— пробормотал один из членов Ассамблеи.
— Мне кажется, — Джеруша снова смотрела в стол, — что будущее обитателей целой планеты — как гуманоидов, так и негуманоидов — имеет куда большее значение, чем репутация нескольких уроженцев Харему, тысячелетия назад обратившихся в прах. Если мы сейчас закроем глаза на имевшее место массовое убийство разумных существ, то окажемся ничуть не лучше здешней Снежной королевы. Нет, значительно хуже! На нас будет кровь невинных меров, умерщвленных руками тех рабов и лакеев Ариенрод, которые всего лишь вынуждены подчиняться ей; в то время как мы сами виноваты, удерживая их в состоянии варварства! — Потрясенная тем, что осмелилась предъявить им подобные обвинения, она вдруг на мгновение вспомнила того, кто подсказал ей эту идею.
За столом воцарилась мертвая тишина, и Джеруша, почувствовав себя крайне неуютно, села. И сидела неподвижно, отчетливо слыша каждый свой вдох и выдох, чувствуя, как с каждым мгновением иссякает их показная доброжелательность, улетучивается вместе со сквозняком из этой огромной комнаты.
— Прошу прощения, господа. Я... я знаю, что это неожиданно. И я понимаю, нелегко согласиться с подобными обвинениями; именно поэтому я потратила немало времени и усилий, чтобы определить, для себя самой, прежде всего, как мне быть с этой информацией дальше, составлять ли докладную...
— Докладную составлять не нужно, — быстро сказал Хованнес.
Она вопросительно посмотрела на него, слушая нарастающий гневный шумок за столом, исходивший прежде всего от уроженцев Харему и ее соотечественников с Ньюхевена. Черт бы тебя побрал, дуру этакую! С чего это ты решила, что им захочется смотреть правде в глаза, да еще такой правде? Тебе-то самой хотелось бы?.. — Ассамблея обсудит этот вопрос после нашей эвакуации с Тиамат. Если соответствующее решение будет принято, Гегемонический координационный центр на Харему сможет в определенных пределах изменить политику Гегемонии.
— Но я надеюсь, что вы, по крайней мере, обратитесь к помощи предсказателей? — Джеруша незаметно терзала под столом ремешок от наручных часов, страстно мечтая о горсточке йесты.
— Предсказатель есть на борту нашего корабля, — сообщил Хованнес, в сущности так и не ответив на ее вопрос.
Жаль мне вашего предсказателя, бедняжку — в таком-то окружении... Она далеко не была уверена, что они вообще зададут ему тот единственный вопрос, который задать стоило.
— Так или иначе, — Хованнес нахмурился, поскольку Джеруша упорно молчала, — решение Ассамблеи вас касаться не будет; вы отныне будете жить и работать вдали от Тиамат. Как и все мы, впрочем. Мы высоко ценим вашу заботу об этой планете и вашу честность в отношении Гегемонии. Но с настоящего времени вопросы жизни Тиамат будут носить для нас чисто академический характер.
— Полагаю, вы правы, ваша честь. — Можно считать, что и дождь не идет, если на вас конкретно не упало ни капли. Она встала и механически, точно робот, отдала честь. — Благодарю всех за предоставленную мне возможность выступить. Но мне необходимо вернуться к исполнению своих обязанностей, пока и они не приобрели чисто академического характера. — Она повернулась, не ожидая формального разрешения, и быстро вышла из комнаты.
Уже по крайней мере на середине приемной она услышала голос Хованнеса. Она замедлила свой бег, обернулась, то краснея, то бледнея, и увидела, что он один. Понять выражение его лица она так и не сумела.
— Вы даже не дали членам Ассамблеи возможности сообщить о вашем новом назначении, комиссар. — Он смотрел укоризненно: она явно вела себя бестактно перед высокими гостями, однако более он не прибавил ни слова.
— Ох, прошу прощения! — Джеруша машинально протянула руку и онемевшими пальцами взяла у него текст предписания; пальцы у нее совершенно онемели. О боги, какова же будет моя дальнейшая судьба?
— Вы разве не хотите взглянуть? — Это было не простое любопытство и не проявление доброжелательного понимания, и Джеруша почувствовала, как вслед за пальцами у нее немеет все тело.
Она чуть было не сказала «нет», но какая-то упрямая часть ее души не могла не принять вызов Хованнеса.
— Разумеется, хочу. — Она быстро просматривала страницу за страницей, роняя прочитанные листки на пол. Все подразделение, работавшее на Тиамат, распускалось; полицейских отправляли на разные планеты, как она, собственно, и ожидала... Мантаньес получал очередное назначение в чине старшего инспектора... А она... Наконец она обнаружила собственную фамилию и прочитала...
— Это ошибка. — Джеруша была совершенно спокойна: она просто не поверила собственным глазам. Потом снова уткнулась в текст: так, командующий полицейским подразделением, то есть пост примерно тот же, что и сейчас... Но только — на станции Рай, в Силлагонге, на Большой Голубой. — Там же ничего нет! Там только пустыня, засыпанная радиоактивным пеплом...
— Там есть крупная исправительная колония. И ведется интенсивная добыча минеральных веществ. Все это очень важно для Гегемонии, комиссар. Существуют планы по расширению колонии, а потому охрану там решено усилить.
— Черт побери! Я офицер полиции и не желаю служить надзирателем в лагере для уголовников. — Она скомкала листок. — Почему именно мне дается такое поручение? Только потому, что я сказала правду? Не моя вина, если...
— Такое назначение было предусмотрено для вас с самого начала, комиссар. Однако за проделанную вами работу вы были повышены в звании. — Хованнес тщательно подбирал слова и выговаривал их с тягучей медлительностью облеченного властью человека, привыкшего пользоваться как собственной властью, так и получаемой из первоисточников информацией. — Реабилитация преступников, в конце концов, не менее важна, чем их привлечение к ответственности. Кто-то же должен это делать, а вы доказали, что отлично можете справиться с... любым труднейшим заданием.
— Но вы ведь загоняете меня в тупик! — Спорить было унизительно, однако она ничего не могла поделать с собственным темпераментом. — Я сейчас являюсь комиссаром полиции целой планеты. Мне только что была объявлена благодарность в приказе. Я не могу молча смотреть, как рушится моя карьера!
— Разумеется, не можете, — отеческим тоном поддержал он ее. — А почему бы вам не обсудить это снова с членами Ассамблеи? Хотя вряд ли вам удастся расположить их к себе — особенно после столь тяжких и оскорбительных обвинений в их адрес. — Темные глаза Хованнеса стали непроницаемо черными. — Давайте поговорим начистоту, комиссар. Оба мы понимаем, что назначением на столь высокий пост вы обязаны исключительно вмешательству Снежной королевы. Вас и инспектором полиции-то сделали, просто чтобы умаслить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
— Мне кажется, — Джеруша снова смотрела в стол, — что будущее обитателей целой планеты — как гуманоидов, так и негуманоидов — имеет куда большее значение, чем репутация нескольких уроженцев Харему, тысячелетия назад обратившихся в прах. Если мы сейчас закроем глаза на имевшее место массовое убийство разумных существ, то окажемся ничуть не лучше здешней Снежной королевы. Нет, значительно хуже! На нас будет кровь невинных меров, умерщвленных руками тех рабов и лакеев Ариенрод, которые всего лишь вынуждены подчиняться ей; в то время как мы сами виноваты, удерживая их в состоянии варварства! — Потрясенная тем, что осмелилась предъявить им подобные обвинения, она вдруг на мгновение вспомнила того, кто подсказал ей эту идею.
За столом воцарилась мертвая тишина, и Джеруша, почувствовав себя крайне неуютно, села. И сидела неподвижно, отчетливо слыша каждый свой вдох и выдох, чувствуя, как с каждым мгновением иссякает их показная доброжелательность, улетучивается вместе со сквозняком из этой огромной комнаты.
— Прошу прощения, господа. Я... я знаю, что это неожиданно. И я понимаю, нелегко согласиться с подобными обвинениями; именно поэтому я потратила немало времени и усилий, чтобы определить, для себя самой, прежде всего, как мне быть с этой информацией дальше, составлять ли докладную...
— Докладную составлять не нужно, — быстро сказал Хованнес.
Она вопросительно посмотрела на него, слушая нарастающий гневный шумок за столом, исходивший прежде всего от уроженцев Харему и ее соотечественников с Ньюхевена. Черт бы тебя побрал, дуру этакую! С чего это ты решила, что им захочется смотреть правде в глаза, да еще такой правде? Тебе-то самой хотелось бы?.. — Ассамблея обсудит этот вопрос после нашей эвакуации с Тиамат. Если соответствующее решение будет принято, Гегемонический координационный центр на Харему сможет в определенных пределах изменить политику Гегемонии.
— Но я надеюсь, что вы, по крайней мере, обратитесь к помощи предсказателей? — Джеруша незаметно терзала под столом ремешок от наручных часов, страстно мечтая о горсточке йесты.
— Предсказатель есть на борту нашего корабля, — сообщил Хованнес, в сущности так и не ответив на ее вопрос.
Жаль мне вашего предсказателя, бедняжку — в таком-то окружении... Она далеко не была уверена, что они вообще зададут ему тот единственный вопрос, который задать стоило.
— Так или иначе, — Хованнес нахмурился, поскольку Джеруша упорно молчала, — решение Ассамблеи вас касаться не будет; вы отныне будете жить и работать вдали от Тиамат. Как и все мы, впрочем. Мы высоко ценим вашу заботу об этой планете и вашу честность в отношении Гегемонии. Но с настоящего времени вопросы жизни Тиамат будут носить для нас чисто академический характер.
— Полагаю, вы правы, ваша честь. — Можно считать, что и дождь не идет, если на вас конкретно не упало ни капли. Она встала и механически, точно робот, отдала честь. — Благодарю всех за предоставленную мне возможность выступить. Но мне необходимо вернуться к исполнению своих обязанностей, пока и они не приобрели чисто академического характера. — Она повернулась, не ожидая формального разрешения, и быстро вышла из комнаты.
Уже по крайней мере на середине приемной она услышала голос Хованнеса. Она замедлила свой бег, обернулась, то краснея, то бледнея, и увидела, что он один. Понять выражение его лица она так и не сумела.
— Вы даже не дали членам Ассамблеи возможности сообщить о вашем новом назначении, комиссар. — Он смотрел укоризненно: она явно вела себя бестактно перед высокими гостями, однако более он не прибавил ни слова.
— Ох, прошу прощения! — Джеруша машинально протянула руку и онемевшими пальцами взяла у него текст предписания; пальцы у нее совершенно онемели. О боги, какова же будет моя дальнейшая судьба?
— Вы разве не хотите взглянуть? — Это было не простое любопытство и не проявление доброжелательного понимания, и Джеруша почувствовала, как вслед за пальцами у нее немеет все тело.
Она чуть было не сказала «нет», но какая-то упрямая часть ее души не могла не принять вызов Хованнеса.
— Разумеется, хочу. — Она быстро просматривала страницу за страницей, роняя прочитанные листки на пол. Все подразделение, работавшее на Тиамат, распускалось; полицейских отправляли на разные планеты, как она, собственно, и ожидала... Мантаньес получал очередное назначение в чине старшего инспектора... А она... Наконец она обнаружила собственную фамилию и прочитала...
— Это ошибка. — Джеруша была совершенно спокойна: она просто не поверила собственным глазам. Потом снова уткнулась в текст: так, командующий полицейским подразделением, то есть пост примерно тот же, что и сейчас... Но только — на станции Рай, в Силлагонге, на Большой Голубой. — Там же ничего нет! Там только пустыня, засыпанная радиоактивным пеплом...
— Там есть крупная исправительная колония. И ведется интенсивная добыча минеральных веществ. Все это очень важно для Гегемонии, комиссар. Существуют планы по расширению колонии, а потому охрану там решено усилить.
— Черт побери! Я офицер полиции и не желаю служить надзирателем в лагере для уголовников. — Она скомкала листок. — Почему именно мне дается такое поручение? Только потому, что я сказала правду? Не моя вина, если...
— Такое назначение было предусмотрено для вас с самого начала, комиссар. Однако за проделанную вами работу вы были повышены в звании. — Хованнес тщательно подбирал слова и выговаривал их с тягучей медлительностью облеченного властью человека, привыкшего пользоваться как собственной властью, так и получаемой из первоисточников информацией. — Реабилитация преступников, в конце концов, не менее важна, чем их привлечение к ответственности. Кто-то же должен это делать, а вы доказали, что отлично можете справиться с... любым труднейшим заданием.
— Но вы ведь загоняете меня в тупик! — Спорить было унизительно, однако она ничего не могла поделать с собственным темпераментом. — Я сейчас являюсь комиссаром полиции целой планеты. Мне только что была объявлена благодарность в приказе. Я не могу молча смотреть, как рушится моя карьера!
— Разумеется, не можете, — отеческим тоном поддержал он ее. — А почему бы вам не обсудить это снова с членами Ассамблеи? Хотя вряд ли вам удастся расположить их к себе — особенно после столь тяжких и оскорбительных обвинений в их адрес. — Темные глаза Хованнеса стали непроницаемо черными. — Давайте поговорим начистоту, комиссар. Оба мы понимаем, что назначением на столь высокий пост вы обязаны исключительно вмешательству Снежной королевы. Вас и инспектором полиции-то сделали, просто чтобы умаслить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179