хродомер устал от нашей глупости.
Я по дедушкиному лицу видел, что дедушка опасаться начал: с какими-то
вестями дядя Агигульф от гепидов вернется.
Дядя Агигульф с Валамиром к полудню следующего дня вернулись. Мы уж
не чаяли дождаться, ибо все посланники наши с дурными вестями
возвращались. Эти же веселые вернулись, с уханьем молодецким по улице
проскакали.
Дедушка Рагнарис как завидел, так сразу за голову схватился: вот уж
точно, наозоровали у гепидов наши богатыри! Иначе не стали бы так
веселиться. Дедушка Рагнарис своего младшего сына, любимца Вотана, хорошо
знал.
Дядя Агигульф на двор заскочил, с коня соскочил, поводья Гизульфу
кинул, сестру мою Галесвинту (под руку подвернулась) поднял в воздух и
закружил, выпью крича. По всему видно было - знатно озоровал дядя
Агигульф, с Валамиром, дружком своим, у гепидов посланцем будучи.
После Галесвинту на ноги поставил и на Сванхильду покусился, рыча
престрашно. Да, стосковался по дому дядя Агигульф. Любо-дорого глядеть
было на дядю нашего Агигульфа, какой он добрый молодец: на поясе мертвая
голова болтается, из-под шлема белокурые кудри во все стороны торчат.
Стоит дядя Агигульф, осматривается, все ли ладно во дворе, травинку
покусывает. В серых глазах солнечный свет. У дяди Агигульфа глаза с
лучиками, дедушка говорит, что это к богатству.
Отвели дядю Агигульфа в дом. Сестры мои, мать и дедушкина наложница
Ильдихо его помыли, накормили, напоили, как доброго коня, чуть не скребком
почистили. После дедушка Рагнарис велел дяде Агигульфу все, как было,
сперва в дому рассказать. После одвульфова посольства страшно боялся
дедушка, что и этот посланник опозорит его.
Вот что дядя Агигульф рассказал.
Ехали с Валамиром весело. Хорошо ехали. Дядя Агигульф мертвую голову
на копье надел и все похвалялся, что так-то к гепидам и въедет. Знай
наших!
Тут дедушка Рагнарис дураком его назвал. Кто же так поступает? Вдруг
голова от какого-нибудь гепида, поди их всех упомни.
Дядя Агигульф признался, что он тоже так подумал. И Вотан, не иначе,
присоветовал ему благоразумие проявить, потому что еще загодя спрятал он
голову в седельную суму.
Гепидский дозор их задолго до села гепидского выследил. Как гепиды из
засады вышли, приготовились наши богатыри к бою. Но боя не получилось.
Знакомые это оказались гепиды, вместе на дальнего Афару за солью ходили.
Они Валамира признали. Дядя Агигульф в тот поход не ходил, потому что
болен был, с огневицей да трясовицей боролся, а потом поле наше пахал, о
чем вспоминать не любит.
И спросили наши богатыри гепидов: почему, мол, те дозор выслали.
Гепиды отвечали, что неспокойно стало в округе, чужие так и шастают. Один
из дозорных этих с нашими в село их поехал. По дороге рассказал, что у них
приключилось.
Есть у них в селе один человек по прозванию Сьюки. У него было трое
сыновей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63