Но
я открыл тебе грех мой и не скрыл беззакония моего>.
Но смысл истории, послужившей исходной точкой
для моего суждения, не ограничивается общим указа-
нием на внутренний конфликт, как истинную причину
происхождения внешних конфликтов. Это - конфликт
трех принципов существа и жизни человека: принципа
Мысли, принципа Слова и принципа Действия. При-
чина всякого конфликта между мной и моими ближни-
ми заключается в том, что я не говорю того, что ду-
маю, и не делаю того, что говорю. И вследствие этого
ситуация, складывающаяся между мной и другими,
становится все более запутанной и отравленной, и я в
своей внутренней раздвоенности больше не в силах
овладеть положением, и вопреки всем иллюзиям пре-
вращаюсь в безвольного раба обстоятельств. Своей не-
искренностью вскармливаем мы конфликтные ситуа-
ции, мы отдаемся во власть лицемерию и лжи, пока
они не поработят нас совершенно.
Дальше пути нет, единственная альтернатива - ра-
дикальное решение: все зависит от меня, и я постано-
вил - я исправляюсь.
Но, чтобы человек был способен на такое душевное
величие, он должен прежде всего найти путь от суеты,
своей жизни к своему Я, он должен найти свое Я, не
само собой разумеющееся Я эгоцентрической личности,
но глубокое Я личности, живущей среди людей. А это-
му противится все, к чему мы привыкли.
Я хочу завершить эту главу старинной шуткой, об-
новленной в устах цаддика.
Рабби Энох рассказывал: <Жил некогда человек
столь глупый, что его прозвали Големом. Каждое утро,
вставая, он с таким трудом находил свою одежду, что,
вспоминая об этом по вечерам, боялся идти спать. На-
конец, однажды, он принял решение, достал бумагу и
карандаш и, раздеваясь, записал, куда положил каж-
дую вещь. Проснувшись на другой день в добром рас-
положении духа, он извлек записку и стал читать:
<шапка> - на месте, он надел ее, <штаны> - они ле-
жали рядом, "он натянул их, и так далее, пока не за-
вершил своего утреннего одевания. <Да, но где я
сам? - спросил он затем в великом страхе. - Куда я
запропастился?> Тщетны были все поиски, он никак
не мог найти себя. Так обстоит дело и с нами>, - ска-
зал в заключение рабби.
МАРТИН БУБЕР
Не заниматься собой
На другой день после свадьбы, когда рабби Хаим Цан-
зер женил своего сына на дочери рабби Элиэзера, отец
жениха посетил отца новобрачной и сказал ему: <Сват,
мы породнились, и я должен открыть вам, что терзает
мое сердце. Видите, голова и борода мои поседели, а я
все еще не искупил своего греха!> - <Ах, сват, - отве-
чал ему рабби Элиэзер, - у вас на уме только вы сами.
Забудьте о себе и думайте о мире!>
То, о чем говорится здесь, на первый взгляд проти-
воречит всему, что я излагал ранее об учении хасидиз-
ма. Мы слышали, что каждый должен думать о себе
самом, должен избрать свой особый путь, должен при-
вести свою сущность к единству, должен начать с са-
мого себя. И вдруг нам говорят: забудте самого себя.
Но достаточно лишь тщательнее вникнуть в суть дела,
как станет ясно, что одно не только не противоречит
другому, но и служит неотъемлемой частью целого,
обязательным звеном, обязательным этапом развития.
Надо только задать вопрос: <Для чего?> Для чего
должен я думать о самом себе, должен избрать свой
особый путь, для чего должен я восстанавливать един-
ство своей сущности? Ответ гласит: не ради себя. По-
этому предыдущий раздел был озаглавлен: начать с
самого себя. Начать с себя, но не ограничиваться со-
бой, отталкиваться от себя, но не замыкаться в себе,
познавать себя, но не копаться в собственных пережи-
ваниях.
Мы видим, что цаддик, мудрый, благочестивый и
бескорыстный человек, достигнув старости, укоряет
себя в том, что он еще не произвел переворота в своей
жизни. Ответ подразумевает, что он слишком погло-
щен своими грехами и не верит в силу раскаяния. Но
сказанное выходит за рамки этой мысли. Цаддик уста-
навливает банальную истину: <Ты не должен терзаться
из-за того, что поступил неверно, ты должен обратить
свою душевную силу, растрачиваемую на бесплодное
самобичевание, на тот род деятельности в этом мире, к
которому ты предназначен. Не собой ты должен зани-
маться, а окружающим тебя миром>.
Прежде всего следует уяснить, что мы имеем в ви-
ду, говоря о повороте к лучшему. Этот поворот, как
известно, является основным принципом еврейской
концепции пути человека. В результате этого поворота
человек может не только внутренне обновиться, но и
изменить то место, которое он занимает в Божьем ми-
ре, так что обратившийся к Богу возвысится над непо-
рочным праведником, которому неведома бездна греха.
Но обращение здесь - нечто гораздо более значитель-
ное, чем раскаяние и грехоискупительные поступки.
Оно означает, что человек, сошедший с пути и заблу-
дившийся в хаосе эгоизма, преследующий всегда свои
личные цели, находит путь к Богу вследствие измене-
ния всей своей жизни, то есть - вследствие нахожде-
ния пути для выполнения того особого призвания, к
которому его, именно этого особенного человека, пред-
назначил Бог. Раскаяние может лишь послужить толч-
ком для этого действенного обращения. Тот же, кто не
перестает терзать себя из-за того, что его искупитель-
ные деяния недостаточны, тот лишает раскаяние его
силы. В своей смелой и убедительной проповеди, по-
священной Судному дню, рабби из Гура предостерег
против самоистязания. <Тот, кто постоянно занят раз-
говорами и размышлениями по поводу совершенного
им зла, - сказал он, - тот не перестает думать о нем, а
о чем думают, тем и живут; душа человека безысходно
пребывает там, где обитает его мысль, следовательно,
она пребывает в атмосфере подлости, - конечно, такой
человек не сможет раскаяться, ибо дух его грубеет и
сердце черствеет, и в довершение всего им овладевает
тоска. Чего ждешь ты? Копайся в грязи так, копайся в
грязи эдак, грязь всегда останется грязью. Согрешил -
не согрешил, какую пользу могут извлечь из этих сом-
нений небеса? Вместо того, чтобы заниматься подоб-
ными размышлениями, я могу нанизывать жемчужины
добрых дел на радость небесам. Потом я говорю:
<Беги зла и твори добро>, отвратись окончательно от
зла, не раздумывай о нем и твори добро. Ты поступил
дурно? Уравновесь злой поступок добрым деянием>.
Но мораль, которая вытекает из нашего рассказа,
не ограничивается этим. Тот, кто непрестанно терзает
себя по поводу недостаточно полного искупления соб-
ственного греха, заботится в сущности о спасении
своей души, следовательно, - о своей личной доле в
грядущем мире. Для хасидизма, следующего общему
духу иудаизма, подобная установка неприемлема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
я открыл тебе грех мой и не скрыл беззакония моего>.
Но смысл истории, послужившей исходной точкой
для моего суждения, не ограничивается общим указа-
нием на внутренний конфликт, как истинную причину
происхождения внешних конфликтов. Это - конфликт
трех принципов существа и жизни человека: принципа
Мысли, принципа Слова и принципа Действия. При-
чина всякого конфликта между мной и моими ближни-
ми заключается в том, что я не говорю того, что ду-
маю, и не делаю того, что говорю. И вследствие этого
ситуация, складывающаяся между мной и другими,
становится все более запутанной и отравленной, и я в
своей внутренней раздвоенности больше не в силах
овладеть положением, и вопреки всем иллюзиям пре-
вращаюсь в безвольного раба обстоятельств. Своей не-
искренностью вскармливаем мы конфликтные ситуа-
ции, мы отдаемся во власть лицемерию и лжи, пока
они не поработят нас совершенно.
Дальше пути нет, единственная альтернатива - ра-
дикальное решение: все зависит от меня, и я постано-
вил - я исправляюсь.
Но, чтобы человек был способен на такое душевное
величие, он должен прежде всего найти путь от суеты,
своей жизни к своему Я, он должен найти свое Я, не
само собой разумеющееся Я эгоцентрической личности,
но глубокое Я личности, живущей среди людей. А это-
му противится все, к чему мы привыкли.
Я хочу завершить эту главу старинной шуткой, об-
новленной в устах цаддика.
Рабби Энох рассказывал: <Жил некогда человек
столь глупый, что его прозвали Големом. Каждое утро,
вставая, он с таким трудом находил свою одежду, что,
вспоминая об этом по вечерам, боялся идти спать. На-
конец, однажды, он принял решение, достал бумагу и
карандаш и, раздеваясь, записал, куда положил каж-
дую вещь. Проснувшись на другой день в добром рас-
положении духа, он извлек записку и стал читать:
<шапка> - на месте, он надел ее, <штаны> - они ле-
жали рядом, "он натянул их, и так далее, пока не за-
вершил своего утреннего одевания. <Да, но где я
сам? - спросил он затем в великом страхе. - Куда я
запропастился?> Тщетны были все поиски, он никак
не мог найти себя. Так обстоит дело и с нами>, - ска-
зал в заключение рабби.
МАРТИН БУБЕР
Не заниматься собой
На другой день после свадьбы, когда рабби Хаим Цан-
зер женил своего сына на дочери рабби Элиэзера, отец
жениха посетил отца новобрачной и сказал ему: <Сват,
мы породнились, и я должен открыть вам, что терзает
мое сердце. Видите, голова и борода мои поседели, а я
все еще не искупил своего греха!> - <Ах, сват, - отве-
чал ему рабби Элиэзер, - у вас на уме только вы сами.
Забудьте о себе и думайте о мире!>
То, о чем говорится здесь, на первый взгляд проти-
воречит всему, что я излагал ранее об учении хасидиз-
ма. Мы слышали, что каждый должен думать о себе
самом, должен избрать свой особый путь, должен при-
вести свою сущность к единству, должен начать с са-
мого себя. И вдруг нам говорят: забудте самого себя.
Но достаточно лишь тщательнее вникнуть в суть дела,
как станет ясно, что одно не только не противоречит
другому, но и служит неотъемлемой частью целого,
обязательным звеном, обязательным этапом развития.
Надо только задать вопрос: <Для чего?> Для чего
должен я думать о самом себе, должен избрать свой
особый путь, для чего должен я восстанавливать един-
ство своей сущности? Ответ гласит: не ради себя. По-
этому предыдущий раздел был озаглавлен: начать с
самого себя. Начать с себя, но не ограничиваться со-
бой, отталкиваться от себя, но не замыкаться в себе,
познавать себя, но не копаться в собственных пережи-
ваниях.
Мы видим, что цаддик, мудрый, благочестивый и
бескорыстный человек, достигнув старости, укоряет
себя в том, что он еще не произвел переворота в своей
жизни. Ответ подразумевает, что он слишком погло-
щен своими грехами и не верит в силу раскаяния. Но
сказанное выходит за рамки этой мысли. Цаддик уста-
навливает банальную истину: <Ты не должен терзаться
из-за того, что поступил неверно, ты должен обратить
свою душевную силу, растрачиваемую на бесплодное
самобичевание, на тот род деятельности в этом мире, к
которому ты предназначен. Не собой ты должен зани-
маться, а окружающим тебя миром>.
Прежде всего следует уяснить, что мы имеем в ви-
ду, говоря о повороте к лучшему. Этот поворот, как
известно, является основным принципом еврейской
концепции пути человека. В результате этого поворота
человек может не только внутренне обновиться, но и
изменить то место, которое он занимает в Божьем ми-
ре, так что обратившийся к Богу возвысится над непо-
рочным праведником, которому неведома бездна греха.
Но обращение здесь - нечто гораздо более значитель-
ное, чем раскаяние и грехоискупительные поступки.
Оно означает, что человек, сошедший с пути и заблу-
дившийся в хаосе эгоизма, преследующий всегда свои
личные цели, находит путь к Богу вследствие измене-
ния всей своей жизни, то есть - вследствие нахожде-
ния пути для выполнения того особого призвания, к
которому его, именно этого особенного человека, пред-
назначил Бог. Раскаяние может лишь послужить толч-
ком для этого действенного обращения. Тот же, кто не
перестает терзать себя из-за того, что его искупитель-
ные деяния недостаточны, тот лишает раскаяние его
силы. В своей смелой и убедительной проповеди, по-
священной Судному дню, рабби из Гура предостерег
против самоистязания. <Тот, кто постоянно занят раз-
говорами и размышлениями по поводу совершенного
им зла, - сказал он, - тот не перестает думать о нем, а
о чем думают, тем и живут; душа человека безысходно
пребывает там, где обитает его мысль, следовательно,
она пребывает в атмосфере подлости, - конечно, такой
человек не сможет раскаяться, ибо дух его грубеет и
сердце черствеет, и в довершение всего им овладевает
тоска. Чего ждешь ты? Копайся в грязи так, копайся в
грязи эдак, грязь всегда останется грязью. Согрешил -
не согрешил, какую пользу могут извлечь из этих сом-
нений небеса? Вместо того, чтобы заниматься подоб-
ными размышлениями, я могу нанизывать жемчужины
добрых дел на радость небесам. Потом я говорю:
<Беги зла и твори добро>, отвратись окончательно от
зла, не раздумывай о нем и твори добро. Ты поступил
дурно? Уравновесь злой поступок добрым деянием>.
Но мораль, которая вытекает из нашего рассказа,
не ограничивается этим. Тот, кто непрестанно терзает
себя по поводу недостаточно полного искупления соб-
ственного греха, заботится в сущности о спасении
своей души, следовательно, - о своей личной доле в
грядущем мире. Для хасидизма, следующего общему
духу иудаизма, подобная установка неприемлема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71