И стал выстраивать империю трав. Во время перестройки произошло большое оживление в мире герболаев. До сих пор угнетённые и гонимые при советской власти, герболаи встрепенулись и стали свободно лечить народ, конкурируя с химической общепринятой медицинской индустрией. Поначалу народ шёл на новое лечение охотно, затем к новизне привыкли, и произошёл отток пациентов. Империю выстроить не удалось, и хотя расфасованные травы Пирогова продавались в некоторых аптеках Барнаула, мечты о клинике в горах, куда будут приезжать толпы пить травы, париться в растворах из трав (для этой цели и была построена новая баня) не сбылись. И наследников у маленького сельского мужичка Пирогова не оказалось. Братья в деревне Банное, в двадцати километрах - пьяницы, детей нет. Даже заимку ему было некому доверить на зиму - местное население тащило и пропивало всё: своё и чужое, от домкрата до мешка накопанных корней. Пирогов устал и хотел бы свалить со своей заимки. На зиму он так и делал, уезжал в Барнаул с алтайкой-любовницей Галей. Тут, в критический период его жизни, ему подвернулись мы - предложили поохранять зимой его заимку. У меня же расчёт был простой - следовало попробовать зимний Алтай, - каков он зимой. Смогу ли я и сопровождающие меня лица жить здесь круглый год, каково это будет нам.
В пироговские бани я ходил всего несколько раз. Старая мне, как я уже сказал, нравилась много более. Белое выцветшее дерево, если подбросить пироговских трав на раскалённые камни, идёт в воздух духовитый запах. Баней занимался обыкновенно наш "следопыт", "Кожаный Чулок", Нетти Бампо - Витька Золотарёв. В лёгких плавочках, сухой, тонкий, он растапливал по-особому, комбинировал сухие с сырыми, таскал воду, колдовал, но зато и парился много дольше других. В конце сентября, когда настало время ему уезжать, он ежедневно топил новую баню, как будто хотел напариться надолго впрок. На всю смерть вперёд. Я над ним подшучивал. Он отшучивался, говорил что сидя в бане медитирует. Простой вполне мужик, он воспитался в среде "Уймонской долины". Это если выехать из села Усть-Коксы и ехать по тракту на восток то, - сёла Верхний Уймон, Нижний Уймон и ещё несколько сёл. Там замечательная бродящая всё время среда, - заселяют их староверы и рериховцы. Великий исследователь Востока, шпион ГПУ, художник, философ, изобретатель религии Николай Рерих жил некоторое время в Нижнем Уймоне и оставил там после себя мастерскую и штук двадцать картин. С тридцатых годов Уймонская долина - место паломничества рериховцев. А староверы бежали на Алтай спокон веков. Их земля обетованная - Беловодье находится именно здесь, в Алтае. Ниже, если следовать туристским маршрутам к горе Белухе, самой высокой вершине Алтая, там в горах и таится Беловодье, в притоках Катуни есть речки Белые. Уймонская же долина по нынешним стандартам совсем не захолустье, туда из села Усть-Коксы ведёт довольно хорошая дорога. Староверы враждовали с рериховцами, дискутировали, особая сектантская жизнь кипела в Уймонской долине, как в средневековой Европе. Бога истинного там поминали по сотне раз в день, но каждый понимал под истинным - своего. В 60-е годы туда же за опиумным маком и дурью стали ездить первые советские хиппи. Кое-кто предпочёл поселиться там. В результате Уймонская долина всегда находилась под пристальным вниманием КГБ. Золотарёв же, следопыт и проводник туристских групп, конечно знал свою Уймонскую долину как свои пять пальцев, знал и Беловодье, ибо водил к горе Белухе и на гору Белуху туристов. Вот такой человек сидел в бане и медитировал.
Он любил порассуждать об "энергетике". Мне он сообщил, что у меня "мощная энергетика". "Дух в тебе присутствует" - признал он после недели или двух совместной жизни в Алтае. Он лечил простых людей в Барнауле и лечил Алтайцев, думаю, убеждением. Нехитрым мужичьим умом он схватывал какие-то простые факты о человеке и с помощью них излечивал? Думаю, пациентам он внушал именно "энергетику", о которой любил бестолково порассуждать. Энергетику слабым и жалким.
Он выходил из новой бани господина Пирогова, садился на помост у стенки, спиной к банному срубу, в позе лотоса. Простой человек без определённых занятий в городе, в горах и лесах он был энциклопедией знаний о горах и лесах. Он принюхивался, останавливался, срывал растение, тёр его, думал, на мгновение застывал. Пусть он так и сидит там у бани господина Пирогова на солнышке, в позе лотоса, наш Витёк, убитый за национал-большевистские интересы. Нет, там никогда даже в жарком сне после обеда не будут сидеть у господина Пирогова переваривая его травы вышедшие из бани клиенты. Под кружевными зонтиками на железных дачных стульях. Нет, Семён Александрович, там только Витёк убиенный будет сидеть в позе лотоса, да алтайцы бочком на лошадёнках с карабинами за плечами проезжать вдаль.
Баня в Лефортовской Крепости
Действо происходит по четвергам. Просовывается в окошко голова, видна военная рубашка и погоны. "Через 15 минут баня. Собирайтесь". Бужу всегда спящего Мишку. "Михаил, вставай, баня!" Доскрипев зубами последнюю трель, он с ужасом открывает глаза, лежит. "Баня!" Мишка - молодой бандит, - живёт по понятиям, тоскует о тюрьме "Матросская тишина", где он был важным человеком в камере, здесь ему тошно. Он спит до обеда. По ночам он, правда, читает. Но проспать 16 часов для него не проблема. У него статьи 222 и 209 - бандитизм, и это будет его вторая ходка. Судить его будут военным судом, так как один из его подельников - эфэсбэшник.
Мишка встаёт. Мы молча срываем с кроватей простыни, наволочку. Укладываем каждый в свой пакет мыло и мелкую постирушку. Аккуратный Мишка берёт с собой вторую пару обуви для душа, чтобы не ступать по полу босиком. В элитарной тюрьме Лефортово, конечно, тоже можно подхватить грибок, но у нас здесь сотни полторы заключённых, а не семь тысяч как на Матроске. Я не беру второй обуви. Даже пакет у меня появился недавно. Долгое время я ходил с одной мыльницей.
Открывают дверь. Мы уже стоим, я обычно впереди. Под левой рукой у меня постельное бельё, руки за спиной, сжимаю пакет. В пакете мыло, шампунь, грязные трусы стирать. Шаги под взглядом пол-дюжины персонала отеля "Лефортово", весь персонал с погонами и в форме. У ближайшей двери поворачиваемся лицом к стене, пока наш конвоир отворяет дверь и выясняет обстановку, нет ли на нашем пути зэка с конвоиром. Таковых нет. "Проходим" бурчит наш конвоир. Мы проходим. У двери в баню наш конвоир звонит. Там прячут всех зеков, если какие окажутся в предбаннике, затем отворяют дверь. Ведут нас прямиком в одну из раздевалок. Раздевалка - тоже камера, есть железная дверь, глазок. Там есть деревянное возвышение - положить вещи или сесть. Крючков нет - не положено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53