Маркус распрямился:
- Только не говорите, что мне стоит полностью довериться этой злоязычной особе.
- Конечно нет, - Данн-старший нахмурился.
- Отлично.
- Но Кэтрин, несомненно, насторожится, если почувствует что-то неладное. А водить ее за нос трудно.
- Вы хотите сказать, что Кэтрин не удовлетворили наши объяснения, и она может нам помешать?
- Боюсь, что так.
Маркус пожал плечами:
- Если она начнет чинить мне препятствия, я ею займусь.
- Что означает твое «займусь»? - вскричал Урия Данн.
- Хорошо же вы обо мне думаете! - Маркуса взбесила несправедливость отцовских суждений. - Я никогда не причиню зла невинным людям.
Щеки Дана-старшего побагровели:
- Я ни о чем таком и не думал, Маркус. Просто… я не понял, что ты имел в виду.
Отец всегда был к нему несправедлив, но Маркус не хотел сейчас бередить застарелые раны. Тягостное молчание воцарилось вновь.
Данну-старшему трудно было сидеть спокойно. Он хмурился и кусал губы, словно его что-то очень сильно беспокоило. Маркус приготовился к следующей перепалке. Поерзав пару минут, Урия Данн снова обратился к сыну:
- Я… думал о том, сколько еще времени ты предполагаешь провести в Англии.
Маркус смотрел в сторону. Он уже давно решил, что, как только его миссия будет завершена, он первым же пароходом отправится в Португалию. Или лучше в Испанию.
- Я хотел навестить вместе с тобой твоих кузенов, - прибавил Урия Данн. - Ты очень давно не виделся с тетей Анной и дядей Филиппом. А у Чарльза уже два собственных малыша…
Разминая затекшие ноги, Маркус задумчиво произнес:
- И правда, я их давно не видел, но едва ли мне представится возможность задержаться.
- Тетя Тиззи как раз прислала письмо… - Данн-старший передал вожжи Маркусу и сунул руку во внутренний карман плаща.
Маркус прищелкнул языком и пустил лошадей быстрым галопом. Его отец нахмурился, но ничего не сказал. Пока отец просматривал послание, Маркус заметил, что, читая, он отводил руку с листочком как можно дальше от глаз. В конце концов он сдался и вытащил очки в золотой оправе. Маркус поежился, он с детства привык считать своего отца совершенно неуязвимым.
- Вот оно, - Урия Данн нашел нужное место и начал читать вслух:
Филипп стал еще забывчивее , порой он теряет ориентацию даже во время прогулок в нашем саду. Он оправился после падения , но прежним так и не стал. Вызывают беспокойство и его хрипы. Боюсь , что его дни в этом мире сочтены , и я не знаю , как буду без него жить.
Данн положил письмо на колени.
- И далее в том же роде.
- Насколько я помню, дядя Филипп постоянно страдал какими-то недугами - то одним, то другим…
- Да, но сейчас все выглядит серьезно. С твоей стороны будет некрасиво не навестить его.
Маркус вздохнул:
- Я не видел его семь лет. Неужели мой визит что-нибудь изменит?
- Семья очень важна, Маркус.
Невысказанный упрек по поводу их разрыва повис в воздухе. Урия Данн никогда не умел скрывать свои мысли.
- Давайте сначала посмотрим, как пойдут мои дела, - ответил Маркус. - А потом уж поговорим о дяде Филиппе.
Данн-старший изменил позу.
- Ну да, конечно… Спасибо тебе.
Напряжение немного ослабло, и они снова замолчали. Маркус, казалось, сделал небольшую уступку. «Интересно, между другими сыновьями и отцами такие же отношения?» - вдруг подумалось ему. Точно он знать этого не мог, ведь у большинства ребят из его окружения отцов не было. Однако Маркусу почему-то казалось, что прочие сыновья и отцы знают, как общаться без словесных баталий. Хотя, в сущности, какая разница? Конечно, ему придется пострадать от их вынужденного совместного пребывания, но ведь потом все возвратится на свои места. Маркус вернется на поля сражений, а отец - к рабочему столу. Мысль о грядущем восстановлении status quo приободрила молодого человека.
Освежающий ветерок ласкал щеки Маркуса и теребил плюмаж на его кивере. Молодой человек наслаждался прогулкой, хотя каждый ухаб отдавался болью в перевязанном бедре. По настоянию доктора Тама повязки наложили очень плотно, чтобы Маркус был вынужден прихрамывать и не забывал о необходимости притворяться.
Маркус радостно впитывал запахи и звуки города. Только теперь он понял, как соскучился по Лондону и его пестрым краскам. Тут и там встречались знакомые с детства картины. Вот мужчина в плохоньком коричневом сюртуке не по росту толкает ручную тележку с мелким товаром. На углу пожилая женщина в выцветшей желтой шляпе с потрепанной бахромой продает цветы из висящей на руке корзинки. А хозяйка гостиницы, которая быстро, со звуком «в-у-у-сс, в-у-у-сс» подметала вход, остановилась поболтать с прохожим. И над всем этим в воздухе, перебивая запахи конского навоза и мусора, разливается аромат жареной баранины.
- Как тебе кажется, Лондон сильно переменился? - спросил Данн-старший, наблюдая за сыном.
Маркус осознал, что улыбается. Пытаясь скрыть свою радость, он коротко бросил:
- Город как город.
Отец расправил плечи.
- Я всегда считал Лондон особенным городом. Впрочем, в отличие от тебя, я никогда не бывал за границей. И, надеюсь, мне никогда не придется… бежать отсюда.
Не желая обсуждать свой внезапный отъезд семилетней давности, Маркус поспешил сменить тему разговора:
- Я должен поскорее познакомиться с членами Совета. Мне кажется, что званый обед в клубе поможет успеху моего предприятия.
Целую минуту Урия Данн изучающе смотрел на сына, а потом отвернулся и помахал дородной женщине, окруженной множеством чумазых ребятишек, которые цеплялись за ее пышные черные юбки. Одна из девочек, заметив, что Маркус тоже на нее смотрит, показала ему язык.
- Сегодня я прощупаю почву. Званый обед - хорошая идея, - согласился Данн-старший. - Хотя, должен признаться, меня кое-что волнует.
- Что именно?
- Один из членов Совета, тот, кого я считал верным другом, связался с Наполеоном… И мне необходимо хорошенько над этим поразмыслить. - Его лицо исказилось от боли. - Я ничего не понимаю. Прекрасные, честные люди, правильные люди…
- Даже правильные люди совершают ошибки.
- Это верно.
Понял ли отец, что Маркус подразумевал его самого? Сомнительно. Ведь Урия Данн всегда видел мир в своем, особенном ракурсе.
- Не знаю, смогу ли я говорить с ним как ни в чем не бывало, - продолжил Данн-старший срывающимся от волнения голосом. - Я не умею улыбаться лицемерам в лицо, хотя мне бы не хотелось подводить тебя.
- Должен признать, актер из вас действительно неважный.
- Да, я не актер! - отрезал Урия Данн, словно его оскорбили. - И я горжусь тем, что всегда откровенен с людьми.
- Актерство может считаться не очень почтенным занятием, но порой оно приносит существенную пользу.
- В расследованиях, я понимаю, - старик Данн нахмурился. - И все же, Маркус, меня изумляет, что ты способен лгать и предавать так легко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84