Нет, не вспомнить. Мысль проскользнула и исчезла, будто скрывшись за дверью, в голове остались только насилие и смерть. И – оружие...
Кошмар, который человечество устроило само себе. Затянувшийся праздник смерти. Нескончаемая фиеста, вспыхивающая то там, то здесь, но никогда не затихающая. И – будьте уверены – ЭТОТ ПРАЗДНИК уже стоит на вашем пороге, и он не будет стучаться, просто ворвется в дом с радостным хохотом и перевернет все вверх дном.
Наверное, все к тому идет. Наверное, так все и закончится – самоубийством в планетарном масштабе. Наверное...
«Да черт с ним, с планетарным масштабом! А ты сам – разве ты играешь не по тем же правилам? Сначала – ткнул ножом в брюхо тупого, но, в общем-то, безвредного мужика...»
«Он ИСПАЧКАЛ МОЙ САПОГ!»
«О-о-о! Ну да, это, конечно же, веская причина! Потом ты до смерти напугал ни в чем не повинную девчонку...»
«Я просто пошутил. Это была шутка, только и всего...»
«О-о-о! Конечно, шутка. Вспомни, как она радостно смеялась этой остроумной шутке! Не правда ли, она смеялась?»
«Нет, но...»
«В чем дело? Ты выглядишь растерянным, парень. Где же твое чувство юмора? Ведь это тоже – шутка... Оглянись. Это просто шутка».
«Я хочу вернуться. В нормальный мир».
«Да? И что же ты сделаешь в первую очередь? Заштопаешь пузо этому „камазисту“? Или, может, наложением рук, как Иисус Христос, залечишь пухлую губу этой несчастной крашеной дурочке? А? Знаешь, в чем тут дело, парень? Тебе нравится, когда ты что-то можешь сделать с другими людьми. Ты тащишься, когда они оказываются в твоей власти, не так ли? А вот когда КТО-ТО начинает ЧТО-ТО делать с тобой, ты сразу теряешь чувство юмора. Тебе это не нравится. Ты говоришь: „Ну, я так не играю“. И ты – плачешь! Ревешь, как баба! Смешно, правда?»
«Мы сейчас же уедем отсюда! Нам надо вернуться!»
«Ну да. Конечно. Нам надо вернуться. Это выход. Облажаться и быстренько вернуться. Ты знаешь, сколько тупиц так думают – что никогда не поздно вернуться? Ты знаешь, сколько мужей бьют своих жен по три раза на дню – вместо завтрака, обеда и ужина, а однажды утром просыпаются с ножичком в груди? Точнее, никогда больше не просыпаются. Ты знаешь, сколько мерзких ублюдков насилуют детей и девушек в темных подворотнях, а потом вопят, когда с ними делают то же самое – всем бараком, всей камерой? Ты знаешь...»
«Заткнись! Я не собираюсь тебя слушать! Мы сейчас сядем на байк и вернемся! Мы...»
«Ты что, парень, в самом деле так глуп? Ты надеешься, что можно вернуться ОТТУДА, куда так стремился попасть? Ты напоминаешь мне сладкую... аппетитную булочку, которую съели на завтрак. Она лежит в животе, рядом с вонючими пережеванными кусками мяса, съеденными на ужин, и думает: „Никогда не поздно вернуться. Мне надо вернуться. Ой-ой-ой, мамочки! Мне надо вернуться обратно, на стол!“ Ха-ха-ха! И она, конечно, вернется. Но – не туда. И не так. И – не в том виде, парень. Почему же ты не смеешься? Разве я не ОТМОЧИЛ только что шутку века? Да что века? ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ. ЭРЫ! ЭРЫ НАСИЛИЯ!»
– Чертовски смешная шутка, – пробормотал Джордж. Он нагнулся над девушкой и взял ее за руку. – Рита... Пожалуйста... – Слова давались ему нелегко, но он знал, что должен это сказать: – Пожалуйста, прости меня... Если сможешь. Хочешь... – сейчас он себя ненавидел. Себя и собственную глупость, – хочешь, я никогда больше не буду называть тебя Марго... Только Ритой. Рита, пожалуйста... – Он поднес к губам ее холодную руку. – Мы уедем отсюда. Вернемся назад. Правда? Нам ПОРА возвращаться. Рита?
Она смотрела на него. Нет, куда-то за него. Сквозь него. Смотрела и улыбалась.
– Рита, вставай, пойдем...
«А не то мне снова придется тебя связать, не правда ли? Ой, как это хорошо! Ой, как это весело!»
– Рита!
Внезапно до него донесся рокот двигателя. Он шел откуда– го из-за домов – ровный, размеренный и тяжелый. Это не было шумом автомобильного мотора. И... К рокоту добавился залихватский свист. Движок, посвистывая, набирал обороты, и шум становился все ближе.
Джордж обернулся.
– Рита! Пошли! Пошли, детка... – Словечки. Те самые, дурацкие словечки, которые вылетали сами собой, когда он... «Детка... Крошка... Подруга... Дорогая... ТЫ ИСПАЧКАЛ МОЙ САПОГ!»
– Рита, вставай! Вставай скорее!
Она не -отвечала: молча сидела на траве, и на губах ее блуждала странная, отсутствующая улыбка.
– Жертва... Типичная жертва, – прошептала она. Джордж не расслышал. Он наклонился над Ритой.
– Что? Что ты сказала? Пошли, Рита, нельзя здесь сидеть! – Он потянул ее за руку, и безвольное тело оторвалось от земли.
В следующий момент послышался треск. Опять этот рокот, свист, и... оглушительный ТРЕСК, словно огромный зверь, обитающий в лесу, проламывался сквозь заросли валежника. Шум нарастал, он был уже где-то рядом.
Джордж отпустил Ритину руку, и девушка безжизненно осела на землю. Он выпрямился и медленно (словно боялся вступить в кошмар, снова оказаться на территории зла) обернулся. Казалось, это так просто – не оборачивайся, не замечай того, что пришло тебя УБИТЬ, и все обойдется. Все исчезнет, испарится, как страшное видение, растает, как сон...
Он увидел, как крыша того дома, где он только что побывал, задрожала и стала складываться внутрь, проседая на стропилах, кирпичная дымовая труба закачалась и рухнула, проломив ши фер. И в следующую секунду – будто кто-то включил звук на полную мощность – он снова услышал этот ужасающий треск.
Черный дымок, почти прозрачный, горячий, дрожащий от собственного жара дым поднялся над разрушенной крышей упругими, похожими на грязные облака, клубами. Его словно кто-то выплевывал. Кто-то или что-то, прячущееся за домом. И... кажется, Джордж знал, что это такое.
«А ты что, не догадывался? Ах да, я забыл предупредить тебя, а сам-то– ты не допер. Понимаешь, штука в том, что всегда остается кто-то последний. Ты, наверное, думаешь, что последний – это тот, кто сильнее других хочет ЖИТЬ? Мимо, парень! Последний – тот, кто сильнее других хочет УБИВАТЬ! Он хочет! Он СИЛЬНО хочет! Сейчас ты с ним познакомишься! И не забудь представиться. Как ты скажешь? Мой позывной – Джжжжорджжж-шшш! Плюх – и тебя уже нет! Это будет последнее, что ты успеешь сказать до того, как он тебя раздавит, будто клопа! Плюх! Джжжорррдшшшш! С таким шипением кишки вылезают через уши! Ну что, парень? Поиграем в благородство? Пропустим вперед даму?»
– Рита, да что с тобой такое? – Джордж подхватил ее под мышки и потащил по траве в сторону автобусной остановки, туда, Где стоял его байк. Угольно-черный байк с каплевидный бензобаком, который облизывали языки адского пламени. Их последняя надежда на спасение.
На мгновение все прекратилось. Треск замер, и из-за угла наполовину разрушенного дома высунулась тупая морда гигантского трактора.
Решетка радиатора потрескалась и болталась на одном винте, разбитые фары, как вытекшие глаза, висели на жгутах про водов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149