Вот
уже и пиво поспело, вот уж и гости собрались и изрядно пива того отведали,
а Рыбораба с уловом нет как нет. До ночи ждали. Еле ночь пересидели,
дивному напитку дань отдавая и друг другу на раба премерзкого жалуясь,
казни ему придумывая. Разъярился на раба Гизарна - как это ему, Гизарне,
перечить вздумали, Вальхаллу ему порушить осмелились! И собрал воинство
свое - Валамира и дядю нашего Агигульфа. Отправились чуть свет на озеро
беглого раба ловить.
Священный напиток вотанов, по крови богатырей наших разлившись,
удвоил силы их и сдобрил их усилия священной яростью. Так и бродили по
камышам, но меза не нашли. Решили сперва, что сбежал мез - хотя зачем ему
от Гизарны бегать? Плохо ему, мезу, что ли у Гизарны жилось? Следы беглеца
искали, но не нашли. Сетовали, что собак с собой не взяли. Гизарна же на
меза обижался и казнить его хотел. Валамир с Агигульфом Гизарну утешали,
как могли, и обещались помочь с казнью.
Совсем уже было отступились от поисков, но тут увидал Валамир портки.
Гизарну кликнули. И опознал Гизарна портки - точно, те самые. Мез в них из
дома уходил. Гизарна сам эти портки носил до меза, после рабу отдал, чтобы
донашивал.
Поняли тут, что беда какая-то с мезом приключилась. Ибо как бы ни был
дерзок человек, а не сбежал бы, портки бросив.
Начал тут Гизарна жалеть меза и вспоминать, какой усердный он был и
преданный. И так, горюя, вернулись богатыри к Гизарне домой и пиво допили.
Давно это было. С той поры и бабушка наша Мидьо Богу душу отдала, и
та рабыня померла, иноплеменная да злющая.
На озеро же за рыбой продолжают из нашего села ходить, однако ходят с
оглядкой.
Гизульф, мой брат, не раз подбивал меня идти на озеро без старших, но
я не шел. Строго-настрого запретил дед наш Рагнарис и отец наш Тарасмунд
ходить туда.
На озеро дядя Агигульф ходить любит. Дядя Агигульф уже взрослый, и
отец мой Тарасмунд, хоть и старший брат, а ему не указ. Дедушка Рагнарис
на дядю Агигульфа ворчит, говорит, что в один прекрасный день найдет он
вместо рыбы гепидскую стрелу себе в задницу. Дядя Агигульф говорит, что не
гепидскую стрелу в задницу, а молодую гепидку на свое копье найдет он.
Дедушка Рагнарис всякий раз, слыша это, очень радуется и прибавляет, что
Агигульф воистину любимец богов.
В этом же году вот что случилось. Пошел дядя Агигульф на озеро и
вернулся без рыбы. Хоть и без стрелы в заднице, но и без гепидки.
Встревожен был. Говорил, что видел на озере чужих людей. Дедушка Рагнарис
спросил, не гепиды ли это дальние были. Но дядя Агигульф рассердился: что
он гепидов от чужих людей не отличит? Сказано - чужие. И сказал еще дядя
Агигульф, что в походах навидался разных племен, и нашего языка, и иного.
Те же, у озера, другими были, еще не виданными.
От чужих дядя Агигульф в камыше схоронился. Полдня за ними следил. Те
лошадей поили, сами пили. По всему видать, таились.
Я спросил дядю Агигульфа, отчего он их голыми руками не порвал, как
то у него, дяди Агигульфа, в обыкновении. На что дядя Агигульф сказал, что
в этот день он необычно добр был. Не иначе, козни духов озерных на него
благодушие напустили. Да и взять-то с чужаков нечего. Одежка, оружие - все
дрянное. "А лошади?" - спросил мой брат Гизульф. "Тоже дрянь", - ответил
дядя Агигульф. Гизульф сказал, что лошадей, пусть и дрянных, можно было бы
в бурге продать. Но дядя Агигульф дал Гизульфу по шее и сказал, что он,
дядя Агигульф, не торгаш, и Гизульфу не советует торгашом быть. Дедушка
Рагнарис встревожился, слушая этот разговор. И отец мой Тарасмунд
насторожился.
Вечером того дня дядя Агигульф с Валамиром бражничали. Рагнарис же
пришел к Валамиру, Агигульфа от кувшина с пивом оторвал и к Хродомеру
потащил; о чем они там говорили, нам неведомо.
Наутро дядя Агигульф, другой Агигульф, Гизарна, Аргасп и Валамир на
озеро поехали. Вернулись поздно, мокрые, и дядю Агигульфа бранили - пива,
мол, надо меньше пить и о прекрасных гепидках грезить. Целую седмицу потом
дядя Агигульф ходил по селу и вечерами, после трудов дневных, дрался - с
Гизарной, Аргаспом и дружком своим Валамиром.
И Од-пастух говорил, что был со стадом на дальнем выгоне и почудилось
ему, что между холмов всадников видел. Далеко было, не разобрал. И собаки
беспокоились.
Если от нашего села на север идти, то начинаются рощи. Если через те
рощи идти и все на север брать, то выйдешь к тому селу, где Гупта живет.
Дедушка Рагнарис из того села родом. Половина того села дедушки Рагнариса
родичи; хотя с той поры, как отец Рагнариса выгнал, Рагнарис там ни разу
не бывал.
Я там тоже никогда еще не бывал.
В округе, кроме нашего, еще несколько готских сел есть.
Еще дальше на север большая река. За той рекой другие люди живут, и
мы о них ничего не знаем.
Дядя Агигульф говорит, что если там, на севере, в реку венок бросить,
то венок этот к самому бургу приплывет; река эта сперва с запада на восток
петляет, а потом поворачивает на юг. Откуда же эта река начало берет,
никто не искал; дедушка Рагнарис говорит, что она из гор вытекает. Но этих
гор я не видел.
Когда с нами еще дядя Ульф жил, он рассказывал, что Теодобад раз
пошел в поход (дядя Ульф с ним шел) и дошли до реки. В тех краях это и
было, на самых границах готских земель. Остановились на берегу, чтобы
провести ночь. Утром проснулись, вышли к броду, чтобы переправляться на
другую сторону. И как нарочно: увидели, как по реке вдруг поплыли трупы.
Несло их с какого-то поля брани. Видать, давно уже несло, потому что
раздулись безобразно трупы лошадей и людей, так что и не поймешь, кто с
кем бился.
Поглядели на это Теодобад с дружиной, поглядели - и назад повернули.
По всему видно, примета дурная, хуже не бывает. И даже те, кто верует в
Бога Единого, с этим не спорили.
Дядя Агигульф спросил тогда дядю Ульфа: не мог он по оружию угадать,
что за люди убитые плыли? Ульф на это сказал, что мечи с топорами не
плавают, стрелы же, которые из трупов торчали, были странные.
На севере эта большая река бежит быстро; у бурга она движется
помедленнее. Сперва думали, что это разные реки, но потом нашелся человек,
который прошел по всему ее берегу и сказал, что это одна и та же река.
К бургу от нашего села дорога такая. Нужно переправиться через речку,
что возле села нашего протекает; за речкой начинаются курганы. За
курганами поле, а дальше лес. Через лес тропа есть нахоженная; нужно по
приметам знать, как в лес войти, а дальше не собьешься.
Тропа выводит к старой дороге; еще ромеи ее строили. По дороге на юг
- как раз к бургу выйдешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
уже и пиво поспело, вот уж и гости собрались и изрядно пива того отведали,
а Рыбораба с уловом нет как нет. До ночи ждали. Еле ночь пересидели,
дивному напитку дань отдавая и друг другу на раба премерзкого жалуясь,
казни ему придумывая. Разъярился на раба Гизарна - как это ему, Гизарне,
перечить вздумали, Вальхаллу ему порушить осмелились! И собрал воинство
свое - Валамира и дядю нашего Агигульфа. Отправились чуть свет на озеро
беглого раба ловить.
Священный напиток вотанов, по крови богатырей наших разлившись,
удвоил силы их и сдобрил их усилия священной яростью. Так и бродили по
камышам, но меза не нашли. Решили сперва, что сбежал мез - хотя зачем ему
от Гизарны бегать? Плохо ему, мезу, что ли у Гизарны жилось? Следы беглеца
искали, но не нашли. Сетовали, что собак с собой не взяли. Гизарна же на
меза обижался и казнить его хотел. Валамир с Агигульфом Гизарну утешали,
как могли, и обещались помочь с казнью.
Совсем уже было отступились от поисков, но тут увидал Валамир портки.
Гизарну кликнули. И опознал Гизарна портки - точно, те самые. Мез в них из
дома уходил. Гизарна сам эти портки носил до меза, после рабу отдал, чтобы
донашивал.
Поняли тут, что беда какая-то с мезом приключилась. Ибо как бы ни был
дерзок человек, а не сбежал бы, портки бросив.
Начал тут Гизарна жалеть меза и вспоминать, какой усердный он был и
преданный. И так, горюя, вернулись богатыри к Гизарне домой и пиво допили.
Давно это было. С той поры и бабушка наша Мидьо Богу душу отдала, и
та рабыня померла, иноплеменная да злющая.
На озеро же за рыбой продолжают из нашего села ходить, однако ходят с
оглядкой.
Гизульф, мой брат, не раз подбивал меня идти на озеро без старших, но
я не шел. Строго-настрого запретил дед наш Рагнарис и отец наш Тарасмунд
ходить туда.
На озеро дядя Агигульф ходить любит. Дядя Агигульф уже взрослый, и
отец мой Тарасмунд, хоть и старший брат, а ему не указ. Дедушка Рагнарис
на дядю Агигульфа ворчит, говорит, что в один прекрасный день найдет он
вместо рыбы гепидскую стрелу себе в задницу. Дядя Агигульф говорит, что не
гепидскую стрелу в задницу, а молодую гепидку на свое копье найдет он.
Дедушка Рагнарис всякий раз, слыша это, очень радуется и прибавляет, что
Агигульф воистину любимец богов.
В этом же году вот что случилось. Пошел дядя Агигульф на озеро и
вернулся без рыбы. Хоть и без стрелы в заднице, но и без гепидки.
Встревожен был. Говорил, что видел на озере чужих людей. Дедушка Рагнарис
спросил, не гепиды ли это дальние были. Но дядя Агигульф рассердился: что
он гепидов от чужих людей не отличит? Сказано - чужие. И сказал еще дядя
Агигульф, что в походах навидался разных племен, и нашего языка, и иного.
Те же, у озера, другими были, еще не виданными.
От чужих дядя Агигульф в камыше схоронился. Полдня за ними следил. Те
лошадей поили, сами пили. По всему видать, таились.
Я спросил дядю Агигульфа, отчего он их голыми руками не порвал, как
то у него, дяди Агигульфа, в обыкновении. На что дядя Агигульф сказал, что
в этот день он необычно добр был. Не иначе, козни духов озерных на него
благодушие напустили. Да и взять-то с чужаков нечего. Одежка, оружие - все
дрянное. "А лошади?" - спросил мой брат Гизульф. "Тоже дрянь", - ответил
дядя Агигульф. Гизульф сказал, что лошадей, пусть и дрянных, можно было бы
в бурге продать. Но дядя Агигульф дал Гизульфу по шее и сказал, что он,
дядя Агигульф, не торгаш, и Гизульфу не советует торгашом быть. Дедушка
Рагнарис встревожился, слушая этот разговор. И отец мой Тарасмунд
насторожился.
Вечером того дня дядя Агигульф с Валамиром бражничали. Рагнарис же
пришел к Валамиру, Агигульфа от кувшина с пивом оторвал и к Хродомеру
потащил; о чем они там говорили, нам неведомо.
Наутро дядя Агигульф, другой Агигульф, Гизарна, Аргасп и Валамир на
озеро поехали. Вернулись поздно, мокрые, и дядю Агигульфа бранили - пива,
мол, надо меньше пить и о прекрасных гепидках грезить. Целую седмицу потом
дядя Агигульф ходил по селу и вечерами, после трудов дневных, дрался - с
Гизарной, Аргаспом и дружком своим Валамиром.
И Од-пастух говорил, что был со стадом на дальнем выгоне и почудилось
ему, что между холмов всадников видел. Далеко было, не разобрал. И собаки
беспокоились.
Если от нашего села на север идти, то начинаются рощи. Если через те
рощи идти и все на север брать, то выйдешь к тому селу, где Гупта живет.
Дедушка Рагнарис из того села родом. Половина того села дедушки Рагнариса
родичи; хотя с той поры, как отец Рагнариса выгнал, Рагнарис там ни разу
не бывал.
Я там тоже никогда еще не бывал.
В округе, кроме нашего, еще несколько готских сел есть.
Еще дальше на север большая река. За той рекой другие люди живут, и
мы о них ничего не знаем.
Дядя Агигульф говорит, что если там, на севере, в реку венок бросить,
то венок этот к самому бургу приплывет; река эта сперва с запада на восток
петляет, а потом поворачивает на юг. Откуда же эта река начало берет,
никто не искал; дедушка Рагнарис говорит, что она из гор вытекает. Но этих
гор я не видел.
Когда с нами еще дядя Ульф жил, он рассказывал, что Теодобад раз
пошел в поход (дядя Ульф с ним шел) и дошли до реки. В тех краях это и
было, на самых границах готских земель. Остановились на берегу, чтобы
провести ночь. Утром проснулись, вышли к броду, чтобы переправляться на
другую сторону. И как нарочно: увидели, как по реке вдруг поплыли трупы.
Несло их с какого-то поля брани. Видать, давно уже несло, потому что
раздулись безобразно трупы лошадей и людей, так что и не поймешь, кто с
кем бился.
Поглядели на это Теодобад с дружиной, поглядели - и назад повернули.
По всему видно, примета дурная, хуже не бывает. И даже те, кто верует в
Бога Единого, с этим не спорили.
Дядя Агигульф спросил тогда дядю Ульфа: не мог он по оружию угадать,
что за люди убитые плыли? Ульф на это сказал, что мечи с топорами не
плавают, стрелы же, которые из трупов торчали, были странные.
На севере эта большая река бежит быстро; у бурга она движется
помедленнее. Сперва думали, что это разные реки, но потом нашелся человек,
который прошел по всему ее берегу и сказал, что это одна и та же река.
К бургу от нашего села дорога такая. Нужно переправиться через речку,
что возле села нашего протекает; за речкой начинаются курганы. За
курганами поле, а дальше лес. Через лес тропа есть нахоженная; нужно по
приметам знать, как в лес войти, а дальше не собьешься.
Тропа выводит к старой дороге; еще ромеи ее строили. По дороге на юг
- как раз к бургу выйдешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63