Плечи Кэтрин дрогнули, она ощутила облегчение и немного расслабилась.
- Тогда все хорошо. Благодарение небу.
- Но ты должна мне обо всем рассказать, Кэт. Я умираю от любопытства.
Эта просьба сильно смутила ее. Она искоса взглянула на Маркуса, не понимая, шутит он или нет.
- Пожалуйста, - повторил он, - расскажи мне, как ты ограбила Каддихорнов.
Кэтрин пожала плечами:
- Ну, я просто следовала твоим советам. Книга, то есть твой дневник, он потрясающий.
Маркус самодовольно ухмыльнулся.
- Откуда ты узнал про эти особые узлы? Ну, про те, когда веревка, разматываясь, скользит свободно, но при этом надежно закреплена? - Кэт подняла руку и жестами показала, что она имеет в виду.
Маркус понимающе кивнул:
- Этому меня научил отец.
Кэтрин широко раскрыла глаза, неожиданно она поняла, из-за чего поругались Маркус и директор Данн.
- Гиллис уладил все проблемы с Дагвудом, хотя ты возражал против этого! Ведь это он, а не ты был его клиентом. Боже! Отец не посчитался с твоим мнением, да? Так вот почему ты так на него рассердился!
Маркус перестал улыбаться.
- Я уже давно злился на него совершенно по иному поводу, Кэт. Злился очень долго, а это просто стало последней каплей.
- Не могу поверить, что директор Данн мог выдать твою тайну, - пробормотала она, кусая губы. - Это ужасно!
- Вовсе не так ужасно, как кажется.
Кэт с изумлением посмотрела на него:
- Ты защищаешь отца?
- Теперь я начал понимать, почему он так поступил. Он хотел, чтобы я навсегда перестал заниматься воровством. Он лишил меня всех возможностей, но, с другой стороны, он спас меня от судебного преследования. И я отправился на войну. Это было мудрое решение.
- И он с самого начала знал, чем ты занимаешься?
- Нет, конечно нет. Он нашел мой дневник, когда в Андерсен-холл начали поступать анонимные пожертвования. И несмотря ни на что, я уверен: отец отдал должное тому причудливому способу, которым я перераспределял богатства между состоятельными подонками и незаслуженно обделенными людьми. Ведь, если ты заметила, моими жертвами становились исключительно отъявленные скупердяи. Впрочем, у моего отца всегда были своеобразные понятия о правосудии.
- Но представители власти…
- Отец знал о Дагвуде нечто такое, что им, в конце концов, пришлось прийти к взаимовыгодному соглашению.
- Неужели добродетельный Урия Данн мог кого-то шантажировать? - Открытия следовали одно за другим! Потрясенная до глубины души, Кэт покачала головой. - Так вот почему, когда ты уехал в армию, Вор с площади Робинсон исчез.
- Ну да. И не появлялся до прошлой ночи.
- Поразительно! - она снова покачала головой. - Но я не могу понять, зачем директор Данн распорядился, чтобы в кладовке навели порядок. Ведь он знал, что там спрятан дневник. - Кэтрин прижала ладонь к глазам, вспоминая. - Дневник был спрятан в тайнике, однако доски, которыми он был заколочен, так сильно прогнили, что я случайно… - девушка отчетливо вспомнила все подробности того дня. - Но мне никак не удавалось сообщить ему о своей находке.
- Он хотел вернуть его мне. - Маркус стиснул кулаки. На его лице отразилось смятение. - Он хотел извиниться… Нет, в это невозможно поверить… Это я должен был просить у него прощения. - Борясь со слезами, он опустил голову. - Если бы я только попытался понять… Если бы он только знал… Я так и не успел сказать отцу… как я любил его.
- Он знал, что ты любишь его, Маркус. - Кэт сжала его руку. - Он всегда был в этом уверен. - Она осторожно поцеловала Маркуса в щеку и прижалась головой к его плечу. - Тебе не нужно было ничего ему говорить, он и так все знал.
- Когда дело касается чувств, мне обычно не хватает… умения их выразить, - сокрушенно вздохнул Маркус, вытирая глаза.
- Да, любовь похожа на ветер, - вспомнила Кэт свои слова.
Маркус ухмыльнулся, а потом рассмеялся так громко, что его раскатистый смех эхом отозвался в душе Кэтрин.
Покачав головой, он заявил:
- Ну и рассмешила же ты меня, Кэт Миллер! Ты сняла тяжесть с моего сердца, которое едва не почернело от горя.
- А говорил, что ты не умеешь выражать свои чувства. Да ты настоящий поэт! - поддразнила его Кэтрин.
- Я становлюсь поэтом, когда ты рядом. - Его лучистый взгляд встретился с глазами Кэтрин, искренними, полными нежности. - Я люблю тебя, Кэт.
- Я тоже люблю тебя, Маркус, - радостно улыбнулась она.
Девушка чувствовала себя так хорошо, что ей казалось, она вот-вот взлетит. Потянувшись к Маркусу, Кэтрин положила руки ему на плечи и прижалась к его груди.
- Ты прекрасно понимаешь - придется сообщить всем, что ты - Коулридж. Мы должны назвать твое настоящее имя, иначе наше брачное свидетельство не будет действительным. - Он немного отстранился, пристально глядя ей в глаза. - Ведь ты выйдешь за меня замуж, не так ли?
Кэтрин прислушалась к себе: не вернутся ли вдруг её прежние страхи?
- Знаешь, мне кажется, что все мои поступки за последние десять лет были, так или иначе, продиктованы боязнью и ненавистью к Каддихорнам. Даже решение никогда не выходить замуж. Но я больше ничего не боюсь, Маркус, - удивленно, но с сияющей улыбкой проговорила она. - Да, я выйду за тебя замуж! Это будет для меня самым большим счастьем!
Их губы слились в нежном, но пылком поцелуе, и Кэт показалось, что она сейчас растает в объятиях Маркуса. Все было так прекрасно, так потрясающе правильно, что ее сердце пело.
Внезапно девушка отодвинулась и воскликнула:
- Но ведь если мы поженимся, Дики Каддихорн не сможет претендовать на опекунство!
- Уверяю тебя, что из тюремной камеры ему будет очень трудно добраться не то что до тебя и твоего брага, а вообще до кого бы то ни было.
- Он действительно получит по заслугам, ты в этом уверен?
- О, могу поспорить на что угодно, милая.
Кэт закусила губу.
- Как ты думаешь, Джаред сможет с нами поехать?
Покрывая ее подбородок легкими поцелуями, он пробормотал:
- Куда?
- На Пиренейский полуостров.
Маркус распрямился.
- Я не собираюсь возвращаться в армию, Кэт, и намерен передать офицерский патент своему другу Люку Хейзу.
- Но война, все твои усилия…
- Семи лет вполне достаточно, Кэт. Я больше не могу бороться с предателями. Я устал от обманов и лжи. Я исполнил свой воинский долг, и никто не сможет меня упрекнуть в нерадивом отношении. - Наклонившись, он поцеловал ее волосы. - Мне надоело постоянно куда-то убегать. Я хочу жить дома.
- Но ты всегда ненавидел Андерсен-холл…
- Дом - это не четыре стены. Дом - здесь. - Он положил руку на грудь Кэтрин, туда, где билось ее сердце. - Вот мой дом. Мой и твой. - Маркус посмотрел в ее глаза, светившиеся безграничной любовью. - Отец однажды сказал мне, что когда-нибудь я пойму, как много значит семья. И он был прав. Твои чувства к Джареду, детям, твоим друзьям… они прекрасны, и я тоже хочу… войти в твою семью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84