Когда они наконец вылезут из пещеры,
им придется очень многое объяснять своим согражданам.
- Все будут вежливо слушать, - сказал Рагна, - потом будут думать: ну
вот, Рагна, наконец, достиг полного помешательства. Но Они и я будем
писать мемуары и продавать издателям за сумасшедшие деньги.
Мы попрощались. Они заплакали, и я тоже прослезился.
Что может быть более человеческим?
30
Осталось рассказать не так много.
Среди прочих незаконченных дел оставалось спасти себя самого из лап
колониальной милиции на планете, которая называлась Голиаф. Я помнил, как
кто-то, у кого было мое собственное лицо, стоял надо мной в камере,
вкалывая мне какой-то наркотик, который должен был вывести меня из
квазигипнотического состояния.
Тут снова представилась возможность бросить палку в колесо Парадокса.
Мы могли просто решить этого не делать. Теоретически это могло прервать
всю цепь событий, которые развертывались с момента этого спасения... но
нет. Я не мог устоять перед возможностью протянуть руку своему двойнику в
зеркале. В конце концов, он был в тяжелом положении, и, если я ему помогу,
он, глядишь, может то же самое сделать для меня.
Но тут существовали свои проблемы. Я вообще не понимал, как мы могли
это сделать без того, чтобы возникли нежеланные парадоксы, причем тихо и
эффективно. У нас были для этого средства. Ретикулянский жезл, прибор для
контроля психики, который мы отобрали у Уилкса на борту "Лапуты", все еще
лежал у меня в бардачке. Ясно было, что кто-то использовал этот жезл или
такой же для того, чтобы вырубить все отделение милиции.
Но как нам привести все к общему знаменателю и аккуратно воплотить в
жизнь?
Ответ пришел тогда, когда Кларк объявил, что космический корабль
починился.
- Теперь он в полном порядке. Я проверил его, и он отлично работает.
Мы обсудили операцию по спасению, и Кларк сразу высказал несколько
замечательных идей.
- Ничего не стоит приспособить вспомогательные системы корабля к
тому, чтобы они продублировали эффект жезла, - сказал он, - если ты хочешь
это осуществить именно так.
- Это будет просто здорово, - ответил я, - есть несколько сложностей.
Нам придется быть неподалеку, и мы тоже окажемся под воздействием того же
самого излучения. Единственное противоядие, которое я знаю, это доза
умеренного транквилизатора, а наша аптечка почти пуста.
- А, это не проблема. Я же сказал, что мы можем продублировать этот
эффект так, как ты его описал. Это не означает, что нам придется
использовать те же самые средства, хотя они могут и быть подобными. Я
просто-напросто настрою луч так, что он не будет резонировать с твоим
мозговым излучением. Ты окажешься неподвластным лучу и сможешь выполнять
свою миссию, как захочешь.
- Ну, тогда все великолепно, - сказал я, потом прищелкнул пальцами. -
Нет, совсем не отлично. Тогда и мой двойник окажется неподвластным этим
лучам, а история гласит, что он им поддался.
Кларк пожал своими почти несуществующими плечами.
- Ну, а может, немного пренебречь историей? Вселенная не хватится
двух-трех исторических фактов.
- Не знаю, - сказал я, почесывая щетину. У меня подходили к концу и
бритвенные лезвия тоже. - Ей-богу, не знаю.
- Кларк, - сказал Сэм, - ты должен настроить эту штуковину к моему
котелку в такт, и я пойду и сделаю все, что нужно.
- Нет, Сэм. Это не пойдет. Я тебя в отделении не видел.
- Погоди минутку.
Он на миг пошел в кормовую каюту, потом вернулся обратно. Он что-то
сделал с волосами - причесался иначе, что ли, или зачесал на сторону. Мне
трудно было сказать, что именно.
Зоя посмотрела на него долгим взглядом, потом повернулась ко мне.
- Можно было бы сказать, что вы близнецы.
Я попытался вызвать в памяти сцену спасения, увидеть таинственное
лицо, нависшее надо мной. Как мог я не узнать лицо родного отца? Или же я
просто не мог заставить себя в то время поверить в такой факт? Может быть,
все объясняется тем, что мои воспоминания были не слишком четкими. В конце
концов, это воспоминание всегда останется в гипнотическом тумане. Ну и
пусть.
- Как насчет транквилизатора? - спросил я.
- Нам он не понадобится, - ответил Сэм.
- Тогда зачем тебе вообще идти? - спросил я.
- Ну, твой двойник нуждается в чем-нибудь, что бы его встряхнуло, -
сказал Кларк, - Не знаю, как насчет этого таинственного прибора, но моя
техника потребует определенного химического средства, чтобы облегчить
состояние того, кто попал под гипноз. Если, конечно, ты хочешь, чтобы твой
двойник ходил, говорил и выполнял то, что ему положено.
Да уж, ему будет положено сделать кучу вещей. У нас оставалась только
одна ампула сульфата амфетамина. Этого вполне хватит.
И все же оставался вопрос того, как подобраться поближе к отделению
милиции, не вызывая кучу проблем-парадоксов. Кларк предложил, чтобы мы
подлетели туда в корабле, и мы согласились. Мне не хотелось снова
пользоваться обратным временным маршрутом. Кроме того, я чувствовал, что
моя связь с Кульминацией все слабеет.
На пыльной планете без названия Кларк выгрузил корабль и надул его до
надлежащих размеров. Я загнал в него тяжеловоз, и мы полетели. Мы
потратили много времени, пытаясь дать Кларку самые точные временные данные
о событии. С помощью Карты Космострады мы смогли как следует указать
место, где находилась планета. Голиаф был частью земного лабиринта, и
звезда этой планеты была известна астрономам Земли, хотя только по номеру
в каталоге. Но мы в конце концов прибыли.
- Так быстро? - спросил я с удивлением, потому что мы едва успели
поставить тяжеловоз в грузовой отсек и запереть его.
- Ну, корабль делает все прыжки - переходы - в нуль времени. Да и
Голиаф не так далеко, и я сделал все это за один чистый прыжок. - Кларк
гордо глядел на нас.
Я смотрел на грязно-бурого цвета планету, которая вращалась под нами.
Планета казалась жестокой, неукротимой. Огромное чудище.
- Ну, теперь предстоит искать город, - сказал Кларк, а его туповатые
пластиковые пальцы бегали по пульту управления. - А, вот он. Как он
называется?
- Максвеллвилль.
- Настоящий очаг культуры, а? Ладно, поехали.
Навстречу нам рванулась планета, потом превратилась в огромную
выжженную пустыню, небо над которой горело голубовато-белесым огнем.
Нам было не совсем понятно, в какое время дня нам надо прибыть.
Насколько я помнил, допрашивали меня ранним утром, потом я попытался
бежать, меня снова бросили в тюрьму где-то на рассвете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
им придется очень многое объяснять своим согражданам.
- Все будут вежливо слушать, - сказал Рагна, - потом будут думать: ну
вот, Рагна, наконец, достиг полного помешательства. Но Они и я будем
писать мемуары и продавать издателям за сумасшедшие деньги.
Мы попрощались. Они заплакали, и я тоже прослезился.
Что может быть более человеческим?
30
Осталось рассказать не так много.
Среди прочих незаконченных дел оставалось спасти себя самого из лап
колониальной милиции на планете, которая называлась Голиаф. Я помнил, как
кто-то, у кого было мое собственное лицо, стоял надо мной в камере,
вкалывая мне какой-то наркотик, который должен был вывести меня из
квазигипнотического состояния.
Тут снова представилась возможность бросить палку в колесо Парадокса.
Мы могли просто решить этого не делать. Теоретически это могло прервать
всю цепь событий, которые развертывались с момента этого спасения... но
нет. Я не мог устоять перед возможностью протянуть руку своему двойнику в
зеркале. В конце концов, он был в тяжелом положении, и, если я ему помогу,
он, глядишь, может то же самое сделать для меня.
Но тут существовали свои проблемы. Я вообще не понимал, как мы могли
это сделать без того, чтобы возникли нежеланные парадоксы, причем тихо и
эффективно. У нас были для этого средства. Ретикулянский жезл, прибор для
контроля психики, который мы отобрали у Уилкса на борту "Лапуты", все еще
лежал у меня в бардачке. Ясно было, что кто-то использовал этот жезл или
такой же для того, чтобы вырубить все отделение милиции.
Но как нам привести все к общему знаменателю и аккуратно воплотить в
жизнь?
Ответ пришел тогда, когда Кларк объявил, что космический корабль
починился.
- Теперь он в полном порядке. Я проверил его, и он отлично работает.
Мы обсудили операцию по спасению, и Кларк сразу высказал несколько
замечательных идей.
- Ничего не стоит приспособить вспомогательные системы корабля к
тому, чтобы они продублировали эффект жезла, - сказал он, - если ты хочешь
это осуществить именно так.
- Это будет просто здорово, - ответил я, - есть несколько сложностей.
Нам придется быть неподалеку, и мы тоже окажемся под воздействием того же
самого излучения. Единственное противоядие, которое я знаю, это доза
умеренного транквилизатора, а наша аптечка почти пуста.
- А, это не проблема. Я же сказал, что мы можем продублировать этот
эффект так, как ты его описал. Это не означает, что нам придется
использовать те же самые средства, хотя они могут и быть подобными. Я
просто-напросто настрою луч так, что он не будет резонировать с твоим
мозговым излучением. Ты окажешься неподвластным лучу и сможешь выполнять
свою миссию, как захочешь.
- Ну, тогда все великолепно, - сказал я, потом прищелкнул пальцами. -
Нет, совсем не отлично. Тогда и мой двойник окажется неподвластным этим
лучам, а история гласит, что он им поддался.
Кларк пожал своими почти несуществующими плечами.
- Ну, а может, немного пренебречь историей? Вселенная не хватится
двух-трех исторических фактов.
- Не знаю, - сказал я, почесывая щетину. У меня подходили к концу и
бритвенные лезвия тоже. - Ей-богу, не знаю.
- Кларк, - сказал Сэм, - ты должен настроить эту штуковину к моему
котелку в такт, и я пойду и сделаю все, что нужно.
- Нет, Сэм. Это не пойдет. Я тебя в отделении не видел.
- Погоди минутку.
Он на миг пошел в кормовую каюту, потом вернулся обратно. Он что-то
сделал с волосами - причесался иначе, что ли, или зачесал на сторону. Мне
трудно было сказать, что именно.
Зоя посмотрела на него долгим взглядом, потом повернулась ко мне.
- Можно было бы сказать, что вы близнецы.
Я попытался вызвать в памяти сцену спасения, увидеть таинственное
лицо, нависшее надо мной. Как мог я не узнать лицо родного отца? Или же я
просто не мог заставить себя в то время поверить в такой факт? Может быть,
все объясняется тем, что мои воспоминания были не слишком четкими. В конце
концов, это воспоминание всегда останется в гипнотическом тумане. Ну и
пусть.
- Как насчет транквилизатора? - спросил я.
- Нам он не понадобится, - ответил Сэм.
- Тогда зачем тебе вообще идти? - спросил я.
- Ну, твой двойник нуждается в чем-нибудь, что бы его встряхнуло, -
сказал Кларк, - Не знаю, как насчет этого таинственного прибора, но моя
техника потребует определенного химического средства, чтобы облегчить
состояние того, кто попал под гипноз. Если, конечно, ты хочешь, чтобы твой
двойник ходил, говорил и выполнял то, что ему положено.
Да уж, ему будет положено сделать кучу вещей. У нас оставалась только
одна ампула сульфата амфетамина. Этого вполне хватит.
И все же оставался вопрос того, как подобраться поближе к отделению
милиции, не вызывая кучу проблем-парадоксов. Кларк предложил, чтобы мы
подлетели туда в корабле, и мы согласились. Мне не хотелось снова
пользоваться обратным временным маршрутом. Кроме того, я чувствовал, что
моя связь с Кульминацией все слабеет.
На пыльной планете без названия Кларк выгрузил корабль и надул его до
надлежащих размеров. Я загнал в него тяжеловоз, и мы полетели. Мы
потратили много времени, пытаясь дать Кларку самые точные временные данные
о событии. С помощью Карты Космострады мы смогли как следует указать
место, где находилась планета. Голиаф был частью земного лабиринта, и
звезда этой планеты была известна астрономам Земли, хотя только по номеру
в каталоге. Но мы в конце концов прибыли.
- Так быстро? - спросил я с удивлением, потому что мы едва успели
поставить тяжеловоз в грузовой отсек и запереть его.
- Ну, корабль делает все прыжки - переходы - в нуль времени. Да и
Голиаф не так далеко, и я сделал все это за один чистый прыжок. - Кларк
гордо глядел на нас.
Я смотрел на грязно-бурого цвета планету, которая вращалась под нами.
Планета казалась жестокой, неукротимой. Огромное чудище.
- Ну, теперь предстоит искать город, - сказал Кларк, а его туповатые
пластиковые пальцы бегали по пульту управления. - А, вот он. Как он
называется?
- Максвеллвилль.
- Настоящий очаг культуры, а? Ладно, поехали.
Навстречу нам рванулась планета, потом превратилась в огромную
выжженную пустыню, небо над которой горело голубовато-белесым огнем.
Нам было не совсем понятно, в какое время дня нам надо прибыть.
Насколько я помнил, допрашивали меня ранним утром, потом я попытался
бежать, меня снова бросили в тюрьму где-то на рассвете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95