Для начала он свозил нас к директору винного завода где я как человек известный получил в подарок несколько ящиков вина, и несколько литровых колб с вином. Бесплатно. Но вот когда заказал у директора рыбо комбината несколько ящиков рыбы - пришлось платить. Мне. И очень дорого. Дальнейшие пару дней мы все включая новых вождей регионального отделения занимались тем, что сидели на самом берегу Дона в станице название которой я не помню, прямо в центре станицы, вместе с лейтенантом местной милиции и поглощали вино и рыбу. Параллельно отец Сергий окрестил в Доне местного татарина, а я был у татарина крёстным отцом. Все эти изуверства происходили на виду у населения. Тарас снимал крещение татарина, как мы с Сергием окунаем его в Дон головой: на свой фотоаппарат - мыльницу. На его складе в Кимрах должны быть и эти фотографии. Согласно природе вещей, он, впрочем, не мог запечатлеть на фотографии как ночью (мы перешли из центра станицы выше по течению) татарин вдруг сообщил что совершил ошибку и больше не хочет оставаться православным. На что голый до пояса отец Сергий потюкал татарина по голове кулаком. Сверху.
Отец Сергий выглядел настоящим разбойником. Орлиный нос, высокий рост, чёрные патлы, широкие плечи, огромный крест. Второй подобный поп встретился мне за два года до этого, в Абхазии, того звали отец Виссарион. Так тот даже отсидел в тюрьме, был выше Сергия - двухметроворостый, был настоятелем старого храма в Лыхне и хвастался тем, что окрестил нескольких чечен из отряда Басаева.
То была моя первая регионалка. Опыта у меня не было, вот я и позволил себя увлечь в казачье - алкогольное предприятие. Впрочем, мрака в этом не было. Была здоровая природа, казачьи Земли, Дон, быстро струящийся мимо станицы, чуть поодаль, - мостки, - где полоскали бельё, пасущиеся на другом берегу кони, пьяный лейтенант милиции, в его хате мы спали. Короче обстановка запорожского войска. Впоследствии я был осторожен с регионалками, их лидерами и друзьями.
Я написал, что Гапонов и Трофимов находились тогда внутри своего латиноамериканского периода. Я имел в виду что оба увлекались латиноамериканскими левыми. У них были знакомые никарагуанские студенты, учившиеся в Ростовском университете, на стене в квартире Трофимова висел санданистский флаг. Если разобраться, то ростовцы в то время были скорее чисто красными, чем Национально - Большевистскими. И группу свою они называли тогда "Че Данс", то есть выводили себя из Че Гевары. Но это всё так и должно было быть. Другое дело, что наши artists не смогли в последствии даже распространять две сотни газет в Ростове. Им можно было поставить пять баллов за идеологическую подготовку и мотивированность. Как практики они, увы, были чуть выше нуля. Впоследствии их сменили другие ребята. Перед арестом, в самом конце марта я был в Ростове. Встречался с начальником Северо - Кавказского ВО генерал - лейтенантом Трошевым и с моими партийцами. В первой и последней поездке в Ростов отсутствовали девушки. Это были военные учения. Не было в них места для пахнущих лисиц. С Наташей мы были едва - едва слеплены. Несколькими нитями судьбы от прощального поцелуя, нам оставалось быть вместе до следующего июля. А новой любви ещё не было, до Лизы оставался ещё год. А крошечная Настя вообще появится в день накануне московского урагана - 20 июня 1998 года. Так что на Дону я гулял в 1994ом вольным казаком. Много было хохота, ругательств и горилки.
Москва - река
В сентябре 1997 года Национал-Большевистская партия заключила союз с Анпиловым и Тереховым. Мы подписали трёхстороннее соглашение о том, что пойдём вместе на выборы в декабре 1999 года, единым блоком будем вместе проводить всяческие политические акции, в том числе и демонстрации. Соглашение подписали в моём кабинете в бункере и тогда же я предложил для нового блока название: "Фронт трудового народа, армии и молодёжи". Название приняли как временное. Мы сшили длинный красный транспарант.
Дугин стал неумеренно восхвалять в каждой статье "ФТН", как только Дугин умеет это делать. Я стал строить своих людей и выводить их на улицы с анпиловцами. На большие манифестации мы собирались у метро Октябрьской в 8.30. у памятника Ленину. Издалека были видны наши флаги. Набегали волнами журналисты. Около 9 часов я начал выстраивать колонну. Впереди помещал наш красный с двумя древками штандарт с надписью Национал-Большевистская Партия, граната "Лимонка" была изображена посередине. Того же образца, что на газете "Лимонка" и у меня на левом бицепсе. Разделённые на шеренги партийцы выстраивались за штандартом на всю его ширину. Между шеренгами держали лозунги: "Мы ненавидим правительство!" Кредо партии: "Россия - всё! Остальное - ничто!" "Капитализм - дерьмо!" "Ешь богатых!" - весь ассортимент, плюс лозунги на злобу дня: скажем, в 2000 году, на 23 февраля мы несли лозунги: "Долой самодержавие и престолонаследие!" "Путин мы тебя не звали, уходи!"
Пока мы строились, я воодушевлял ребят, обращаясь к ним через матюгальник, объясняя что происходит сегодня в политике, шутил и начинал разогревать их. "Прочистим глотки!" - кричал я. "Пора! Ну-ка, поехали: Хороший буржуй - мёртвый буржуй! Хороший буржуй - мёртвый буржуй! Вяло! Мощнее! Проснитесь! Раскрывайте рты! Яростнее! Напрягайтесь! Капитализм дерьмо! Капитализм - дерьмо!" Постепенно они зажигались. Появлялся Анпилов, здоровался: "Приветствую славную партию национал-большевиков!" Подходил подполковник Терехов, подходили просто бабушки и дедушки, пенсионеры, простые люди. Долгое время настороженность вызывал наш флаг: "А вы знаете, что ваш флаг похож ..." Знаем, говорили, все флаги похожи : основных цветов немного, мы не можем себе сделать флаг - лоскутное одеяло. Да, но старшее поколение помнит этот флаг как... "Оно скоро вымрет Ваше поколение" Вот такие шли разговоры. Потом они к нам привыкли. А когда у нас появились первые узники, первые заключённые, они нас зауважали.
Самым холодным было 23 февраля. Но маршрут обыкновенно был короткий, не от Октябрьской и власть каждый раз отрезала от маршрута по куску. Если вначале собирались на Белорусской, то позднее на Маяковской, а в 2000 году уже на Пушкинской площади. От Октябрьской обычно ходили на 7-е ноября и на 1-е мая. Маршрут пролегал по Большой Дмитровке, мимо здания Французского Посольства, далее мост через канал Москвы - реки, поворот направо вдоль канала у Болотной площади, выход на большой мост через Москву - реку и с него на Васильевский спуск, - к задней части Собора Василия Блаженного, где и происходил обыкновенно митинг. Самым холодным на этом маршруте был День Седьмого Ноября. Но ребятам нравилось. Однажды была просто жуткая снеговая буря, после которой мой тулуп не мог высохнуть неделю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Отец Сергий выглядел настоящим разбойником. Орлиный нос, высокий рост, чёрные патлы, широкие плечи, огромный крест. Второй подобный поп встретился мне за два года до этого, в Абхазии, того звали отец Виссарион. Так тот даже отсидел в тюрьме, был выше Сергия - двухметроворостый, был настоятелем старого храма в Лыхне и хвастался тем, что окрестил нескольких чечен из отряда Басаева.
То была моя первая регионалка. Опыта у меня не было, вот я и позволил себя увлечь в казачье - алкогольное предприятие. Впрочем, мрака в этом не было. Была здоровая природа, казачьи Земли, Дон, быстро струящийся мимо станицы, чуть поодаль, - мостки, - где полоскали бельё, пасущиеся на другом берегу кони, пьяный лейтенант милиции, в его хате мы спали. Короче обстановка запорожского войска. Впоследствии я был осторожен с регионалками, их лидерами и друзьями.
Я написал, что Гапонов и Трофимов находились тогда внутри своего латиноамериканского периода. Я имел в виду что оба увлекались латиноамериканскими левыми. У них были знакомые никарагуанские студенты, учившиеся в Ростовском университете, на стене в квартире Трофимова висел санданистский флаг. Если разобраться, то ростовцы в то время были скорее чисто красными, чем Национально - Большевистскими. И группу свою они называли тогда "Че Данс", то есть выводили себя из Че Гевары. Но это всё так и должно было быть. Другое дело, что наши artists не смогли в последствии даже распространять две сотни газет в Ростове. Им можно было поставить пять баллов за идеологическую подготовку и мотивированность. Как практики они, увы, были чуть выше нуля. Впоследствии их сменили другие ребята. Перед арестом, в самом конце марта я был в Ростове. Встречался с начальником Северо - Кавказского ВО генерал - лейтенантом Трошевым и с моими партийцами. В первой и последней поездке в Ростов отсутствовали девушки. Это были военные учения. Не было в них места для пахнущих лисиц. С Наташей мы были едва - едва слеплены. Несколькими нитями судьбы от прощального поцелуя, нам оставалось быть вместе до следующего июля. А новой любви ещё не было, до Лизы оставался ещё год. А крошечная Настя вообще появится в день накануне московского урагана - 20 июня 1998 года. Так что на Дону я гулял в 1994ом вольным казаком. Много было хохота, ругательств и горилки.
Москва - река
В сентябре 1997 года Национал-Большевистская партия заключила союз с Анпиловым и Тереховым. Мы подписали трёхстороннее соглашение о том, что пойдём вместе на выборы в декабре 1999 года, единым блоком будем вместе проводить всяческие политические акции, в том числе и демонстрации. Соглашение подписали в моём кабинете в бункере и тогда же я предложил для нового блока название: "Фронт трудового народа, армии и молодёжи". Название приняли как временное. Мы сшили длинный красный транспарант.
Дугин стал неумеренно восхвалять в каждой статье "ФТН", как только Дугин умеет это делать. Я стал строить своих людей и выводить их на улицы с анпиловцами. На большие манифестации мы собирались у метро Октябрьской в 8.30. у памятника Ленину. Издалека были видны наши флаги. Набегали волнами журналисты. Около 9 часов я начал выстраивать колонну. Впереди помещал наш красный с двумя древками штандарт с надписью Национал-Большевистская Партия, граната "Лимонка" была изображена посередине. Того же образца, что на газете "Лимонка" и у меня на левом бицепсе. Разделённые на шеренги партийцы выстраивались за штандартом на всю его ширину. Между шеренгами держали лозунги: "Мы ненавидим правительство!" Кредо партии: "Россия - всё! Остальное - ничто!" "Капитализм - дерьмо!" "Ешь богатых!" - весь ассортимент, плюс лозунги на злобу дня: скажем, в 2000 году, на 23 февраля мы несли лозунги: "Долой самодержавие и престолонаследие!" "Путин мы тебя не звали, уходи!"
Пока мы строились, я воодушевлял ребят, обращаясь к ним через матюгальник, объясняя что происходит сегодня в политике, шутил и начинал разогревать их. "Прочистим глотки!" - кричал я. "Пора! Ну-ка, поехали: Хороший буржуй - мёртвый буржуй! Хороший буржуй - мёртвый буржуй! Вяло! Мощнее! Проснитесь! Раскрывайте рты! Яростнее! Напрягайтесь! Капитализм дерьмо! Капитализм - дерьмо!" Постепенно они зажигались. Появлялся Анпилов, здоровался: "Приветствую славную партию национал-большевиков!" Подходил подполковник Терехов, подходили просто бабушки и дедушки, пенсионеры, простые люди. Долгое время настороженность вызывал наш флаг: "А вы знаете, что ваш флаг похож ..." Знаем, говорили, все флаги похожи : основных цветов немного, мы не можем себе сделать флаг - лоскутное одеяло. Да, но старшее поколение помнит этот флаг как... "Оно скоро вымрет Ваше поколение" Вот такие шли разговоры. Потом они к нам привыкли. А когда у нас появились первые узники, первые заключённые, они нас зауважали.
Самым холодным было 23 февраля. Но маршрут обыкновенно был короткий, не от Октябрьской и власть каждый раз отрезала от маршрута по куску. Если вначале собирались на Белорусской, то позднее на Маяковской, а в 2000 году уже на Пушкинской площади. От Октябрьской обычно ходили на 7-е ноября и на 1-е мая. Маршрут пролегал по Большой Дмитровке, мимо здания Французского Посольства, далее мост через канал Москвы - реки, поворот направо вдоль канала у Болотной площади, выход на большой мост через Москву - реку и с него на Васильевский спуск, - к задней части Собора Василия Блаженного, где и происходил обыкновенно митинг. Самым холодным на этом маршруте был День Седьмого Ноября. Но ребятам нравилось. Однажды была просто жуткая снеговая буря, после которой мой тулуп не мог высохнуть неделю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53