Чуть было не съели. После суждение свое
вынесли: не нашенский, мол, меч.
И спросил сыновей да зятьев сигизвультовых Одвульф: не видали ли чего
подобного? И им тоже про рыжего рассказал.
Зятья же и сыновья Сигизвульта того вид нахальный имели (сразу видно,
что не держит их твердой рукой Сигизвульт, не то что Рагнарис и Хродомер!)
Отвечали так, что есть, мол, в селе у них воин один, Хиндасвинт, до
медовухи весьма охочий; так вот этот Хиндасвинт как-то раз долго по лесу
за Понтием Пилатом гонялся, нашел где-то в наших лесах Понтия Пилата.
Прибить Пилата хотел - зачем Иисуса Христа распял, вражья морда? Так вот
надо бы этого Хиндасвинта распросить, может, он и рыжего видел.
И спросил один из зятьев сигизвультовых Одвульфа: не Пилат ли часом
рыжий тот? Надо Хиндасвинта тогда утешить: отомстили, мол, за Иисуса. И
заржал, что гизарнов жеребец.
А второй зять сигизвультов спросил Одвульфа: что, мол, воин тот
Агигульф - христианин, раз за Христа так ратует, Пилата по камышам
вылавливает?
Потупился Одвульф, за больное место его задели. Нет, сказал честно,
воин тот Агигульф, хоть и славен и доблестен, но в вере своей заблуждается
и поклоняется идолищам.
Тут один из сыновей Сигизвульта (Одвульфу он сразу не понравился -
рожа лисья и говорит вкрадчиво да с подковыркой) сказал: не Гупту ли
нашего часом этот Агигульф прибил? Рыжий Гупта-то и шастает где ни попадя.
Мог и в камышах сидеть. Кто ведает, что блаженному на ум взбредет.
Остальные стали кричать на этого сына Сигизвульта: что ты говоришь,
мол, у гепидов, мол, Гупта. Сами же его туда и провожали. Слово Божье
гепидам понес блаженный. Воистину, блаженный. Ей-ей, блаженный. Это же
надо, к гепидам пойти со Словом Божьим! Теперь не ранее, чем через год,
вернется, быстрее не втолкует. Благую весть гепидские головы в месяц не
пережуют.
Тут Одвульф переживать стал. Как это - нет в селе Гупты? Как же без
Гупты? Он ради Гупты, можно сказать, и вызвался в село то идти с вестью.
На то зятья и сыновья Сигизвульта улыбнулись гнусно (Сигизвульт им в
том не перечил) и сказали: вот так-то, без Гупты.
Тогда Одвульф потребовал, чтобы тинг собрали. Сигизвульт отвечал, что
он, Сигизвульт, не против и поговорит со старейшинами, чтобы тинг собрали.
Но хочет еще раз от родича своего Одвульфа услышать: как он объяснит
людям, почему их от страды оторвали, ради какого дела на тинг собрали?
Удивился Одвульф. Разве он только что Сигизвульту все это не
рассказал? Ну, коли все у них в селе такие непонятливые, еще раз повторит:
есть у нас воин, Агигульф. Пошел он как-то раз с мальчишками рыбу
ловить...
Тут Одвульф рассказ свой оборвал. Посмотрел сперва на Хродомера,
потом на Рагнариса. Синяк свой потрогал. Рагнарис и спросил его, презрения
не скрывая: что, сразу тебе синяк этот поставили? Одвульф сказал, что
синяк ему поставили не сразу. Добавил, что зятья у Сигизвульта какие-то
бешеные, не пожалел Сигизвульт дочерей своих, когда замуж их выдавал.
Небось, в кровопотеках все ходят и с волосьями вырванными.
Сигизвульт сказал, что тинг собирать не будут. Трудно будет Одвульфу
объяснить людям, почему он, Одвульф, в самую страду по округе шляется. За
скамара же примут. Нечего его, Сигизвульта, родством таким перед всем
селом позорить. Так что лучше ему, Одвульфу, сейчас пойти на сеновал
спать, а наутро Сигизвульт его к старейшинам отведет.
Наутро отвел Сигизвульт Одвульфа к старейшинам.
Дедушка Рагнарис перебил рассказ Одвульфа и спросил, как старейшин в
том селе зовут. Одвульф ответил: самого старого зовут Валия - седой как
лунь. А второго - Бракила. И опять переглянулись дедушка Рагнарис и
Хродомер. Знакомы им были, видать, эти Валия с Бракилой.
Сигизвульт им сказал, отводя глаза, будто украл что-то, что родич к
нему из ТОГО села приехал. Про этого родича он, Сигизвульт, прежде никогда
не знал, но сочлись родством и вышло так, что действительно они родня. Так
что ночевал Одвульф под его, Сигизвульта, кровом, а теперь с новостью
своей к старейшинам пришел.
Одвульф с того начал, что меч чужака старейшинам показал.
Тут наши старейшины, Хродомер и Рагнарис, вздохнули с облегчением.
Хродомер спросил Одвульфа: сам, мол, додумался с меча разговор начинать?
Одвульф сказал: нет, это Сигизвульт присоветовал. Рагнарис тогда сказал
Хродомеру: "Помню этого Сигизвульта, смышленый был сопляк. Ничего
удивительного, что в доброго мужа вырос. И отец его, Мунд, глупцом не
был." Услышав имя Мунда, Хродомер закивал. Помнил он Мунда. А Сигизвульта
не помнил, он еще до рождения Сигизвульта из села того ушел. И рявкнул на
Одвульфа: что замолчал? Рассказывай!
Одвульф продолжал. Поглядели старейшины на меч и спросили, где добыл
диковину. Бракила же добавил, что сын его Арбр такие мечи из похода
привозил, только давно это было. Забылось уж, из каких краев. И спросить
Арбра нельзя, потому как умер Арбр много лет назад.
Дедушка Рагнарис тут уронил тяжко: "Еще как умер". Я так и обмер:
неужто про того самого Арбра речь ведут? Но больше об Арбре речи не было,
а снова вернулись к мечу. Одвульф старейшинам того села рассказал всю
историю. Старейшины слушали его внимательно. Бракила только переспросил,
чей сын этот Агигульф, который чужака убил, а после того, как Одвульф
ответил: Рагнариса, невзлюбил сразу и Агигульфа, и Одвульфа. Ничего,
правда, не сказал, но по всему видно было, что не люб ему посланник.
Тут Одвульф потупился и сказал Хродомеру и Рагнарису, что потом
только понял, за что так невзлюбил его Бракила.
Хродомер с Рагнарисом долго молчали. А после Рагнарис как заревет:
"Ты что, мол, сучья кость, эту историю и старейшинам рассказывал как
Сигизвульту?" Одвульф подтвердил: слово в слово.
Хродомер только рукой махнул. Сказал Одвульфу: "Опозорил ты нас перед
Валией и Бракилой". Одвульф удивился и сказал Хродомеру: "Сигизвульт мне
то же самое говорил".
Дедушка Рагнарис по столу ладонями хлопнул и велел кратко говорить:
что в том селе старейшины сказали. Одвульф отвечал, что старейшины того
села так велели передать старейшинам нашего села: никогда, мол, толку не
было ни от Хродомера, ни от Рагнариса; так чего ждать от села, где их
старейшинами посадили? Если уж Хродомер с Рагнарисом там за лучших и
мудрейших почитаются, то что говорить об остальных? Рагнарис в кости
проиграл младшую сестру, в последний только момент узнали и уговорили
теленка взять вместо девчонки. (Ибо любил ее отец Рагнариса, хоть и была
она от рабыни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
вынесли: не нашенский, мол, меч.
И спросил сыновей да зятьев сигизвультовых Одвульф: не видали ли чего
подобного? И им тоже про рыжего рассказал.
Зятья же и сыновья Сигизвульта того вид нахальный имели (сразу видно,
что не держит их твердой рукой Сигизвульт, не то что Рагнарис и Хродомер!)
Отвечали так, что есть, мол, в селе у них воин один, Хиндасвинт, до
медовухи весьма охочий; так вот этот Хиндасвинт как-то раз долго по лесу
за Понтием Пилатом гонялся, нашел где-то в наших лесах Понтия Пилата.
Прибить Пилата хотел - зачем Иисуса Христа распял, вражья морда? Так вот
надо бы этого Хиндасвинта распросить, может, он и рыжего видел.
И спросил один из зятьев сигизвультовых Одвульфа: не Пилат ли часом
рыжий тот? Надо Хиндасвинта тогда утешить: отомстили, мол, за Иисуса. И
заржал, что гизарнов жеребец.
А второй зять сигизвультов спросил Одвульфа: что, мол, воин тот
Агигульф - христианин, раз за Христа так ратует, Пилата по камышам
вылавливает?
Потупился Одвульф, за больное место его задели. Нет, сказал честно,
воин тот Агигульф, хоть и славен и доблестен, но в вере своей заблуждается
и поклоняется идолищам.
Тут один из сыновей Сигизвульта (Одвульфу он сразу не понравился -
рожа лисья и говорит вкрадчиво да с подковыркой) сказал: не Гупту ли
нашего часом этот Агигульф прибил? Рыжий Гупта-то и шастает где ни попадя.
Мог и в камышах сидеть. Кто ведает, что блаженному на ум взбредет.
Остальные стали кричать на этого сына Сигизвульта: что ты говоришь,
мол, у гепидов, мол, Гупта. Сами же его туда и провожали. Слово Божье
гепидам понес блаженный. Воистину, блаженный. Ей-ей, блаженный. Это же
надо, к гепидам пойти со Словом Божьим! Теперь не ранее, чем через год,
вернется, быстрее не втолкует. Благую весть гепидские головы в месяц не
пережуют.
Тут Одвульф переживать стал. Как это - нет в селе Гупты? Как же без
Гупты? Он ради Гупты, можно сказать, и вызвался в село то идти с вестью.
На то зятья и сыновья Сигизвульта улыбнулись гнусно (Сигизвульт им в
том не перечил) и сказали: вот так-то, без Гупты.
Тогда Одвульф потребовал, чтобы тинг собрали. Сигизвульт отвечал, что
он, Сигизвульт, не против и поговорит со старейшинами, чтобы тинг собрали.
Но хочет еще раз от родича своего Одвульфа услышать: как он объяснит
людям, почему их от страды оторвали, ради какого дела на тинг собрали?
Удивился Одвульф. Разве он только что Сигизвульту все это не
рассказал? Ну, коли все у них в селе такие непонятливые, еще раз повторит:
есть у нас воин, Агигульф. Пошел он как-то раз с мальчишками рыбу
ловить...
Тут Одвульф рассказ свой оборвал. Посмотрел сперва на Хродомера,
потом на Рагнариса. Синяк свой потрогал. Рагнарис и спросил его, презрения
не скрывая: что, сразу тебе синяк этот поставили? Одвульф сказал, что
синяк ему поставили не сразу. Добавил, что зятья у Сигизвульта какие-то
бешеные, не пожалел Сигизвульт дочерей своих, когда замуж их выдавал.
Небось, в кровопотеках все ходят и с волосьями вырванными.
Сигизвульт сказал, что тинг собирать не будут. Трудно будет Одвульфу
объяснить людям, почему он, Одвульф, в самую страду по округе шляется. За
скамара же примут. Нечего его, Сигизвульта, родством таким перед всем
селом позорить. Так что лучше ему, Одвульфу, сейчас пойти на сеновал
спать, а наутро Сигизвульт его к старейшинам отведет.
Наутро отвел Сигизвульт Одвульфа к старейшинам.
Дедушка Рагнарис перебил рассказ Одвульфа и спросил, как старейшин в
том селе зовут. Одвульф ответил: самого старого зовут Валия - седой как
лунь. А второго - Бракила. И опять переглянулись дедушка Рагнарис и
Хродомер. Знакомы им были, видать, эти Валия с Бракилой.
Сигизвульт им сказал, отводя глаза, будто украл что-то, что родич к
нему из ТОГО села приехал. Про этого родича он, Сигизвульт, прежде никогда
не знал, но сочлись родством и вышло так, что действительно они родня. Так
что ночевал Одвульф под его, Сигизвульта, кровом, а теперь с новостью
своей к старейшинам пришел.
Одвульф с того начал, что меч чужака старейшинам показал.
Тут наши старейшины, Хродомер и Рагнарис, вздохнули с облегчением.
Хродомер спросил Одвульфа: сам, мол, додумался с меча разговор начинать?
Одвульф сказал: нет, это Сигизвульт присоветовал. Рагнарис тогда сказал
Хродомеру: "Помню этого Сигизвульта, смышленый был сопляк. Ничего
удивительного, что в доброго мужа вырос. И отец его, Мунд, глупцом не
был." Услышав имя Мунда, Хродомер закивал. Помнил он Мунда. А Сигизвульта
не помнил, он еще до рождения Сигизвульта из села того ушел. И рявкнул на
Одвульфа: что замолчал? Рассказывай!
Одвульф продолжал. Поглядели старейшины на меч и спросили, где добыл
диковину. Бракила же добавил, что сын его Арбр такие мечи из похода
привозил, только давно это было. Забылось уж, из каких краев. И спросить
Арбра нельзя, потому как умер Арбр много лет назад.
Дедушка Рагнарис тут уронил тяжко: "Еще как умер". Я так и обмер:
неужто про того самого Арбра речь ведут? Но больше об Арбре речи не было,
а снова вернулись к мечу. Одвульф старейшинам того села рассказал всю
историю. Старейшины слушали его внимательно. Бракила только переспросил,
чей сын этот Агигульф, который чужака убил, а после того, как Одвульф
ответил: Рагнариса, невзлюбил сразу и Агигульфа, и Одвульфа. Ничего,
правда, не сказал, но по всему видно было, что не люб ему посланник.
Тут Одвульф потупился и сказал Хродомеру и Рагнарису, что потом
только понял, за что так невзлюбил его Бракила.
Хродомер с Рагнарисом долго молчали. А после Рагнарис как заревет:
"Ты что, мол, сучья кость, эту историю и старейшинам рассказывал как
Сигизвульту?" Одвульф подтвердил: слово в слово.
Хродомер только рукой махнул. Сказал Одвульфу: "Опозорил ты нас перед
Валией и Бракилой". Одвульф удивился и сказал Хродомеру: "Сигизвульт мне
то же самое говорил".
Дедушка Рагнарис по столу ладонями хлопнул и велел кратко говорить:
что в том селе старейшины сказали. Одвульф отвечал, что старейшины того
села так велели передать старейшинам нашего села: никогда, мол, толку не
было ни от Хродомера, ни от Рагнариса; так чего ждать от села, где их
старейшинами посадили? Если уж Хродомер с Рагнарисом там за лучших и
мудрейших почитаются, то что говорить об остальных? Рагнарис в кости
проиграл младшую сестру, в последний только момент узнали и уговорили
теленка взять вместо девчонки. (Ибо любил ее отец Рагнариса, хоть и была
она от рабыни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63