Маркус глубоко вздохнул:
- Нет. И из-за нее и возникла эта… неразбериха.
- Но теперь-то все в порядке? - Урия Данн внимательно посмотрел сыну в глаза.
Маркус откинулся на спинку стула.
- В полном.
Данн-старший распрямился.
- А почему ты не одет? Ты ведь находишься в спальне наедине с незамужней молодой леди! Ты подумал о репутации Кэтрин?
Этого было достаточно, чтобы Маркус понял: его отец вполне овладел собой.
- Вы хотите узнать, что произошло, или нет?
- Конечно хочу, - проворчал Урия Данн. - Но ты должен понимать, какие у твоих действий могут быть последствия. Я согласен с тобой в том, что Кэтрин нельзя перевозить с места на место, однако я считаю, что в ее интересах немедленно должен переехать ты сам, а за ней станет ухаживать женщина. Я пришлю одну издевочек…
Маркус отрицательно качнул головой:
- Это заведение - только для мужчин. Здесь даже прислуга вся мужкого пола. Нам с Тамом чудом удалось протащить сюда эту девчонку, завернув ее в мой плащ.
- Но в таком случае что предлагаешь ты?..
- Я буду ухаживать за ней и позабочусь, чтобы ни одна душа не узнала о месте ее пребывания.
- Ты?! Но ведь ты же не сиделка, Маркус.
- А кто, по-вашему, ухаживал за мамой в последние месяцы, когда вы отправлялись на свои многочисленные совещания?
- Я знал, что лихорадка приняла затяжной характер, но миссис Нейгел…
- На попечении миссис Нейгел находились дети, и она не могла уделять маме необходимое внимание. Кроме того, когда кто-то смертельно болен, ему хочется видеть рядом близких родственников.
Данн-старший моргнул. Его рот приоткрылся, потом закрылся.
- Я не знал…
Маркус решил промолчать. Не время и не место бередить старые раны. К тому же он слишком устал сегодня, чтобы вступать еще и в перепалку с отцом.
Отец с подкупающей искренностью взглянул ему прямо в глаза:
- Прости, Маркус. Я и понятия не имел.
Маркус передернул плечами, но мысль о том, что отец теперь знает правду, принесла ему облегчение. Возможно, когда-нибудь Урия Данн до конца осознает, сколько боли причинила родным его невнимательность.
- Если не возражаешь, я предпочел бы это больше не обсуждать.
Отец кивнул:
- Конечно. Так что же произошло сегодня днем?
- Один из нападавших направил на меня пистолет, а Кэт швырнула в него свою сумочку.
Данн поднял бровь.
- Свою сумочку?
- Ну да. Однако, как потом выяснилось, она заблаговременно засунула туда обломок кирпича.
- Что-то вроде пращи, - отец восхищенно кивнул. - Потрясающая идея.
- Она очень сообразительна, и я готов это признать, - Маркус взглянул на спящую Кэтрин. - Но, кажется, ей самой это только вредит. Пуля пощадила нас обоих, но отколола кусок от крыши дома, и он обрушился прямо на ее умную голову.
Данн-старший потеребил себя за ухо.
- Итак, она знала, что может попасть в беду.
- Вот этого-то я и не понимаю. - Маркус наклонился, стараясь не тревожить свою рану. - Она поджидала меня у пансиона, а затем пошла следом за мной. - Он недоуменно потряс головой. - Следовательно, когда Кэтрин направилась в переулок, она прекрасно понимала, что я нахожусь там со всеми этими людьми. О чем она только думала?
- Зная Кэтрин и то, какой подозрительной она стала после твоего возвращения, я бы предположил, что она пыталась побольше разузнать о причинах твоего пребывания в Лондоне.
- И для этого совершенно одна бросилась в переулок, где находились пять головорезов? Слишком безрассудно даже для нее, вам не кажется?
- С ее точки зрения - нет, ведь она решила, что ты попал в беду. К тому же мне казалось, ты упоминал о трех нападавших?
- Я не хотел вас волновать, - Маркус махнул рукой, - тем более, речь сейчас не об этом. Я говорю о том, что это недоразумение в юбке ринулось в драку с пятью мужчинами!
Урия Данн пожал плечами и отхлебнул из стакана.
- Я подозреваю, что она могла поступить так из-за меня.
- Не понимаю.
- Конечно не понимаешь. В отличие от тебя, Кэтрин волнует то, о чем ты даже не задумываешься, Маркус - Их глаза встретились, и в глубине души Маркуса что-то дрогнуло. - Я не знаю, что бы со мной было, если бы тебя искалечили. Или убили.
После его слов в комнате воцарилась гробовая тишина. Маркус в смущении отвел глаза и уставился на огонь в камине. Данн-старший подался вперед.
- Ты мое продолжение, Маркус. Моя плоть и кровь. И мысль о том, что с тобой может…
В голове Маркуса зазвучали предостерегающие голоса. Он не мог вынести подобного проявления отцовских чувств. Это было… слишком.
- Однако мне ничего не грозило. - Маркус понимал, что не должен говорить сейчас в столь легкомысленном тоне, но не сдержался. Иначе в следующий момент отец попытался бы его обнять.
«А это было бы куда хуже, чем та неловкость, которую я испытывал на приемах генерала Куотермейна», - подумал Маркус с содроганием. - Я был вполне способен сам о себе позаботиться.
- Однако Кэтрин думата по-другому. - Урия Данн устало потер виски. Его взгляд, устремленный на кровать, стал виноватым. - Вероятно, мне следовало быть с Кэтрин осмотрительнее. Нужно было занять ее работой, как-то отвлечь. Но у меня было столько дел…
Последнее заявление заинтересовало Маркуса.
- Но ведь вы не заседали в Совете…
- Нет, это были совсем другие дела, - Данн-старший посмотрел в сторону. - Частного характера…
Эти слова отца прозвучали для Маркуса укором: Урия Данн не намеревался посвящать блудного сына в подробности своей жизни.
- Возможно, когда-нибудь я смогу рассказать тебе об этом, - прибавил отец, и настроение Маркуса немного улучшилось.
- Я тоже мог бы обращаться с ней более осмотрительно, - признался Маркус. «Может быть, стоит рассказать ей об истинной причине моего возвращения в Лондон», - подумал он, припоминая все подробности вчерашнего дня. - Но, так или иначе, вы правы, сэр. Кэт проявила ужасное упрямство.
Черты лица Данна-старшего смягчились.
- Проявила упрямство? - Кажется, отец с трудом сдерживал улыбку. - Проявила ужасное упрямство?
Губы Маркуса невольно дрогнули, он потер щеку.
- Это было очень глупо.
Данн-старший кивнул:
- Так же глупо, как дверь-банка.
Маркус хорошо помнил эту историю. Ему тогда было всего шесть лет, однако он был чрезвычайно упорен. Весь вечер они с отцом спорили по поводу того, может ли дверь бьть банкой. Отец терпеливо демонстрировал сыну словарь. Маркус прочел все определения, а наутро пришел и разрисовал дверь отцовского кабинета.
- Видите? - заявил он, указывая на свое творение. - Вот теперь дверь может быть банкой. - В центре массивной двери, ведущей в кабинет отца, он изобразил большую белую банку с джемом.
Тогда его отец расхохотался. Это был заразительный смех, чудесно отозвавшийся в глубинах его души. Сейчас он совершенно изгладился из памяти Маркуса.
Урия Данн с улыбкой вздохнул:
- Я получил урок, который никогда не забуду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84