Обратись к своему слуге!
Якоби окинул взглядом небосклон. Там, наверху, описывало круги что-то большое и черное. Птица? Нет. Оно спускалось, все увеличиваясь в размерах.
Наконец он разглядел существо и, хотя не до конца успел осознать, что же это такое, но понял, что оно ищет именно его, а значит, он обречен.
Его сердце не выдержало, и он не успел достичь пещеры.
Зверь заговорил.
«Снова ты».
- Да.
«Ты хочешь поработить меня, как когда-то твой отец».
- У тебя нет выбора. Лишь я могу вновь сделать тебя единым целым.
«Освободи меня от рабства, и я исцелюсь сам».
- Ты знаешь, что это невозможно. Ты лишь метафора. И ничего больше.
«И все же я реален».
- Интересно. А может быть, ты - просто наше отражение?
«Я - НЕ ОТРАЖЕНИЕ! Я - РАМТОНОДОКС! Я пожираю ВНУТРЕННОСТИ ВРАГОВ!»
- Хватит нести чушь. У меня к тебе предложение. У тебя нет выбора. Возможно, когда-нибудь ты снова обретешь свободу. Ты бессмертен, не так ли? Когда-нибудь человек, твой враг, исчезнет с лица земли, и мир снова станет твоим.
«Нет. Боюсь, мир никогда не станет моим. Я превращусь в ничто. Земля будет принадлежать какому-то ничтожеству».
- Возможно. Время покажет. А его у тебя будет предостаточно.
«Как хорошо было снова очистить мир…»
- Рад, что тебе понравилось. Теперь тебе нужно отдохнуть.
«Я чувствую слабость».
- Естественно. И будешь еще слабее.
«Помоги мне».
- Сейчас. Подлети ближе.
Небо потемнело, и с него опустилась огромная фигура. Зверь казался теперь сплошной черной массой. Вдоль его громадного тела вспыхивали разноцветные молнии. Внезапно подул сильный ветер, поднимая пыль вокруг цитадели.
«Ты заставил меня…»
- Конечно, иначе бы ты не покорился. Успокойся.
Заклубились тучи, а в центре их зародился черный смерч.
«Я могу уничтожить тебя».
В небе возникла гигантская нога.
- Ты не сможешь долго просуществовать в своем нынешнем состоянии. И ты это знаешь.
Послышался глубокий вздох, подобный завыванию ветра.
«Да, ты прав».
Тучи завертелись быстрее, смерч снова начал расти.
«Я чувствую, что превращаюсь в нечто другое. Я - уже не я».
- Это ничем тебе не повредит.
Мир взорвался, и наступила тьма.
Никаких указателей не было и в помине. Подойдя к началу пандуса и увидев, что идти по нему далеко да и опасно, он решил, что где-то тут должна быть лестница или, это было бы совсем чудесно, лифт.
Поиски ни к чему не привели. Однако он обнаружил ничем не примечательный коридор, упиравшийся в другой. Справа была непроглядная темень, так что он свернул налево и снова очутился среди каменных стен подземного гаража. Вздохнув, он двинулся назад, миновал перекресток с первым коридором и пошел дальше в темноту. Пройдя на ощупь шагов тридцать, он уперся в стену. Коридор сворачивал направо - лампы по-прежнему отсутствовали - и продолжался, казалось, бесконечно.
Еще один поворот - и впереди появился свет.
Он увидел потемневшую каменную кладку и факел и удивился - куда, черт побери, его занесло? Но эта мысль лишь мелькнула и исчезла, а его внезапно охватило отчаяние - он почувствовал, что не вынесет очередного бессмысленного интервью для поступления на работу, к которой на самом деле совсем не стремился. Зачем ему все это? Он не годился для службы, по крайней мере для «белых воротничков». Ну так почему бы не поискать что-нибудь другое? Это внезапное желание просто «устроиться хоть на какую-нибудь работу» было всего лишь ответом на давление со стороны родителей. Или нет? Чисто рефлекторное стремление к безопасности…
Что ж, к черту «Ю-Эс-Экс» и к черту поиски «хорошей работы». Он станет владельцем бара, или откроет книжный магазин, или отправится в Европу… что угодно. К черту все.
Он взглянул на странный разрыв в конце коридора и шагнул вперед…
Был обычный калифорнийский день - яркое солнце, голубое небо, дымка, смог, и Линда почувствовала, что все это ей смертельно надоело.
Она смертельно устала. Ей казалось, что следующего дня она не переживет.
Линда пыталась звонить сестре, но Шарон была на конференции медсестер в Денвере, беспокоить ее не хотелось. Она всегда могла поговорить с Шарон, но о чем им было говорить сейчас?
И все же она не допускала мысли о самоубийстве. Мать не перенесла бы этого, а сама Линда не могла даже представить, как лежит в гробу, а вокруг шепотом переговариваются старые друзья семьи. И слухи… «Слышали про ту девушку, Барклай? Нет, младшую. Знаете, как она умерла?»
Бр-р-р…
Может быть, она просто боялась смерти. Она вообще всего боялась. Боялась жить. Пожалуй, желание умереть все же брало верх - к тому же разве не для этого существуют таблетки? Может быть, ей снова стоит начать их принимать? А потом придет смерть, и ей не нужно будет действовать, что-то решать…
Она сама себя ненавидела.
Встав с кровати, она подошла к стенному шкафу. Ей очень хотелось сбросить с себя грязную футболку, швырнуть ее в кучу валяющегося там нестираного белья. Поднять наконец задницу и спуститься в прачечную…
Шкаф почему-то стал намного больше. «Интересно, - подумала Линда, - куда девалась его задняя стенка? И что за ней? Нечто вроде внутренности церкви, или замка, или чего-то подобного…»
Квип расхаживал по тюремной камере, размышляя над жизнью вора. Своей жизнью. Хорошей ли? Нет. Единственной, какая у него могла быть? Скорее всего, тоже нет. Он подумал, как это часто бывало, - а можно ли было ему стать кем-нибудь другим? Если бы он только не был прирожденным вором! Но до какого положения в жизни мог надеяться подняться беспризорник, сирота, нежеланный ребенок? Чтобы выжить, приходилось красть. Иного пути не было. Может, в лучшем из миров… но где они, эти другие миры?
Квип повернулся и увидел перед собой открытую дверь.
Когда под ним обрушился ледяной мост, Снеголап подумал, что сейчас умрет, но потом у него появилось время оценить ситуацию, и он понял, что умрет не сейчас, а сначала слегка помучается. Ему никогда не удастся выбраться из этой расщелины, вокруг никого, и все кончено. Он останется здесь, пока не замерзнет или не сдохнет от голода. Второй вариант наиболее вероятен.
Он уже чувствовал голод. Ему была отвратительна сама мысль о голодной смерти. Воистину отвратительна. Он скорее предпочел бы замерзнуть, но знал, что в это время года у него нет на это никаких шансов. Ему было просто холодно. Снеголап зарычал и ударил громадным кулаком по ледяной стене за спиной.
Верно. Другого выхода нет. Вскрыть себе артерию - и все. Он напряг мускулы левой лапы. Из пальцев выдвинулись молочно-белые когти.
Но тут он повернул голову влево, заметив, что карниз, на который он упал, тянется в глубь темной расщелины. Может быть… Нет, карниз наверняка там обрывается. Он снова выпустил когти. Проклятье. Какая глупая смерть…
После всего случившегося Кармин нигде не мог найти Мелидию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Якоби окинул взглядом небосклон. Там, наверху, описывало круги что-то большое и черное. Птица? Нет. Оно спускалось, все увеличиваясь в размерах.
Наконец он разглядел существо и, хотя не до конца успел осознать, что же это такое, но понял, что оно ищет именно его, а значит, он обречен.
Его сердце не выдержало, и он не успел достичь пещеры.
Зверь заговорил.
«Снова ты».
- Да.
«Ты хочешь поработить меня, как когда-то твой отец».
- У тебя нет выбора. Лишь я могу вновь сделать тебя единым целым.
«Освободи меня от рабства, и я исцелюсь сам».
- Ты знаешь, что это невозможно. Ты лишь метафора. И ничего больше.
«И все же я реален».
- Интересно. А может быть, ты - просто наше отражение?
«Я - НЕ ОТРАЖЕНИЕ! Я - РАМТОНОДОКС! Я пожираю ВНУТРЕННОСТИ ВРАГОВ!»
- Хватит нести чушь. У меня к тебе предложение. У тебя нет выбора. Возможно, когда-нибудь ты снова обретешь свободу. Ты бессмертен, не так ли? Когда-нибудь человек, твой враг, исчезнет с лица земли, и мир снова станет твоим.
«Нет. Боюсь, мир никогда не станет моим. Я превращусь в ничто. Земля будет принадлежать какому-то ничтожеству».
- Возможно. Время покажет. А его у тебя будет предостаточно.
«Как хорошо было снова очистить мир…»
- Рад, что тебе понравилось. Теперь тебе нужно отдохнуть.
«Я чувствую слабость».
- Естественно. И будешь еще слабее.
«Помоги мне».
- Сейчас. Подлети ближе.
Небо потемнело, и с него опустилась огромная фигура. Зверь казался теперь сплошной черной массой. Вдоль его громадного тела вспыхивали разноцветные молнии. Внезапно подул сильный ветер, поднимая пыль вокруг цитадели.
«Ты заставил меня…»
- Конечно, иначе бы ты не покорился. Успокойся.
Заклубились тучи, а в центре их зародился черный смерч.
«Я могу уничтожить тебя».
В небе возникла гигантская нога.
- Ты не сможешь долго просуществовать в своем нынешнем состоянии. И ты это знаешь.
Послышался глубокий вздох, подобный завыванию ветра.
«Да, ты прав».
Тучи завертелись быстрее, смерч снова начал расти.
«Я чувствую, что превращаюсь в нечто другое. Я - уже не я».
- Это ничем тебе не повредит.
Мир взорвался, и наступила тьма.
Никаких указателей не было и в помине. Подойдя к началу пандуса и увидев, что идти по нему далеко да и опасно, он решил, что где-то тут должна быть лестница или, это было бы совсем чудесно, лифт.
Поиски ни к чему не привели. Однако он обнаружил ничем не примечательный коридор, упиравшийся в другой. Справа была непроглядная темень, так что он свернул налево и снова очутился среди каменных стен подземного гаража. Вздохнув, он двинулся назад, миновал перекресток с первым коридором и пошел дальше в темноту. Пройдя на ощупь шагов тридцать, он уперся в стену. Коридор сворачивал направо - лампы по-прежнему отсутствовали - и продолжался, казалось, бесконечно.
Еще один поворот - и впереди появился свет.
Он увидел потемневшую каменную кладку и факел и удивился - куда, черт побери, его занесло? Но эта мысль лишь мелькнула и исчезла, а его внезапно охватило отчаяние - он почувствовал, что не вынесет очередного бессмысленного интервью для поступления на работу, к которой на самом деле совсем не стремился. Зачем ему все это? Он не годился для службы, по крайней мере для «белых воротничков». Ну так почему бы не поискать что-нибудь другое? Это внезапное желание просто «устроиться хоть на какую-нибудь работу» было всего лишь ответом на давление со стороны родителей. Или нет? Чисто рефлекторное стремление к безопасности…
Что ж, к черту «Ю-Эс-Экс» и к черту поиски «хорошей работы». Он станет владельцем бара, или откроет книжный магазин, или отправится в Европу… что угодно. К черту все.
Он взглянул на странный разрыв в конце коридора и шагнул вперед…
Был обычный калифорнийский день - яркое солнце, голубое небо, дымка, смог, и Линда почувствовала, что все это ей смертельно надоело.
Она смертельно устала. Ей казалось, что следующего дня она не переживет.
Линда пыталась звонить сестре, но Шарон была на конференции медсестер в Денвере, беспокоить ее не хотелось. Она всегда могла поговорить с Шарон, но о чем им было говорить сейчас?
И все же она не допускала мысли о самоубийстве. Мать не перенесла бы этого, а сама Линда не могла даже представить, как лежит в гробу, а вокруг шепотом переговариваются старые друзья семьи. И слухи… «Слышали про ту девушку, Барклай? Нет, младшую. Знаете, как она умерла?»
Бр-р-р…
Может быть, она просто боялась смерти. Она вообще всего боялась. Боялась жить. Пожалуй, желание умереть все же брало верх - к тому же разве не для этого существуют таблетки? Может быть, ей снова стоит начать их принимать? А потом придет смерть, и ей не нужно будет действовать, что-то решать…
Она сама себя ненавидела.
Встав с кровати, она подошла к стенному шкафу. Ей очень хотелось сбросить с себя грязную футболку, швырнуть ее в кучу валяющегося там нестираного белья. Поднять наконец задницу и спуститься в прачечную…
Шкаф почему-то стал намного больше. «Интересно, - подумала Линда, - куда девалась его задняя стенка? И что за ней? Нечто вроде внутренности церкви, или замка, или чего-то подобного…»
Квип расхаживал по тюремной камере, размышляя над жизнью вора. Своей жизнью. Хорошей ли? Нет. Единственной, какая у него могла быть? Скорее всего, тоже нет. Он подумал, как это часто бывало, - а можно ли было ему стать кем-нибудь другим? Если бы он только не был прирожденным вором! Но до какого положения в жизни мог надеяться подняться беспризорник, сирота, нежеланный ребенок? Чтобы выжить, приходилось красть. Иного пути не было. Может, в лучшем из миров… но где они, эти другие миры?
Квип повернулся и увидел перед собой открытую дверь.
Когда под ним обрушился ледяной мост, Снеголап подумал, что сейчас умрет, но потом у него появилось время оценить ситуацию, и он понял, что умрет не сейчас, а сначала слегка помучается. Ему никогда не удастся выбраться из этой расщелины, вокруг никого, и все кончено. Он останется здесь, пока не замерзнет или не сдохнет от голода. Второй вариант наиболее вероятен.
Он уже чувствовал голод. Ему была отвратительна сама мысль о голодной смерти. Воистину отвратительна. Он скорее предпочел бы замерзнуть, но знал, что в это время года у него нет на это никаких шансов. Ему было просто холодно. Снеголап зарычал и ударил громадным кулаком по ледяной стене за спиной.
Верно. Другого выхода нет. Вскрыть себе артерию - и все. Он напряг мускулы левой лапы. Из пальцев выдвинулись молочно-белые когти.
Но тут он повернул голову влево, заметив, что карниз, на который он упал, тянется в глубь темной расщелины. Может быть… Нет, карниз наверняка там обрывается. Он снова выпустил когти. Проклятье. Какая глупая смерть…
После всего случившегося Кармин нигде не мог найти Мелидию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55