Дева-оборотень перепугалась и кинулась к Танскому монаху.
- Наставник! Какой злой персик! - в ужасе воскликнула она. - Проскочил целиком, не позволив мне даже надкусить его! Как же это получилось?
- Наверное, тебе самой не терпелось скушать только что созревший спелый плод, вот ты и проглотила его, - объяснил Сюань-цзан.
- Я даже косточку не успела выплюнуть! Он сам пролез мне в горло! - жаловалась дева.
- Да что ты! - успокаивал ее Танский монах. - Просто тебе так понравился этот персик, что ты на радостях не выплюнула косточки, и целиком проглотила его!
Тем временем Сунь У-кун, пробравшийся в живот к деве, принял свой настоящий облик и стал звать Танского монаха.
- Наставник! - кричал он. - Не говори с ней! Теперь она в моих руках!
- Братец мой, - жалостливо отозвался Танский монах, - не будь очень жесток с ней, не терзай ее!
- С кем это ты переговариваешься? - встревожилась дева.
- Со своим учеником Сунь У-куном, - ответил он.
- А где он, этот Сунь У-кун? - продолжала расспрашивать дева.
- У тебя в животе! Неужто ты не понимаешь, что персик, который ты только что проглотила, как раз и есть он сам!
От этих слов дева-оборотень совсем растерялась.
- Все кончено! Все кончено! - восклицала она. - Смерть моя пришла, раз эта обезьянья морда пролезла в мою утробу!
Сунь У-кун! - крикнула она. - Скажи мне, зачем ты пробрался ко мне в утробу?
- Да просто так, - злобно ответил ей Сунь У-кун. - Я съем твои легкие и печенку, твое сердце с семью отверстиями и тремя ворсинками, переберу все твое нутро, и получится из тебя пустой, как барабан, оборотень.
От этих слов дева пришла в такой ужас, что чуть было не лишилась чувств. Она обняла Танского монаха и, дрожа от страха, стала причитать:
- О дорогой наставник! Послушай, что я скажу тебе:
В прошедшем бытии
Нам накрепко связали
«Шнурами красными»
И судьбы и труды.
Как нам в разлуке быть?
Нет тяжелей печали!
Так рыба жить
Не может без воды.
Разрушена любовь
У нас двоих отныне:
Ты будешь одинок,
Я буду жить в пустыне.
Под «Голубым мостом»
Река разбушевалась,
Мост залила, и нам
К молельне не пройти.
Развеян фимиам…
Увы, какая жалость,
Что разошлись у нас
Заветные пути!
Пророчил счастье день,
Но он без свадьбы прожит.
А встретимся ль еще когда-нибудь?
Быть может!
Сунь У-кун слышал ее жалобные причитанья и боялся, как бы наставник по своему мягкосердечию не разжалобился и не поддался на обман ведьмы. Он начал размахивать кулаками и колотить ногами, распирая внутренности ведьмы в разные стороны. Изнемогая от боли, дева-оборотень повалилась прямо в пыль и больше не могла вымолвить ни словечка. Сунь У-кун подумал, что она околела, и прекратил свои упражнения. Однако дева очнулась и стала кричать:
- Эй, слуги! Где вы?
Слуги и служанки, которые сопровождали свою хозяйку до ворот сада, оставили ее с Танским монахом, а сами разбрелись в разные стороны и принялись забавляться кому как вздумается: кто собирал цветы, кто травы, лишь бы не мешать любовным утехам девы-оборотня.
Услышав истошные крики хозяйки, слуги со всех ног бросились к ней и увидели ее лежащей на земле, с перекосившимся от нестерпимой боли лицом. Она силилась подняться на ноги, ползая на четвереньках. Подбежав к своей госпоже, слуги поспешно подхватили ее под руки и подняли.
- Сударыня! Госпожа наша! - забеспокоились они. - Что с тобой? Где у тебя болит? Не сердце ли?
- Нет! Нет! Нет! - с трудом вымолвила дева-оборотень. - Не спрашивайте меня ни о чем. У меня в животе сидит бес. Живо проводите монаха отсюда, тогда меня пощадят!
Слуги обступили Танского монаха и хотели понести его на руках.
Но Сунь У-кун закричал:
- Это еще что? Кто смеет нести на руках моего учителя?! Я требую, чтобы ты сама вынесла его на волю, тогда только я пощажу тебя!
Дева-оборотень послушалась Сунь У-куна. Она встряхнулась, взвалила Танского монаха себе на спину и быстрыми шагами направилась к выходу.
- Госпожа! Ты куда? - спрашивали слуги, еле поспевая за ней.
- Сейчас я вынесу вон этого негодяя, - ответила им дева, - а себе поищу другого в мужья. Недаром говорят: «Лишь бы пять озер да луна оставались на месте. Тогда в них всегда будет отражение золотого серпа!».
Ну и оборотень! Вы бы видели, как ловко он поднялся вверх по сияющему лучу прямо к выходу. Но вот послышался громкий звон оружия.
- Братец! - воскликнул Танский монах. - Там наверху кто-то есть!
- Это, наверное, Чжу Ба-цзе со своими граблями, - отозвался Сунь У-кун. - Ну-ка, окликни его!
Танский монах стал кричать:
- Чжу Ба-цзе! Чжу Ба-цзе!
Чжу Ба-цзе услыхал голос наставника и заорал:
- Ша-сэн! Наш наставник сейчас будет здесь!
Они оба освободили проход, и оттуда выскочила дева-оборотень с Танским монахом за спиной. Вот и получилось, что
Царь обезьян премудрый
Заклятья знал и зелья.
И оборотня злобного
Все ж развенчал обман,
А Чжу Ба-цзе с Ша-сэном
У входа в подземелье
Стояли не напрасно:
Вернулся Сюань-цзан.
Если вы хотите узнать, осталась ли в живых дева-оборотень, прочтите следующую главу.
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ,
повествующая о том, как смышленая обезьяна узнала, кому подвластна дева-оборотень и как эта дева возвратилась к своей истинной природе
Мы остановились на том, как дева-оборотень вынесла Тан - ского монаха из пещеры.
Ша-сэн подбежал к наставнику, приветствовал его, а затем спросил:
- Где же наш старший брат, Сунь У-кун?
Чжу Ба-цзе не удержался, чтобы не съехидничать:
- У него, наверное, свои расчеты, - сказал он. - Даю голову наотрез, что он остался в пещере вместо наставника!
Но Танский монах, указывая рукой на живот девы, сказал:
- Вот он где!
Чжу Ба-цзе рассмеялся.
- Ну, Сунь У-кун мастер потрошить! Что же он там делает? Эй ты, - крикнул Чжу Ба-цзе, - вылезай скорее!
В этот момент раздался голос Сунь У-куна:
- Открой рот пошире! Сейчас вылезу!
Дева разинула рот, а Великий Мудрец, став совсем маленьким, подобрался к ее горлу и уже хотел выскочить, но побоялся, как бы дева, чего доброго, не перекусила его. Тогда он поспешно достал свой посох, дунул на него волшебным дыханием и воскликнул: «Превратись!». Посох тотчас же превратился в косточку с краями острыми, как шипы. Один край Сунь У-кун вонзил в верхнее нёбо девы, а сам вытянулся и одним прыжком выскочил изо рта, причем успел на лету подцепить и посох, превращенный в косточку. Очутившись на земле, Сунь У-кун принял свой обычный облик и, взмахнув своим волшебным посохом, кинулся бить деву-оборотня. Но у девы в руках неизвестно откуда появилось два меча, и она со звоном стала отбивать удары железного посоха. Противники вступили в бой прямо на вершине горы. Ну и жаркий это был бой! Вот послушайте:
Два клинка в руках у колдуньи,
Взад-вперед летая, пляшут.
Отражают все удары
Два отточенных меча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
- Наставник! Какой злой персик! - в ужасе воскликнула она. - Проскочил целиком, не позволив мне даже надкусить его! Как же это получилось?
- Наверное, тебе самой не терпелось скушать только что созревший спелый плод, вот ты и проглотила его, - объяснил Сюань-цзан.
- Я даже косточку не успела выплюнуть! Он сам пролез мне в горло! - жаловалась дева.
- Да что ты! - успокаивал ее Танский монах. - Просто тебе так понравился этот персик, что ты на радостях не выплюнула косточки, и целиком проглотила его!
Тем временем Сунь У-кун, пробравшийся в живот к деве, принял свой настоящий облик и стал звать Танского монаха.
- Наставник! - кричал он. - Не говори с ней! Теперь она в моих руках!
- Братец мой, - жалостливо отозвался Танский монах, - не будь очень жесток с ней, не терзай ее!
- С кем это ты переговариваешься? - встревожилась дева.
- Со своим учеником Сунь У-куном, - ответил он.
- А где он, этот Сунь У-кун? - продолжала расспрашивать дева.
- У тебя в животе! Неужто ты не понимаешь, что персик, который ты только что проглотила, как раз и есть он сам!
От этих слов дева-оборотень совсем растерялась.
- Все кончено! Все кончено! - восклицала она. - Смерть моя пришла, раз эта обезьянья морда пролезла в мою утробу!
Сунь У-кун! - крикнула она. - Скажи мне, зачем ты пробрался ко мне в утробу?
- Да просто так, - злобно ответил ей Сунь У-кун. - Я съем твои легкие и печенку, твое сердце с семью отверстиями и тремя ворсинками, переберу все твое нутро, и получится из тебя пустой, как барабан, оборотень.
От этих слов дева пришла в такой ужас, что чуть было не лишилась чувств. Она обняла Танского монаха и, дрожа от страха, стала причитать:
- О дорогой наставник! Послушай, что я скажу тебе:
В прошедшем бытии
Нам накрепко связали
«Шнурами красными»
И судьбы и труды.
Как нам в разлуке быть?
Нет тяжелей печали!
Так рыба жить
Не может без воды.
Разрушена любовь
У нас двоих отныне:
Ты будешь одинок,
Я буду жить в пустыне.
Под «Голубым мостом»
Река разбушевалась,
Мост залила, и нам
К молельне не пройти.
Развеян фимиам…
Увы, какая жалость,
Что разошлись у нас
Заветные пути!
Пророчил счастье день,
Но он без свадьбы прожит.
А встретимся ль еще когда-нибудь?
Быть может!
Сунь У-кун слышал ее жалобные причитанья и боялся, как бы наставник по своему мягкосердечию не разжалобился и не поддался на обман ведьмы. Он начал размахивать кулаками и колотить ногами, распирая внутренности ведьмы в разные стороны. Изнемогая от боли, дева-оборотень повалилась прямо в пыль и больше не могла вымолвить ни словечка. Сунь У-кун подумал, что она околела, и прекратил свои упражнения. Однако дева очнулась и стала кричать:
- Эй, слуги! Где вы?
Слуги и служанки, которые сопровождали свою хозяйку до ворот сада, оставили ее с Танским монахом, а сами разбрелись в разные стороны и принялись забавляться кому как вздумается: кто собирал цветы, кто травы, лишь бы не мешать любовным утехам девы-оборотня.
Услышав истошные крики хозяйки, слуги со всех ног бросились к ней и увидели ее лежащей на земле, с перекосившимся от нестерпимой боли лицом. Она силилась подняться на ноги, ползая на четвереньках. Подбежав к своей госпоже, слуги поспешно подхватили ее под руки и подняли.
- Сударыня! Госпожа наша! - забеспокоились они. - Что с тобой? Где у тебя болит? Не сердце ли?
- Нет! Нет! Нет! - с трудом вымолвила дева-оборотень. - Не спрашивайте меня ни о чем. У меня в животе сидит бес. Живо проводите монаха отсюда, тогда меня пощадят!
Слуги обступили Танского монаха и хотели понести его на руках.
Но Сунь У-кун закричал:
- Это еще что? Кто смеет нести на руках моего учителя?! Я требую, чтобы ты сама вынесла его на волю, тогда только я пощажу тебя!
Дева-оборотень послушалась Сунь У-куна. Она встряхнулась, взвалила Танского монаха себе на спину и быстрыми шагами направилась к выходу.
- Госпожа! Ты куда? - спрашивали слуги, еле поспевая за ней.
- Сейчас я вынесу вон этого негодяя, - ответила им дева, - а себе поищу другого в мужья. Недаром говорят: «Лишь бы пять озер да луна оставались на месте. Тогда в них всегда будет отражение золотого серпа!».
Ну и оборотень! Вы бы видели, как ловко он поднялся вверх по сияющему лучу прямо к выходу. Но вот послышался громкий звон оружия.
- Братец! - воскликнул Танский монах. - Там наверху кто-то есть!
- Это, наверное, Чжу Ба-цзе со своими граблями, - отозвался Сунь У-кун. - Ну-ка, окликни его!
Танский монах стал кричать:
- Чжу Ба-цзе! Чжу Ба-цзе!
Чжу Ба-цзе услыхал голос наставника и заорал:
- Ша-сэн! Наш наставник сейчас будет здесь!
Они оба освободили проход, и оттуда выскочила дева-оборотень с Танским монахом за спиной. Вот и получилось, что
Царь обезьян премудрый
Заклятья знал и зелья.
И оборотня злобного
Все ж развенчал обман,
А Чжу Ба-цзе с Ша-сэном
У входа в подземелье
Стояли не напрасно:
Вернулся Сюань-цзан.
Если вы хотите узнать, осталась ли в живых дева-оборотень, прочтите следующую главу.
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ,
повествующая о том, как смышленая обезьяна узнала, кому подвластна дева-оборотень и как эта дева возвратилась к своей истинной природе
Мы остановились на том, как дева-оборотень вынесла Тан - ского монаха из пещеры.
Ша-сэн подбежал к наставнику, приветствовал его, а затем спросил:
- Где же наш старший брат, Сунь У-кун?
Чжу Ба-цзе не удержался, чтобы не съехидничать:
- У него, наверное, свои расчеты, - сказал он. - Даю голову наотрез, что он остался в пещере вместо наставника!
Но Танский монах, указывая рукой на живот девы, сказал:
- Вот он где!
Чжу Ба-цзе рассмеялся.
- Ну, Сунь У-кун мастер потрошить! Что же он там делает? Эй ты, - крикнул Чжу Ба-цзе, - вылезай скорее!
В этот момент раздался голос Сунь У-куна:
- Открой рот пошире! Сейчас вылезу!
Дева разинула рот, а Великий Мудрец, став совсем маленьким, подобрался к ее горлу и уже хотел выскочить, но побоялся, как бы дева, чего доброго, не перекусила его. Тогда он поспешно достал свой посох, дунул на него волшебным дыханием и воскликнул: «Превратись!». Посох тотчас же превратился в косточку с краями острыми, как шипы. Один край Сунь У-кун вонзил в верхнее нёбо девы, а сам вытянулся и одним прыжком выскочил изо рта, причем успел на лету подцепить и посох, превращенный в косточку. Очутившись на земле, Сунь У-кун принял свой обычный облик и, взмахнув своим волшебным посохом, кинулся бить деву-оборотня. Но у девы в руках неизвестно откуда появилось два меча, и она со звоном стала отбивать удары железного посоха. Противники вступили в бой прямо на вершине горы. Ну и жаркий это был бой! Вот послушайте:
Два клинка в руках у колдуньи,
Взад-вперед летая, пляшут.
Отражают все удары
Два отточенных меча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156