Маркуса охватил приступ негодования. Чтобы позлить отца, он прищелкнул языком, и на повороте лошади побежали еще быстрее.
- В отличие от вас, мои начальники никогда не пытались превратить меня в того, кем я не был. Напротив, они ценили меня таким, каков я есть.
Судорожно вцепившись в боковину сиденья, Данн-старший парировал:
- Я всегда отдавал тебе должное, Маркус. Однако я никогда не понимал, почему ты ведешь себя, словно чертов Макиавелли.
Где-то в глубине души у Маркуса шевельнулось застарелое щемящее чувство, похожее на стыд. Он ненавидел и это ощущение, и себя самого. Он никогда не мог угодить отцу и никогда не соответствовал его требованиям. Стараясь обуздать злость, Маркус счел должным возразить:
- В отличие от вас, лорд Уэллингтон неизменно превозносит мои способности. И хотя в иные времена мои действия могли бы счесть недостаточно честными, однако…
- Война - грязное дело, и никто не способен пройти ее, не запачкавшись.
- Неправда! На войне люди действуют доблестно, с честью…
- Война всегда была неизбежным злом. Злом она и останется.
- Можно подумать, сами вы безупречны! - закричал Маркус, охваченный раздражением и горечью, которые преследовали его все эти годы после предательства отца. - Солдаты идут в бой, защищая родную страну и близких! А вы были настолько озабочены спасением посторонних, что не сумели сберечь собственную семью!
Руки Урия Данна, лежавшие на коленях, сжались в кулаки.
- Ты понятия не имеешь, о чем говоришь…
- Мама пыталась скрыть это, однако ее горе видели все, кроме вас! - в раздражении Маркус кричал все громче. - Вы были поглощены делами и почти перестали быть ее мужем!
- Патриция прекрасно знала, за какого человека она выходит замуж…
- Но больше всего, - перебил Маркус, даже не пытаясь выслушать неубедительные объяснения отца, - ее огорчало то, как вы обращались со мной! - Ребенок, который внезапно в нем проснулся, был отчаянно рад возможности швырнуть отцу эти обвинения в лицо. - Даже с посторонними вы поступали куда лучше, чем с собственной плотью и кровью…
- Я всегда обращался с тобой и с воспитанниками Андерсен-холла одинаково. Просто на их долю выпало слишком много испытаний, а ты имел все привилегии…
- Кроме заботливого отца! - Маркус буквально дрожал от гнева. Чистейшего, непритворного, праведного гнева. Отец хотел, чтобы его сын был честен? Что ж, он выскажет ему все, все до последнего слова! - Я благодарен небесам лишь за одно - последние несколько лет моя мать не могла видеть, как вы со мной обращались.
- Я должен был быть с тобой строг. Только так можно было искоренить твою необузданность. Я…
- Никогда не забуду ваших слов, произнесенных в тот день, когда вы меня предали. - Маркус потряс головой и вцепился в вожжи. - «Если бы ты смог стать мне таким же достойным сыном, как Николас».
Урия Данн вздрогнул, словно его ударили.
- Да, кстати, как поживает ваш любимчик, Ник Редфорд? - издевательски осведомился Маркус. - Он все такой же подлиза?
- Возможно, твоя озлобленность по отношению ко мне и оправданна, - резко ответил Данн-старший. На его щеках выступили красные пятна гнева. - Но Ник не причинил тебе ни малейшего зла.
От того, что его отец с готовностью кинулся защищать Редфорда, Маркусу стало еще больнее.
- Ты бы очень удивился, узнав, сколько у вас общего, - продолжал Данн-старший. - Недавно Ник открыл собственное бюро расследований, и, возможно, вам с ним следовало бы объединиться…
- Я скорее побратаюсь с Наполеоном! - сердито огрызнулся Маркус.
Он хотел пустить лошадей еще быстрее, но на дороге оказалось слишком много пешеходов. Маркус собирался уже было прикрикнуть на них, требуя посторониться и уступить дорогу кабриолету, как вдруг осознал, что утратил контроль над собой, даже не заметив, как это произошло. А ведь он никогда не терял головы!
Маркус задумался. Его всегда считали холодным и расчетливым, полностью владеющим своими чувствами. Негодование, гнев, болезненное разочарование - плохое подспорье в его работе. Чтобы выполнить задачу, необходимо оставаться невозмутимым. Этим предопределяются успех или провал, жизнь или смерть. А он не из тех, кто способен оступиться. Цена подобной ошибки была бы слишком высока.
Маркус понимал, что именно сейчас необходимо держать свои чувства под жестким контролем. Кроме того, нужно вести себя обдуманно по отношению к отцу. Как, впрочем, и по отношению к остальным в Андерсен-холле - тоже.
Сквозь назойливый городской шум явственно пробивалась возникшая между ними напряженная тишина, которая, казалось, тормозит движение кабриолета.
И хотя через несколько минут Маркус овладел собой, с остатками раздражения он справился значительно позже.
Собравшись с силами, молодой человек решил вернуться к главной теме их разговора:
- Если вы не в состоянии сохранять невозмутимость, то держитесь от Совета подальше. И посылайте меня на те собрания, которые вы обязаны посетить. Я принесу за вас извинения.
Его отец с явным облегчением поддержал его:
- Полагаю, это несложно сделать.
- Мы можем объявить, что приют переживает кризис, и эта ситуация требует вашего постоянного внимания. Мне кажется, скверное финансовое состояние послужит достаточным оправданием.
- И вполне правдоподобным, - пробормотал Урия Данн.
- Отчего?
Данн-старший пожал плечами:
- Скаредность общества. Война, скудные инвестиции и прочее. Наше положение все время меняется, но в целом мы в неважном состоянии.
Маркусу и в голову не приходило, что приюту могут грозить какие-то беды.
- И насколько это серьезно?
- До сих пор я не сталкивался ни с чем подобным. - Урия Данн вздохнул и потер глаза. - Твое присутствие в Совете способно изменить ситуацию. Все любят героев войны.
Следуя неизменной привычке, отец Маркуса из всего на свете стремился извлечь пользу для своего драгоценного приюта. Даже из собственного сына. Однако Маркус решил держать свои эмоции под контролем. Теперь это его абсолютно не волновало.
Глава 9
По шее Кэтрин пробежали мурашки, словно в маленький кабинет проник легкий ветерок. Впрочем, это было исключено, так как в этом кабинете не было окна. Кэтрин рассеянно потрогала воротник и провела рукой по уложенным в узел валосам, удостоверяясь, что ее непокорные пряди в должном порядке. Затем она снова обратилась к изучению счета за свечное сало, привезенное в прошлом месяце.
Странно, но необычное ощущение не исчезло. Кэтрин озадаченно нахмурилась. По ее коже пробежал холодок, как будто… кто-то за ней следил.
Помедлив, она глянула через плечо.
Небрежно прислонившись к дверному косяку, - казалось, места удобнее не сыскать во всем Лондоне, - стоял Маркус.
Сердце Кэтрин ухнуло вниз, а потом подскочило и заколотилось у самого горла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84