- Ты говоришь, что Убежище построено... волшебниками, которые были
еще и инженерами. Но Священное писание появилось задолго до нашествия
Дарков. Церковь была очень могущественной тогда, - ее голос понизился и
напрягся. - Не так легко испугать волшебников, Джил. Если они владели
секретом здания Убежища... и раз секрет был утерян... не стоит отыскивать
его снова. И это могло случиться так легко. Горстка людей... Если
что-то... что-то случилось с ними... прежде, чем они смогли научить своих
преемников...
Джил молчала, вспоминая Ингольда перед влекущими вьюгами Убежища и
фанатичную ненависть в змеиных глазах Джованнин.
Альда посмотрела вверх, свет от лампы сиял в ее глазах:
- Всю свою жизнь я не доверяла им и боялась их, - продолжала она. - Я
знаю, как люди относятся к ним. Я знаю, Джил, у Руди есть дар, но до сих
пор я боюсь его. И он исчез куда-то, я не знаю куда. Я его люблю, Джил, -
произнесла она тихо. - Это, может быть, не по правилам и, может быть,
глупо и безнадежно, но я не могу преодолеть это. Знаешь, говорят, что жена
волшебника - вдова. Я всегда думала, что это потому, что они были отлучены
от Церкви.
Она поставила ногу на ступеньку лестницы, ведущей вниз, на второй
уровень. Встретившись взглядом с Джил, она сказала:
- Сейчас я понимаю, что это означает. Любая женщина, которая
влюбляется в волшебника, только напрашивается на сердечную боль.
Джил отвернулась, ослепленная внезапным потоком понимания и слез:
- И это ты мне объясняешь, дорогая, - пробормотала она.
Альда посмотрела наверх:
- Что?
- Ничего, - солгала Джил.

8
Удушливое чувство надвигающейся опасности заставило Руди очнуться от
крепкого сна. Над головой пронзительно завывал ветер, но сухое русло реки,
в котором он соорудил себе логово, защищало его, и внизу было относительно
тихо. Он сел, камень, к которому он прислонился, остро впился в спину,
дышать стало труднее. Сердце защемило, когда он увидел, что Ингольд исчез.
Быстрый взгляд по сторонам подтвердил это. Он не увидел волшебника в
колеблющейся от пламени темноте.
Руди вскочил на ноги. Ужас сознания, что он остался один, окруженный
этой пустыней с опаляющими ветрами ночью, боролся со страхом вины за
проспанное дежурство. Слабое колебание ветра донеслось сверху, но не оно
заставило Руди содрогнуться. Он понял, что без волшебника ему не выжить. И
кто или что так бесшумно могло похитить Ингольда?
Не в силах справиться с паникой, он схватил лук и колчан и стал
карабкаться вверх по крутому скалистому берегу. Сильный порыв ветра ударил
в лицо, но, кроме буйно взметаемой полыни, Руди ничего не смог разглядеть.
Волшебник исчез. Отчаявшись, юноша закричал:
- Ингольд!
Ветер вернул его крик.
Невероятная стужа врезалась, как ледяной клинок. Беснующийся ветер
сорвал с его губ жалобный стон и унес в темноту. Он закричал снова:
- Ингольд! - но голос беспомощно тонул в водовороте ночи.
Что делать? Вернуться в лагерь и ждать? Чего? Отправиться назад на
дорогу, чтобы отыскать хоть какие-то следы старика? Подождать утра? Но
сегодняшний ночной ураган сметет следы Ингольда с лица земли. Своего рода
безумие охватило его - ужас остаться в одиночестве в кромешной темноте. Он
понял, что беспомощен без Ингольда, что неспособен продолжать поиски и,
вероятно, не сможет вернуться в Ренвет. Он боролся с непреодолимым,
настойчивым желанием убежать куда угодно, исчезнуть.
Ветер отзывался пронзительными проклятиями и царапал лицо ледяными
железными когтями. Ингольд ушел, и Руди понял, что никогда не смог бы
выжить без него.
Затем он услышал резкий властный голос волшебника, порванный и
искаженный обманчивым ветром. Руди заметался в поисках направления,
откуда, он полагал, доносился звук. Он напрягал зрение, но ничего не видел
в абсолютной темноте завывающей пустынной ночи. Ветер так свирепо ревел,
что Руди едва расслышал себя самого, но снова услышал зов Ингольда.
Склонившись, он ринулся в темноту против ветра.
Через полчаса Руди понял всю глупость своего опрометчивого поступка.
Где бы Ингольд ни был, что бы ни сталось с ним, искать его в безумном
буйстве урагана было равносильно самоубийству. Шатаясь под напором стихии,
продрогший до костей и задыхающийся от все более слабых усилий удержаться
на ногах, Руди проклинал себя за недогадливость и трусость. Он полностью
потерял из вида свое пристанище, блуждая в безнадежных поисках...
Озираясь по сторонам, Руди с усилием повернулся туда, где, как он
думал, должен был находиться лагерь, но не увидел ничего похожего в
разрываемом ветром ландшафте. Он ничего не видел в темноте, когда ветер
слепил ему глаза. Он ощутил жалящие укусы снежной крупы на лице.
Если ты ляжешь, то умрешь, сказал он себе жестко. Двигайся, ради
Бога, до рассвета, или ты станешь еще одним пожертвованием в
Благотворительный Фонд Голодного Шакала. Но соблазн уснуть манил его, он
подумал о той теплоте позади стены тьмы. Он подумал о Минальде, сладости
ее рук, о тепле, золотистом дне Калифорнии, о бесконечных разговорах ни о
чем со своими приятелями, бросающими пустые бутылки из-под пива в мусорный
ящик... "Продолжай свой путь, недотепа, - приказал он себе, стараясь
прогнать искушающие воспоминания. - Думай лучше о неприятном звуке
царапанья ногтя по классной доске. Думай о том, как ты прыгаешь в воду.
Думай о чем угодно, только не спи".
Он заставил себя идти.
Сейчас он не думал, куда и зачем, нужно было только переставлять
ноги, поддерживать кровообращение до утра. Утром будет достаточно
времени... Для чего? Искать Ингольда? Хотя вероятнее всего, старик ушел в
противоположную от него сторону и не остановится до самого рассвета.
Заснуть посреди неизвестности, подвергаясь опасности в пустыне, без
волшебного плаща старика, и не зная, как найти его? Он подумал, что, может
быть, это была та самая ледяная буря, про которую говорил Ингольд,
опаляющий холодный ураган, который смог заморозить пасущегося мамонта
вместе с лютиками во рту...
Он снова стал бороться с нахально подступающим сном. Образ Джил
вернулся к нему, крича сквозь другую снежную бурю, которая накрыла их в
последнем походе к Убежищу. Когда это было? Три недели назад? Месяц? Он
представил, как Джил стала бы вытаскивать его из снега и заставлять
пошевеливаться, если бы он лег и стал умирать. "Меня не волнует, что ты
проклятый колдун, - говорила она. - Ты трус и лодырь". И это была правда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86