вздернутая верхняя губка и все такое! Тебе претит вмешательство посторонних. Но подумала ли ты о своем хрупком здоровье? Ты, Кэт, словно редкостный цветок, нуждаешься в солнце и свежем воздухе…
- Прибереги эту чушь для своих приятельниц, Прес, - покачала головой Кэтрин.
В детстве Прес был настоящим чудовищем и постоянно донимал ее своими выходками. В нем всегда была какая-то жестокость (правда, без подлости), которая всегда выделяла его из большинства мальчиков. Но было в нем и несколько черт, которые очень нравились Кэтрин. Замыслив что-нибудь, он готов был свернуть горы, дабы исполнить задуманное. Пару лет назад Прес решил стать денди и начать вести великосветскую жизнь, и преуспел в этом направлении. Он завоевал любовь бессчетного числа дам и отнюдь не возражал, когда они заваливали его подарками и покровительствовали ему. Он стал кавалером замужних дам. И как ни странно, даже гордился этим.
Сморщив нос, Прескотт потер его платком.
- Но ты же не можешь утверждать, что не следует бывать на свежем воздухе. Твои толстенные книги не стоят таких жертв.
Кэтрин сердито посмотрела на него:
- Если бы я не тратила время на болтовню с тобой, то как раз смогла бы закончить работу и выйти на улицу еще до наступления вечера.
- Сделай перерыв, Кэт, - попросил он. - Посиди минутку на крыльце.
- В отличие от некоторых, я всегда довожу начатое до конца, - отрезала она, намекая на неоконченное обучение Прескотта у кузнеца, мастера Гримма. Прескотт, настойчиво шедший к намеченной цели, мог стоик же твердо решить бездельничать. И, приняв такое решение, он оставался непоколебим.
Прес оперся на свою эбеновую трость, и глаза его потемнели.
- А знаешь, ты могла бы развлечься на соревнованиях по метанию дротиков, которые частенько проводят в кабачках.
- О! - скорчила рожицу Кэтрин.
- Понимаю, - кивнул он. - Хотя, поверь мне, я не далее как вчера неплохо там погулял с…
- Замолчи! - Кэтрин подняла руку. - Я не желаю ничего знать.
- Но разве ты не хочешь послушать о моих подвигах?!
Кэтрин пробралась в угол и обхватила ящик.
- Перестань болтать и помоги мне выдвинуть этот ящик.
- Не могу.
- Почему?
- На мне новые панталоны. Я не могу их запачкать, даже ради тебя, дорогая.
- Не корчи из себя денди-белоручку, Прес. Ты же знаешь, я не терплю кривляк.
Помедлив, Прескотт пожал плечами. Даже в тусклом свете чердака Кэтрин смогла заметить, как переменился его облик: словно представление окончено и занавес опустили. Плечи обмякли, лицо потемнело, беззаботно-презрительное выражение исчезло, а подбородок обрел знакомую твердую линию. Его осанка теперь напоминала боксерскую стойку. Это был тот самый Прескотт, рядом с которым она выросла. Перед ней стоял парень, готовый скорее к уличной драке, нежели к свиданию с прекрасной барышней.
Его настоящее лицо казалось Кэтрин куда более привлекательным, хотя она понимала, что другие могут быть иного мнения. Ее неизменно поражало то, как легко он может меняться. Когда-то он был на редкость непривлекательным подростком, а сейчас слыл настоящим красавцем. Морковно-красные волосы потемнели и стали темно-каштановыми с легким рыжеватым отливом. Пухлая веснушчатая физиономия удлиннилась, а кожа приобрела золотистый опенок. Некогда толстые губы теперь излучали чувственность, смягчая выражение лица. Никто, включая Кэтрин, не смог бы предугадать, что Прескотт вырастет столь привлекательным мужчиной.
Прескотт покачал головой:
- Послушай, Кэт…
- Было бы хорошо, если бы ты перестал так меня называть.
- Ну конечно же. Я заметил, что ты становишься похожей на миссис Нейгел.
Прижав руку к сердцу, она воскликнула:
- О, Прес, ты не мог сказать мне ничего приятнее!
- Я не считаю это комплиментом.
- Знаю, но для меня это звучит как комплимент. Если вспомнить, как много она делает. Миссис Нейгел - просто святая.
- Трудно любить святую.
- А сомнительную особу - легче?
Лицо Преса исказилось, и на какое-то мгновение Кэтрин показалось, что она задела его сильнее, чем намеревалась. Подшучивать над другом - одно, а обидеть - совсем другое.
Внезапно Прес рассмеялся. Казалось, стены маленькой комнаты сотрясаются от его низкого, раскатистого хохота.
- О, как же я по тебе соскучился, Кэт. Даже свежий воздух не действует на меня столь освежающе, как ты.
Кэтрин отметила, что выражается он весьма интеллигентно. Они вырабатывали эту манеру годами, и теперь она казалась совершенно естественной.
- Рада была доставить тебе удовольствие, - съязвила девушка. - Ну а теперь, может быть, ты поможешь мне достать этот ящик?
- Только ради тебя, Кэт, - ответил он, продолжая улыбаться. Отложив шляпу и трость в сторону, он подошел к ящику с противоположной стороны. - Позволь мне.
От сильного толчка ящик сдвинулся с места, и тут же раздался скрип дерева о дерево.
- Какого черта?
На месте ящика в стене образовался длинный темный прямоугольник размером с газетный разворот. Прикрывавшая углубление доска держалась на одном гвозде, остальные просто выпали.
- Тайник в приютской кладовке? - Прескотт взъерошил свою каштановую шевелюру. - Алмазы? Банкноты?
Кэтрин ощутила прилив надежды. Приют сильно нуждался в деньгах. Неужели ее молитвы услышаны?
- Интересно, сколько времени он там находился? - она закусила губу. - И знает ли о нем директор Данн?
- Он бы предупредил тебя, если б знал, - заметил Прескотт. - Он что-нибудь говорил об этом?
- Ни слова. Он просто попросил навести порядок в передней части кладовки.
- Узнаю нашу Кэт, неизменно усердную труженицу, - поддразнил ее Прескотт. - Услышав об «А», делает все - от «А» до «Я». - Он почесал подбородок. - Но, может, это тайник Фестуса?
Кэтрин поморщилась, вспомнив рассказы о прежнем ужасном директоре Андерсен-холла.
- Майор покинул приют очень давно…
- А самое главное - в ужасающей спешке…
Сгорая от любопытства, Кэтрин наклонилась и дернула болтающуюся на одном гвозде доску. Она поддалась с удивительной легкостью.
- Смотри, тут все прогнило, - указал Прескотт на древесину. - Видно, здесь было сыро.
Отбросив доску, Кэтрин встала на колени перед углублением и вгляделась в темноту.
Она почувствовала, что кто-то теребит лямки ее передника.
- Руки прочь, Прескотт.
Дерганье прекратилось.
- Испортила все удовольствие.
Прескотт тоже наклонился.
- Пахнет сыростью, гниющими листьями и ужасно несет холодом. Только не говори мне, что ты собираешься туда лезть.
Кэтрин обернулась к нему и насмешливо бросила:
- Тот Прескотт, с которым я росла, уже обследовал бы эту дыру, не думая о скверном воздухе и испачканных панталонах.
Он скосил на нее глаза:
- Прескотт, которого ты знала, был отвратительным маленьким чудовищем.
- Не могу сказать, что мне нравятся перемены, произошедшие в тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
- Прибереги эту чушь для своих приятельниц, Прес, - покачала головой Кэтрин.
В детстве Прес был настоящим чудовищем и постоянно донимал ее своими выходками. В нем всегда была какая-то жестокость (правда, без подлости), которая всегда выделяла его из большинства мальчиков. Но было в нем и несколько черт, которые очень нравились Кэтрин. Замыслив что-нибудь, он готов был свернуть горы, дабы исполнить задуманное. Пару лет назад Прес решил стать денди и начать вести великосветскую жизнь, и преуспел в этом направлении. Он завоевал любовь бессчетного числа дам и отнюдь не возражал, когда они заваливали его подарками и покровительствовали ему. Он стал кавалером замужних дам. И как ни странно, даже гордился этим.
Сморщив нос, Прескотт потер его платком.
- Но ты же не можешь утверждать, что не следует бывать на свежем воздухе. Твои толстенные книги не стоят таких жертв.
Кэтрин сердито посмотрела на него:
- Если бы я не тратила время на болтовню с тобой, то как раз смогла бы закончить работу и выйти на улицу еще до наступления вечера.
- Сделай перерыв, Кэт, - попросил он. - Посиди минутку на крыльце.
- В отличие от некоторых, я всегда довожу начатое до конца, - отрезала она, намекая на неоконченное обучение Прескотта у кузнеца, мастера Гримма. Прескотт, настойчиво шедший к намеченной цели, мог стоик же твердо решить бездельничать. И, приняв такое решение, он оставался непоколебим.
Прес оперся на свою эбеновую трость, и глаза его потемнели.
- А знаешь, ты могла бы развлечься на соревнованиях по метанию дротиков, которые частенько проводят в кабачках.
- О! - скорчила рожицу Кэтрин.
- Понимаю, - кивнул он. - Хотя, поверь мне, я не далее как вчера неплохо там погулял с…
- Замолчи! - Кэтрин подняла руку. - Я не желаю ничего знать.
- Но разве ты не хочешь послушать о моих подвигах?!
Кэтрин пробралась в угол и обхватила ящик.
- Перестань болтать и помоги мне выдвинуть этот ящик.
- Не могу.
- Почему?
- На мне новые панталоны. Я не могу их запачкать, даже ради тебя, дорогая.
- Не корчи из себя денди-белоручку, Прес. Ты же знаешь, я не терплю кривляк.
Помедлив, Прескотт пожал плечами. Даже в тусклом свете чердака Кэтрин смогла заметить, как переменился его облик: словно представление окончено и занавес опустили. Плечи обмякли, лицо потемнело, беззаботно-презрительное выражение исчезло, а подбородок обрел знакомую твердую линию. Его осанка теперь напоминала боксерскую стойку. Это был тот самый Прескотт, рядом с которым она выросла. Перед ней стоял парень, готовый скорее к уличной драке, нежели к свиданию с прекрасной барышней.
Его настоящее лицо казалось Кэтрин куда более привлекательным, хотя она понимала, что другие могут быть иного мнения. Ее неизменно поражало то, как легко он может меняться. Когда-то он был на редкость непривлекательным подростком, а сейчас слыл настоящим красавцем. Морковно-красные волосы потемнели и стали темно-каштановыми с легким рыжеватым отливом. Пухлая веснушчатая физиономия удлиннилась, а кожа приобрела золотистый опенок. Некогда толстые губы теперь излучали чувственность, смягчая выражение лица. Никто, включая Кэтрин, не смог бы предугадать, что Прескотт вырастет столь привлекательным мужчиной.
Прескотт покачал головой:
- Послушай, Кэт…
- Было бы хорошо, если бы ты перестал так меня называть.
- Ну конечно же. Я заметил, что ты становишься похожей на миссис Нейгел.
Прижав руку к сердцу, она воскликнула:
- О, Прес, ты не мог сказать мне ничего приятнее!
- Я не считаю это комплиментом.
- Знаю, но для меня это звучит как комплимент. Если вспомнить, как много она делает. Миссис Нейгел - просто святая.
- Трудно любить святую.
- А сомнительную особу - легче?
Лицо Преса исказилось, и на какое-то мгновение Кэтрин показалось, что она задела его сильнее, чем намеревалась. Подшучивать над другом - одно, а обидеть - совсем другое.
Внезапно Прес рассмеялся. Казалось, стены маленькой комнаты сотрясаются от его низкого, раскатистого хохота.
- О, как же я по тебе соскучился, Кэт. Даже свежий воздух не действует на меня столь освежающе, как ты.
Кэтрин отметила, что выражается он весьма интеллигентно. Они вырабатывали эту манеру годами, и теперь она казалась совершенно естественной.
- Рада была доставить тебе удовольствие, - съязвила девушка. - Ну а теперь, может быть, ты поможешь мне достать этот ящик?
- Только ради тебя, Кэт, - ответил он, продолжая улыбаться. Отложив шляпу и трость в сторону, он подошел к ящику с противоположной стороны. - Позволь мне.
От сильного толчка ящик сдвинулся с места, и тут же раздался скрип дерева о дерево.
- Какого черта?
На месте ящика в стене образовался длинный темный прямоугольник размером с газетный разворот. Прикрывавшая углубление доска держалась на одном гвозде, остальные просто выпали.
- Тайник в приютской кладовке? - Прескотт взъерошил свою каштановую шевелюру. - Алмазы? Банкноты?
Кэтрин ощутила прилив надежды. Приют сильно нуждался в деньгах. Неужели ее молитвы услышаны?
- Интересно, сколько времени он там находился? - она закусила губу. - И знает ли о нем директор Данн?
- Он бы предупредил тебя, если б знал, - заметил Прескотт. - Он что-нибудь говорил об этом?
- Ни слова. Он просто попросил навести порядок в передней части кладовки.
- Узнаю нашу Кэт, неизменно усердную труженицу, - поддразнил ее Прескотт. - Услышав об «А», делает все - от «А» до «Я». - Он почесал подбородок. - Но, может, это тайник Фестуса?
Кэтрин поморщилась, вспомнив рассказы о прежнем ужасном директоре Андерсен-холла.
- Майор покинул приют очень давно…
- А самое главное - в ужасающей спешке…
Сгорая от любопытства, Кэтрин наклонилась и дернула болтающуюся на одном гвозде доску. Она поддалась с удивительной легкостью.
- Смотри, тут все прогнило, - указал Прескотт на древесину. - Видно, здесь было сыро.
Отбросив доску, Кэтрин встала на колени перед углублением и вгляделась в темноту.
Она почувствовала, что кто-то теребит лямки ее передника.
- Руки прочь, Прескотт.
Дерганье прекратилось.
- Испортила все удовольствие.
Прескотт тоже наклонился.
- Пахнет сыростью, гниющими листьями и ужасно несет холодом. Только не говори мне, что ты собираешься туда лезть.
Кэтрин обернулась к нему и насмешливо бросила:
- Тот Прескотт, с которым я росла, уже обследовал бы эту дыру, не думая о скверном воздухе и испачканных панталонах.
Он скосил на нее глаза:
- Прескотт, которого ты знала, был отвратительным маленьким чудовищем.
- Не могу сказать, что мне нравятся перемены, произошедшие в тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84