– попробовала возразить девушка. Джордж оборвал ее:
– Тебе надо в Ферзиково или нет? Если хочешь, оставайся здесь.
Он не хотел оставлять Риту, девушка была нужна ему, и Джордж это понимал. Но и времени на раздумья тоже не было. Поэтому он нарочно выбрал грубоватый тон: мол, не хочешь – слезай с байка. Сиди тут и дыши гарью.
– К тому же, – привел он аргумент, только что пришедший в голову, – пока эту штуку оттащат с дороги, пока восстановят движение, пройдет много времени. Не знаю, доберешься ли ты домой засветло... Тебе, можно сказать, повезло, что ты меня встретила. Байк – это не машина. Сейчас найдем какую-нибудь тропинку и лесом объедем это место. Затем вернемся на трассу, и через полчаса уже будем в Ферзикове. Как тебе такой расклад?
– Хорошо, – кивнула Рита.
«Похоже, эта дурочка и впрямь думает, что ей повезло. Ничего, может, все обойдется, и она даже не узнает, что прикрывала мне спину. Наверное, обойдется». Теперь Джордж не сильно опасался погони с ЭТОЙ СТОРОНЫ: цистерна стала для милицейских машин непреодолимой преградой. А по ТУ СТОРОНУ? Еще неизвестно, что ждет его там. Ведь существует такая простая штука, как радио, и для сообщения про одинокого байкера обгоревшая груда металлолома – не помеха. «Ничего, пробьемся!»
Джордж развернулся и медленно поехал назад, выискивая какую-нибудь узкую дорожку, даже тропинку – что угодно, ровное и утоптанное. Трясина была теперь справа от него, и он туда не смотрел – только влево.
Метрах в тридцати показался съезд. Может, он вел к излюбленному месту пикников, а может, грибники оставляли там машины – кто знает? Не важно, для Джорджа это было как раз то, что нужно.
Раздавшийся невдалеке вой сирены заставил его внести коррективы: «Это как раз то, что мне сейчас нужно БОЛЬШЕ ВСЕГО». Не раздумывая, он прибавил газу, проскочил последние метры и повернул налево. Спуск был довольно крутым, и Джордж крикнул Рите:
– Держись крепче! – Он почувствовал, как она попыталась сомкнуть руки на его животе, но не достала. Тогда она сжала пальцами куртку. «Кожа толстая, что ей сделается?»
Краем глаза Джордж успел уловить бледное в ярком свете дня голубоватое мигание проблесковых маячков.
«Вовремя. Теперь не возьмут». Байк, перекатываясь с кочки на кочку, катился по дорожке, все дальше и дальше в лес, Джордж больше не оглядывался.
* * *
То же время. То же место.
– Володя, тебе не кажется, что в воздухе пахнет грозой? – спросил Бурцев молчаливого водителя. Тот кивнул.
– И над деревьями прямо по курсу вьется какой-то дымок, – продолжал Кстин.
– Угу. – На этот раз Володя был более разговорчив.
– Ну что ж, – Кстин, получив подтверждение своим словам, выглядел удовлетворенным, – тогда включай музыку! Пусть все знают, что помощь идет!
Он повернулся к Мезенцеву:
– Заметьте, уважаемый летописец, я мог бы сказать «едет», но, принимая во внимание скорость передвижения нашей боевой пароварки, правильнее будет «идет». Учтите это на будущее. Тотальная честность – вот главное в любой хорошей книге.
– Да. – Мезенцев залился краской. С тотальной честностью у него как-то не получалось. Он ровным счетом ничего не знал о спецназе, но тем не менее в красках живописал подвиги капитана Некрасова и его команды.
В Афганистане он провел полгода. А осколок в бедро заработал совсем глупо – боевая граната разорвалась в руках пьяного прапорщика, когда тот с котелками подошел за своей порцией каши к полевой кухне – Мезенцев служил поваром. Прапорщика собрали и послали в «цинке» на родину, а Ме зенцев, провалявшись два месяца в полевом госпитале (осколок там вытащить не решились – артерия оказалась близко, но, к счастью, не задета), отправился дослуживать срок в Кантемировскую дивизию, о чем, собственно говоря, не жалел. Там тоже были нужны повара, и он еще год варил первые блюда в столовой сорок третьего полка.
– Ну да, честность, конечно... – пробормотал он.
– Не просто честность, а ТОТАЛЬНАЯ честность, – подчеркнул Кстин, погрозив летописцу – «почвеннику» пальцем.
Володя щелкнул какими-то тумблерами, и салон наполнился воем сирены.
Кстин покачал головой и прокричал:
– Вот эту музыку я люблю! А еще больше люблю, когда она замолкает. Это значит, что пора пить пиво! – Он многозначительно посмотрел на Мезенцева.
Дмитрий кивнул: мол, помню. Кстин отвернулся и ухватился за ручку, торчавшую перед ним
Пастухов ткнул Мезенцева локтем в бок.
– Вот такую бы тачку, да? – Док показывал на божественно красивую «испано-сюизу».
– Да, – авторитетно согласился Мезенцев. Мужчины, они как большие дети, ничто не заставит их забыть о любимых игрушках – оружии и машинах. И женщинам, во избежание разочарований, не стоит становиться между ними и их игрушками. «Первым делом – самолеты», девушки в списке приоритетов идут во втором десятке.
Мезенцев усмехнулся и перевел взгляд на дорогу. Впереди показалась огромная цистерна, перегородившая шоссе.
– Вон он! Вон! – вдруг заорал Мезенцев, тыча пальцем в лобовое стекло.
Байк... Угольно-черный байк съезжал с дороги куда-то в лес. Рита сидела, обняв байкера в черной куртке и белом шелковом шарфе. Она по-прежнему была с ним.
Кстин повернулся и едва успел уклониться, иначе дрожавший от возбуждения Мезенцев выколол бы ему пальцем глаз.
– Дорогой мой! У меня стопроцентное зрение. Вы чуть было не сократили его ровно наполовину. Я понимаю ваше волнение: муза есть муза. Но зачем же так кричать?
– Поезжайте за ним. Его надо догнать!
– Нет, уважаемый! – Голос Бурцева стал серьезным. – Не хочу вас разочаровывать, но у нас тут, похоже, дела поважнее. – Он потянулся за рацией.
– Остановите машину! – Мезенцев распахнул дверь и занес ногу, собираясь спрыгнуть на ходу.
Это было лишним: Володя и так уже тормозил. Не собирался же он, в самом деле, таранить цистерну?
– Сумасшедший, – пробурчал водитель. Мезенцев, не обращая на него внимания, выскочил из машины и бросился в лес за мотоциклистом.
– Да, – задумчиво сказал Кстин. – Видимо, я переоценивал писательскую братию. Прогнило что-то в королевстве Дат ском... Авторитет «почвенников» сильно упал в моих глазах. – Он вздохнул, последний раз посмотрел на широкую спину неудавшегося летописца, огромными скачками убегавшего в лес, и взял рацию. – За работу, мальчики! Гвардию – в огонь!
Пастухов с сожалением закрыл журнал и отложил в сторону. Взял большой пластиковый ящик с красным крестом на боку и ступил на дорогу.
Перед ними лежала ЗОНА, и Мезенцев только что пересек ее границу. Но никто из них не знал об этом.
* * *
Одиннадцать часов двадцать четыре минуты. Ферзиковский РОВД.
Личный состав отдела собрался довольно быстро. Все понимали, что незапланированная тревога (та, о которой не предупреждали заранее) – штука серьезная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
– Тебе надо в Ферзиково или нет? Если хочешь, оставайся здесь.
Он не хотел оставлять Риту, девушка была нужна ему, и Джордж это понимал. Но и времени на раздумья тоже не было. Поэтому он нарочно выбрал грубоватый тон: мол, не хочешь – слезай с байка. Сиди тут и дыши гарью.
– К тому же, – привел он аргумент, только что пришедший в голову, – пока эту штуку оттащат с дороги, пока восстановят движение, пройдет много времени. Не знаю, доберешься ли ты домой засветло... Тебе, можно сказать, повезло, что ты меня встретила. Байк – это не машина. Сейчас найдем какую-нибудь тропинку и лесом объедем это место. Затем вернемся на трассу, и через полчаса уже будем в Ферзикове. Как тебе такой расклад?
– Хорошо, – кивнула Рита.
«Похоже, эта дурочка и впрямь думает, что ей повезло. Ничего, может, все обойдется, и она даже не узнает, что прикрывала мне спину. Наверное, обойдется». Теперь Джордж не сильно опасался погони с ЭТОЙ СТОРОНЫ: цистерна стала для милицейских машин непреодолимой преградой. А по ТУ СТОРОНУ? Еще неизвестно, что ждет его там. Ведь существует такая простая штука, как радио, и для сообщения про одинокого байкера обгоревшая груда металлолома – не помеха. «Ничего, пробьемся!»
Джордж развернулся и медленно поехал назад, выискивая какую-нибудь узкую дорожку, даже тропинку – что угодно, ровное и утоптанное. Трясина была теперь справа от него, и он туда не смотрел – только влево.
Метрах в тридцати показался съезд. Может, он вел к излюбленному месту пикников, а может, грибники оставляли там машины – кто знает? Не важно, для Джорджа это было как раз то, что нужно.
Раздавшийся невдалеке вой сирены заставил его внести коррективы: «Это как раз то, что мне сейчас нужно БОЛЬШЕ ВСЕГО». Не раздумывая, он прибавил газу, проскочил последние метры и повернул налево. Спуск был довольно крутым, и Джордж крикнул Рите:
– Держись крепче! – Он почувствовал, как она попыталась сомкнуть руки на его животе, но не достала. Тогда она сжала пальцами куртку. «Кожа толстая, что ей сделается?»
Краем глаза Джордж успел уловить бледное в ярком свете дня голубоватое мигание проблесковых маячков.
«Вовремя. Теперь не возьмут». Байк, перекатываясь с кочки на кочку, катился по дорожке, все дальше и дальше в лес, Джордж больше не оглядывался.
* * *
То же время. То же место.
– Володя, тебе не кажется, что в воздухе пахнет грозой? – спросил Бурцев молчаливого водителя. Тот кивнул.
– И над деревьями прямо по курсу вьется какой-то дымок, – продолжал Кстин.
– Угу. – На этот раз Володя был более разговорчив.
– Ну что ж, – Кстин, получив подтверждение своим словам, выглядел удовлетворенным, – тогда включай музыку! Пусть все знают, что помощь идет!
Он повернулся к Мезенцеву:
– Заметьте, уважаемый летописец, я мог бы сказать «едет», но, принимая во внимание скорость передвижения нашей боевой пароварки, правильнее будет «идет». Учтите это на будущее. Тотальная честность – вот главное в любой хорошей книге.
– Да. – Мезенцев залился краской. С тотальной честностью у него как-то не получалось. Он ровным счетом ничего не знал о спецназе, но тем не менее в красках живописал подвиги капитана Некрасова и его команды.
В Афганистане он провел полгода. А осколок в бедро заработал совсем глупо – боевая граната разорвалась в руках пьяного прапорщика, когда тот с котелками подошел за своей порцией каши к полевой кухне – Мезенцев служил поваром. Прапорщика собрали и послали в «цинке» на родину, а Ме зенцев, провалявшись два месяца в полевом госпитале (осколок там вытащить не решились – артерия оказалась близко, но, к счастью, не задета), отправился дослуживать срок в Кантемировскую дивизию, о чем, собственно говоря, не жалел. Там тоже были нужны повара, и он еще год варил первые блюда в столовой сорок третьего полка.
– Ну да, честность, конечно... – пробормотал он.
– Не просто честность, а ТОТАЛЬНАЯ честность, – подчеркнул Кстин, погрозив летописцу – «почвеннику» пальцем.
Володя щелкнул какими-то тумблерами, и салон наполнился воем сирены.
Кстин покачал головой и прокричал:
– Вот эту музыку я люблю! А еще больше люблю, когда она замолкает. Это значит, что пора пить пиво! – Он многозначительно посмотрел на Мезенцева.
Дмитрий кивнул: мол, помню. Кстин отвернулся и ухватился за ручку, торчавшую перед ним
Пастухов ткнул Мезенцева локтем в бок.
– Вот такую бы тачку, да? – Док показывал на божественно красивую «испано-сюизу».
– Да, – авторитетно согласился Мезенцев. Мужчины, они как большие дети, ничто не заставит их забыть о любимых игрушках – оружии и машинах. И женщинам, во избежание разочарований, не стоит становиться между ними и их игрушками. «Первым делом – самолеты», девушки в списке приоритетов идут во втором десятке.
Мезенцев усмехнулся и перевел взгляд на дорогу. Впереди показалась огромная цистерна, перегородившая шоссе.
– Вон он! Вон! – вдруг заорал Мезенцев, тыча пальцем в лобовое стекло.
Байк... Угольно-черный байк съезжал с дороги куда-то в лес. Рита сидела, обняв байкера в черной куртке и белом шелковом шарфе. Она по-прежнему была с ним.
Кстин повернулся и едва успел уклониться, иначе дрожавший от возбуждения Мезенцев выколол бы ему пальцем глаз.
– Дорогой мой! У меня стопроцентное зрение. Вы чуть было не сократили его ровно наполовину. Я понимаю ваше волнение: муза есть муза. Но зачем же так кричать?
– Поезжайте за ним. Его надо догнать!
– Нет, уважаемый! – Голос Бурцева стал серьезным. – Не хочу вас разочаровывать, но у нас тут, похоже, дела поважнее. – Он потянулся за рацией.
– Остановите машину! – Мезенцев распахнул дверь и занес ногу, собираясь спрыгнуть на ходу.
Это было лишним: Володя и так уже тормозил. Не собирался же он, в самом деле, таранить цистерну?
– Сумасшедший, – пробурчал водитель. Мезенцев, не обращая на него внимания, выскочил из машины и бросился в лес за мотоциклистом.
– Да, – задумчиво сказал Кстин. – Видимо, я переоценивал писательскую братию. Прогнило что-то в королевстве Дат ском... Авторитет «почвенников» сильно упал в моих глазах. – Он вздохнул, последний раз посмотрел на широкую спину неудавшегося летописца, огромными скачками убегавшего в лес, и взял рацию. – За работу, мальчики! Гвардию – в огонь!
Пастухов с сожалением закрыл журнал и отложил в сторону. Взял большой пластиковый ящик с красным крестом на боку и ступил на дорогу.
Перед ними лежала ЗОНА, и Мезенцев только что пересек ее границу. Но никто из них не знал об этом.
* * *
Одиннадцать часов двадцать четыре минуты. Ферзиковский РОВД.
Личный состав отдела собрался довольно быстро. Все понимали, что незапланированная тревога (та, о которой не предупреждали заранее) – штука серьезная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149