Уезжая в 1980 году из Америки я передал их в архив слависта Джона Боулта из Техасского Университета в г. Остин. Впоследствии Джон Боулт передал эти километры рукописей со сквозной нумерацией ( я помню что была там и страница 1235 уж точно) ещё в какой-то университет. Так что они где-то есть, эти километры. Когда неприязнь ко мне как к председателю Национал-Большевистской партии рассеется, эти тысячу с хвостом страниц начнут изучать. Тем более что там всё вперемешку записано: стихи соседствуют с дневником и записью событий. Есть там в крупицах записей и история моих последних годов жизни с Анной и начинающийся роман с Еленой виден в развитии.
Бани же на улице Маши Порываевой были, я полагаю, обычное, доставшееся может ещё от старых дореволюционных времён заведение. Старые двери, разбухшие от водяных паров, старый расколотый кафель, бедная чистота. Через двадцать лет в Париже меня стали приглашать в ночной клуб "Бандюш" только что открывшийся рядом с бульваром Севастополь, "Бандюш" быстро стал модным местом. Там я встречал, в конце 80-х годов, Романа Полянского, там я увидел сидевшую на стойке бара юную рахитку Ванессу Парадиз, там познакомился с Жаком Шабан-Дельмансом, тогда он был кажется главой Национального собрания. Так вот "Бандюш" буквально значит "Бани Души" в переводе с французского, откуда эти слова пришли в русский. Клуб был переделан из старых бань, потому так и назывался. Умные менеджеры оставили красивый кафель, часть бассейна, осушив его (там тоже танцевали). Оригинальная идея сделала "Бандюш" довольно надолго культовым клубом. У дверей его в ночи всегда стояла грустная толпа отверженных. А я вспоминал Анну Моисеевну и московские бани на улице Маши Порываевой.
Бассейн / Душанбе
Полковник Крюков, начальник штаба 201-й дивизии заехал за мной так рано, что в голове у меня ещё хлюпала, омывая мозги, водка, выпитая ночью вместе с ним. Было часов шесть утра, а может и ранее. Оказалось я с ним договорился ехать в сауну и он сидел, когда я вышел из глубины нашей казармы (там же располагалась редакция газеты "Солдат России"), свежий, пахнущий одеколоном, каменное лицо солдата, усы, каменная грудь солдата помещалась в "Уазике" рядом с шофёром. Мы поздоровались. Рука у него была железная. Четыре бутылки водки выпитые нами вчера на крепости руки не отразились. Я не издал ни звука неудовольствия, хотя четыре часа сна, - по два на пол-литру водки, если в пересчёте на человека, было всё же скудное обеспечение, сна мало было. Но я всю жизнь мечтал пить с начштаба колониальной дивизии до двух ночи в экзотическом городе Душанбе под сухой треск ночных очередей, поэтому как я мог жаловаться? Я вскарабкался в "Уазик", твёрдо держа голову. Лёшку Разукова, охранника, я оставил спать. Рыпнулся было за мной Мишка Хорс, выйдя из палатки, но я приказал ему спать. В 201-й меня охраняла 201-я. По уже горячему асфальту мы выехали из дивизии, я заметил что валютчиков-менял ещё не было на месте, у ворот казармы, ещё спали, и мы покатили.
Ночь прошла более-менее нормально, - поделился Крюков. В 201-й потерь нет. Будем надеяться, что и день пройдет нормально. Самое поганое время конец дня, когда офицеры возвращаются с работы. Обычно их подстерегают где-то по пути со службы. Майора убили в 19.20, до дома не дошёл какие-нибудь триста метров.
Речь шла об убитом вчера майоре. Его расстреляли из кустов, когда он сошёл с автобуса. Преследовали, и добили выстрелом в голову. Большая часть беседы tete-a-tete во дворе редакции (дежурный солдат принёс тушёнку, хлеб и помидоры, ребята высунулись из палаток, но не подошли, уже вкусили воинской дисциплины, пусть пьют командиры, позовут, если будет нужда) была посвящена убийству майора. И вообще убийствам военнослужащих. Радикальная мусульманская оппозиция активизировалась. Экстремисты хотят сорвать мирный процесс между оппозицией и властью Имаммали Рахмонова. Потому что стреляют по русским офицерам. Я не мог понять вчера, почему офицеры безоружные бродят по городу как зайцы. Почему дивизия выпускает своих офицеров без оружия на улицы, по которым на скорости пролетают автомобили, набитые боевиками, вооружёнными автоматами и даже пулемётами? Крюков пояснил мне вчера, что Москва не даёт добро на вооружение офицеров. Официальный статус 201-й дивизии миротворческий. К тому же, если вооружить офицеров пистолетами, то с пистолетом мало что сделаешь против вооружённых Калашниковыми мусульманских экстремистов. Тогда вооружить их автоматами? Предложил я. А что делать с солдатами? Вместо офицеров начнут убивать их - ответил вопросом на предложение Крюков. В любом случае решает Москва, а Москва не даёт добро на вооружение офицеров во внеслужебное время.
Мы катили по пыльным улицам, съехав с асфальтовых. Азия пахла, воняла, качала ветвями деревьев. Был конец мая - самое лучшее здесь время, дальше начнётся испепеляющая здесь жара. Куда мы едем - это знаменитый спортивный клуб пояснил Крюков. Был когда-то. Когда начались смертоубийства в 1992-ом, людям не до спорта стало, всё начальство разбежалось. Остался сторож, он его и поддерживал. С недавних пор мы взяли над ним шефство. Денег немного подбрасываем, чтоб он чистил своё хозяйство, в порядке содержал. Наезжаем иногда компанией, местных таджиков из госструктур к нему посылаем. Ты увидишь: очень неплохо у него, сауна нормальная. Как самочувствие? Наконец догадался спросить Крюков.
На самом деле хуже было некуда. Во рту ещё стояла водка. После сна она обычно равномерно рассеивается по телу, а тут она стояла у горла и в голове. Но я рассчитывал пережить это состояние головы маринованной в водке. Мы остановились у ворот, шофёр нажал на клаксон. Ответили азартные собаки. Потом вышел таджик в сандалиях, брюках и рубашке на выпуске. Заулыбался, открыл ворота. Мы въехали на территорию. Крюков соскочил наземь. Я с удовольствием посмотрел на него. Ловкий, роста где-то 180 сантиметров, подтянутый, ни грамма жира, мускулистый, руки из короткой армейской рубашки с полевыми погонами, широкоплечий, орденские планки над грудным карманом. Усы, короткая щётка седовато-пегих волос. Лицо тёмное. И от сбритой щетины и от застарелого колониального загара. Крюков был местный, - родился в Душанбе. Как сказали бы французы "pied noir" - чёрная нога он был, родился в колонии.
Он вынул из машины пакет и мы пошли в маленькую синюю дверь ведущую в большой ангар. Нам предшествовал хозяин бассейна. Мы сразу оказались у воды. Там даже висели разделительные поплавки рядов. Стояли тумбы, с которых ныряют на соревнованиях пловцы. Весь инвентарь ждал своего часа. Вдоль бассейна мы прошли в его дальний конец и вошли в дверь с красным крестом на синей краске. Там был медицинский кабинет и сауна. Для нас её натопили, Крюков однако остался недоволен температурой и распёк таджика по-таджикски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Бани же на улице Маши Порываевой были, я полагаю, обычное, доставшееся может ещё от старых дореволюционных времён заведение. Старые двери, разбухшие от водяных паров, старый расколотый кафель, бедная чистота. Через двадцать лет в Париже меня стали приглашать в ночной клуб "Бандюш" только что открывшийся рядом с бульваром Севастополь, "Бандюш" быстро стал модным местом. Там я встречал, в конце 80-х годов, Романа Полянского, там я увидел сидевшую на стойке бара юную рахитку Ванессу Парадиз, там познакомился с Жаком Шабан-Дельмансом, тогда он был кажется главой Национального собрания. Так вот "Бандюш" буквально значит "Бани Души" в переводе с французского, откуда эти слова пришли в русский. Клуб был переделан из старых бань, потому так и назывался. Умные менеджеры оставили красивый кафель, часть бассейна, осушив его (там тоже танцевали). Оригинальная идея сделала "Бандюш" довольно надолго культовым клубом. У дверей его в ночи всегда стояла грустная толпа отверженных. А я вспоминал Анну Моисеевну и московские бани на улице Маши Порываевой.
Бассейн / Душанбе
Полковник Крюков, начальник штаба 201-й дивизии заехал за мной так рано, что в голове у меня ещё хлюпала, омывая мозги, водка, выпитая ночью вместе с ним. Было часов шесть утра, а может и ранее. Оказалось я с ним договорился ехать в сауну и он сидел, когда я вышел из глубины нашей казармы (там же располагалась редакция газеты "Солдат России"), свежий, пахнущий одеколоном, каменное лицо солдата, усы, каменная грудь солдата помещалась в "Уазике" рядом с шофёром. Мы поздоровались. Рука у него была железная. Четыре бутылки водки выпитые нами вчера на крепости руки не отразились. Я не издал ни звука неудовольствия, хотя четыре часа сна, - по два на пол-литру водки, если в пересчёте на человека, было всё же скудное обеспечение, сна мало было. Но я всю жизнь мечтал пить с начштаба колониальной дивизии до двух ночи в экзотическом городе Душанбе под сухой треск ночных очередей, поэтому как я мог жаловаться? Я вскарабкался в "Уазик", твёрдо держа голову. Лёшку Разукова, охранника, я оставил спать. Рыпнулся было за мной Мишка Хорс, выйдя из палатки, но я приказал ему спать. В 201-й меня охраняла 201-я. По уже горячему асфальту мы выехали из дивизии, я заметил что валютчиков-менял ещё не было на месте, у ворот казармы, ещё спали, и мы покатили.
Ночь прошла более-менее нормально, - поделился Крюков. В 201-й потерь нет. Будем надеяться, что и день пройдет нормально. Самое поганое время конец дня, когда офицеры возвращаются с работы. Обычно их подстерегают где-то по пути со службы. Майора убили в 19.20, до дома не дошёл какие-нибудь триста метров.
Речь шла об убитом вчера майоре. Его расстреляли из кустов, когда он сошёл с автобуса. Преследовали, и добили выстрелом в голову. Большая часть беседы tete-a-tete во дворе редакции (дежурный солдат принёс тушёнку, хлеб и помидоры, ребята высунулись из палаток, но не подошли, уже вкусили воинской дисциплины, пусть пьют командиры, позовут, если будет нужда) была посвящена убийству майора. И вообще убийствам военнослужащих. Радикальная мусульманская оппозиция активизировалась. Экстремисты хотят сорвать мирный процесс между оппозицией и властью Имаммали Рахмонова. Потому что стреляют по русским офицерам. Я не мог понять вчера, почему офицеры безоружные бродят по городу как зайцы. Почему дивизия выпускает своих офицеров без оружия на улицы, по которым на скорости пролетают автомобили, набитые боевиками, вооружёнными автоматами и даже пулемётами? Крюков пояснил мне вчера, что Москва не даёт добро на вооружение офицеров. Официальный статус 201-й дивизии миротворческий. К тому же, если вооружить офицеров пистолетами, то с пистолетом мало что сделаешь против вооружённых Калашниковыми мусульманских экстремистов. Тогда вооружить их автоматами? Предложил я. А что делать с солдатами? Вместо офицеров начнут убивать их - ответил вопросом на предложение Крюков. В любом случае решает Москва, а Москва не даёт добро на вооружение офицеров во внеслужебное время.
Мы катили по пыльным улицам, съехав с асфальтовых. Азия пахла, воняла, качала ветвями деревьев. Был конец мая - самое лучшее здесь время, дальше начнётся испепеляющая здесь жара. Куда мы едем - это знаменитый спортивный клуб пояснил Крюков. Был когда-то. Когда начались смертоубийства в 1992-ом, людям не до спорта стало, всё начальство разбежалось. Остался сторож, он его и поддерживал. С недавних пор мы взяли над ним шефство. Денег немного подбрасываем, чтоб он чистил своё хозяйство, в порядке содержал. Наезжаем иногда компанией, местных таджиков из госструктур к нему посылаем. Ты увидишь: очень неплохо у него, сауна нормальная. Как самочувствие? Наконец догадался спросить Крюков.
На самом деле хуже было некуда. Во рту ещё стояла водка. После сна она обычно равномерно рассеивается по телу, а тут она стояла у горла и в голове. Но я рассчитывал пережить это состояние головы маринованной в водке. Мы остановились у ворот, шофёр нажал на клаксон. Ответили азартные собаки. Потом вышел таджик в сандалиях, брюках и рубашке на выпуске. Заулыбался, открыл ворота. Мы въехали на территорию. Крюков соскочил наземь. Я с удовольствием посмотрел на него. Ловкий, роста где-то 180 сантиметров, подтянутый, ни грамма жира, мускулистый, руки из короткой армейской рубашки с полевыми погонами, широкоплечий, орденские планки над грудным карманом. Усы, короткая щётка седовато-пегих волос. Лицо тёмное. И от сбритой щетины и от застарелого колониального загара. Крюков был местный, - родился в Душанбе. Как сказали бы французы "pied noir" - чёрная нога он был, родился в колонии.
Он вынул из машины пакет и мы пошли в маленькую синюю дверь ведущую в большой ангар. Нам предшествовал хозяин бассейна. Мы сразу оказались у воды. Там даже висели разделительные поплавки рядов. Стояли тумбы, с которых ныряют на соревнованиях пловцы. Весь инвентарь ждал своего часа. Вдоль бассейна мы прошли в его дальний конец и вошли в дверь с красным крестом на синей краске. Там был медицинский кабинет и сауна. Для нас её натопили, Крюков однако остался недоволен температурой и распёк таджика по-таджикски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53