.. Туда, где, может быть, еще теплится ее любовь, которую она, наверное, погубила, прилетев сюда, хотя любовь эта была единственным, что имело для нее значение. Туда, где все еще ждет ее самый дорогой и любимый человек, который понял бы, каково это — утратить желание жить. Ее Спаркс... Она должна непременно найти его! «Сколько же еще?..» Она старалась не задавать этот вопрос вслух, пока они здесь, боялась, но ей все время хотелось задать его — каждый лень, каждый час...
— Значит, ты все-таки не хочешь остаться здесь? Даже после того, что видела? — Сердце Мун сжалось — такое глубокое разочарование и печаль слышались в голосе Элсевиер. Элси изо всех сил старалась развлечь ее, показывая невероятные чудеса, собранные в этом городе, в этом огромном звездном порту, что плыл в космосе на невидимой привязи, удерживаемый той планетой, что находилась под ним. Она сперва думала, что Элси делает это, только чтобы разогнать ее страхи, но потом поняла, что есть и другие причины.
— А ты... правда хочешь, чтобы я осталась с тобой навсегда?
— Да. Очень хочу, дорогая. — Элси неуверенно улыбнулась. — У нас ведь с ТиДжеем детей никогда не было, ты же знаешь...
Мун опустила глаза: нужно было проявить жестокость и нанести Элси еще один удар.
— Знаю. Если бы все зависело только от меня, если бы я была никем... я бы осталась с тобой, Элси.
Она уже поняла, что это действительно так, хотя и чувствовала себя по-прежнему чужим ребенком, заблудившимся во время шумного праздника в этом непонятном, идеальном городе, парящем в небесах. Элсевиер старалась приобщить ее к новому окружению, и постепенно Мун начала понимать беззаботную гордость инопланетян, считавших звездный корабль или этот город чем-то вполне обычным и совершенно спокойно пользовавшихся такими чудесными вещами, которые вызывали у нее священный трепет. При встрече с каждым новым технологическим чудом Элси терпеливо учила Мун спокойному отношению к подобным новшествам, и однажды, стоя на балконе и глядя на раскинувшийся перед ней Воровской Рынок, она почувствовала себя настоящей инопланетянкой, истинной гражданкой Гегемонии, почти своей в этом межзвездном сообществе.
Но потом вспомнила, что именно Спаркс первым пытался внушить ей это, и подумала, как важно было бы для него побывать в таком орбитальном городе, постоять на балконе такого дома... И еще она вспомнила, что бросила Спаркса именно тогда, когда была ему больше всего нужна.
— Спаркс все еще в Карбункуле, и я должна вернуться к нему. Я не могу жить здесь — без него. — Жить в ссылке на острове, окруженном безжизненной пустотой. — И здесь я не могу быть сивиллой... — Она прижала руку к татуировке на шее. — Я бросила свою родную планету именно тогда, когда должна была на ней остаться. Я не исполнила свой долг, я обманула Спаркса, я обманула... Хозяйка больше не слышит моих молитв! Я сбилась с пути и не слышу Ее зова. — Мун спрыгнула босиком прямо на холодный пол. — Я поступила неправильно; и здесь я чужая. Я никогда не буду счастлива здесь. Я нужна на Тиамат... — Сейчас она чувствовала это особенно остро. Она смотрела прямо в темно-синие глаза Элси, от всей души желая, чтобы та поняла и ее стремления, и ее раскаяние...
— Мун... — Элсевиер стиснула руки, как всегда, когда принимала решение. — Ну что я могу тебе сказать!.. Это очень плохо, но... ты не можешь сейчас отправиться домой.
— Что? — Ночной кошмар, возродившись вновь, как бы заслонил и эту комнату, и встревоженное лицо Элси. — Нет, я могу! — Она изо всех сил, собрав всю свою волю, старалась разогнать окутавшую ее мглу. — Я должна!
Элсевиер протянула к ней руки — то ли желая успокоить, то ли пытаясь защититься.
— Нет... нет... я только хотела сказать... хотела сказать, что ты не можешь отправиться домой, пока Кресс не поправится, пока он не сможет вести корабль... — Слова звучали беспомощно, словно утратив свой смысл и значение.
Мун неуверенно нахмурилась; пелена сомнений все еще закрывала от нее лицо Элси. Она потерла лицо руками; все ее тело ныло от усталости и разочарования.
— Я понимаю. Прости. — Она потянулась за полупустой бутылочкой с транквилизатором, стоявшей на столике у кровати.
— Нет. — Темная рука Элси перехватила ее руку. — Это не спасение. Ты не найдешь ответа на свои вопросы, вернувшись на Тиамат; эти вопросы будут преследовать тебя везде, вечно, пока ты не узнаешь, кто такие предсказатели и зачем они существуют. А я недостаточно мудра, чтобы объяснить тебе это. Но знаю того, кто объяснить может. При первой же возможности мы полетим на планету и повидаемся с моим деверем. — Она сама взяла бутылочку с таблетками. — Вот что я должна была сделать уже давно... но я всего лишь глупая старуха! — Она встала, улыбаясь ничего не понимавшей Мун. — Я думаю, всем нам не помешает вновь походить по настоящей земле. Может, и Кресс с нами слетает. А теперь отдыхай, дорогая... приятных тебе сновидений. — Она нежно погладила Мун по щеке и вышла из комнаты.
Мун снова забралась в постель, разгладила у себя на животе тонкую простыню — одеяла здесь не требовались. Но впереди, в той безжизненной ночи, что окружала этот город-остров, ее ждали отнюдь не приятные сновидения. Она лежала и смотрела непонимающим взором на то, что проплывало перед нею за прозрачной стеной, а тело ее и душа ныли, мучились от тоски и неудовлетворенных желаний. И не было рядом никого, кто мог бы сделать ее сны светлыми, кто отпустил бы ее домой... домой!.. Слезы ручейками потекли по щекам и текли до тех пор, пока глаза ее не закрылись сами собой.
Было светло, как днем; Мун ехала через Воровской Рынок, стиснутая пассажирами космического трамвая, вместе с Элси, Силки и каким-то новым, резиново-упругим Крессом. Пассажиров в трамвае было бы достаточно, чтобы заселить целый остров у них в океане, но все они почему-то казались мрачноватыми. Космический город оказывался над «окном» — транспортным коридором, выходившим прямо на поверхность Харему, — каждые несколько часов; но таких коридоров было несколько, и находились они друг от друга на расстоянии сотен или даже тысяч миль. Тот, кто пропускал нужную остановку, должен был порой целый день ждать, чтобы снова оказаться в нужном месте.
Все сиденья в трамвае были заняты, однако какой-то мужчина уступил Мун место, и она тут же предложила Элсевиер сесть. Та улыбнулась и в свою очередь предложила сесть Крессу. Тогда встал второй мужчина, и растерянная Мун поспешила усадить Элси, прошептав:
— Неужели они все считают меня больной из-за того, что я такая бледная?
— Нет, дорогая, что ты! — Элси слегка нахмурилась и с шутливой укоризной одернула «неприличную», желтую и короткую безрукавку Мун. — Напротив. Но тебе, пожалуй, все-таки лучше надеть пальто. — И она выразительно посмотрела на винного цвета легкое пальто, висевшее у Мун на руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179
— Значит, ты все-таки не хочешь остаться здесь? Даже после того, что видела? — Сердце Мун сжалось — такое глубокое разочарование и печаль слышались в голосе Элсевиер. Элси изо всех сил старалась развлечь ее, показывая невероятные чудеса, собранные в этом городе, в этом огромном звездном порту, что плыл в космосе на невидимой привязи, удерживаемый той планетой, что находилась под ним. Она сперва думала, что Элси делает это, только чтобы разогнать ее страхи, но потом поняла, что есть и другие причины.
— А ты... правда хочешь, чтобы я осталась с тобой навсегда?
— Да. Очень хочу, дорогая. — Элси неуверенно улыбнулась. — У нас ведь с ТиДжеем детей никогда не было, ты же знаешь...
Мун опустила глаза: нужно было проявить жестокость и нанести Элси еще один удар.
— Знаю. Если бы все зависело только от меня, если бы я была никем... я бы осталась с тобой, Элси.
Она уже поняла, что это действительно так, хотя и чувствовала себя по-прежнему чужим ребенком, заблудившимся во время шумного праздника в этом непонятном, идеальном городе, парящем в небесах. Элсевиер старалась приобщить ее к новому окружению, и постепенно Мун начала понимать беззаботную гордость инопланетян, считавших звездный корабль или этот город чем-то вполне обычным и совершенно спокойно пользовавшихся такими чудесными вещами, которые вызывали у нее священный трепет. При встрече с каждым новым технологическим чудом Элси терпеливо учила Мун спокойному отношению к подобным новшествам, и однажды, стоя на балконе и глядя на раскинувшийся перед ней Воровской Рынок, она почувствовала себя настоящей инопланетянкой, истинной гражданкой Гегемонии, почти своей в этом межзвездном сообществе.
Но потом вспомнила, что именно Спаркс первым пытался внушить ей это, и подумала, как важно было бы для него побывать в таком орбитальном городе, постоять на балконе такого дома... И еще она вспомнила, что бросила Спаркса именно тогда, когда была ему больше всего нужна.
— Спаркс все еще в Карбункуле, и я должна вернуться к нему. Я не могу жить здесь — без него. — Жить в ссылке на острове, окруженном безжизненной пустотой. — И здесь я не могу быть сивиллой... — Она прижала руку к татуировке на шее. — Я бросила свою родную планету именно тогда, когда должна была на ней остаться. Я не исполнила свой долг, я обманула Спаркса, я обманула... Хозяйка больше не слышит моих молитв! Я сбилась с пути и не слышу Ее зова. — Мун спрыгнула босиком прямо на холодный пол. — Я поступила неправильно; и здесь я чужая. Я никогда не буду счастлива здесь. Я нужна на Тиамат... — Сейчас она чувствовала это особенно остро. Она смотрела прямо в темно-синие глаза Элси, от всей души желая, чтобы та поняла и ее стремления, и ее раскаяние...
— Мун... — Элсевиер стиснула руки, как всегда, когда принимала решение. — Ну что я могу тебе сказать!.. Это очень плохо, но... ты не можешь сейчас отправиться домой.
— Что? — Ночной кошмар, возродившись вновь, как бы заслонил и эту комнату, и встревоженное лицо Элси. — Нет, я могу! — Она изо всех сил, собрав всю свою волю, старалась разогнать окутавшую ее мглу. — Я должна!
Элсевиер протянула к ней руки — то ли желая успокоить, то ли пытаясь защититься.
— Нет... нет... я только хотела сказать... хотела сказать, что ты не можешь отправиться домой, пока Кресс не поправится, пока он не сможет вести корабль... — Слова звучали беспомощно, словно утратив свой смысл и значение.
Мун неуверенно нахмурилась; пелена сомнений все еще закрывала от нее лицо Элси. Она потерла лицо руками; все ее тело ныло от усталости и разочарования.
— Я понимаю. Прости. — Она потянулась за полупустой бутылочкой с транквилизатором, стоявшей на столике у кровати.
— Нет. — Темная рука Элси перехватила ее руку. — Это не спасение. Ты не найдешь ответа на свои вопросы, вернувшись на Тиамат; эти вопросы будут преследовать тебя везде, вечно, пока ты не узнаешь, кто такие предсказатели и зачем они существуют. А я недостаточно мудра, чтобы объяснить тебе это. Но знаю того, кто объяснить может. При первой же возможности мы полетим на планету и повидаемся с моим деверем. — Она сама взяла бутылочку с таблетками. — Вот что я должна была сделать уже давно... но я всего лишь глупая старуха! — Она встала, улыбаясь ничего не понимавшей Мун. — Я думаю, всем нам не помешает вновь походить по настоящей земле. Может, и Кресс с нами слетает. А теперь отдыхай, дорогая... приятных тебе сновидений. — Она нежно погладила Мун по щеке и вышла из комнаты.
Мун снова забралась в постель, разгладила у себя на животе тонкую простыню — одеяла здесь не требовались. Но впереди, в той безжизненной ночи, что окружала этот город-остров, ее ждали отнюдь не приятные сновидения. Она лежала и смотрела непонимающим взором на то, что проплывало перед нею за прозрачной стеной, а тело ее и душа ныли, мучились от тоски и неудовлетворенных желаний. И не было рядом никого, кто мог бы сделать ее сны светлыми, кто отпустил бы ее домой... домой!.. Слезы ручейками потекли по щекам и текли до тех пор, пока глаза ее не закрылись сами собой.
Было светло, как днем; Мун ехала через Воровской Рынок, стиснутая пассажирами космического трамвая, вместе с Элси, Силки и каким-то новым, резиново-упругим Крессом. Пассажиров в трамвае было бы достаточно, чтобы заселить целый остров у них в океане, но все они почему-то казались мрачноватыми. Космический город оказывался над «окном» — транспортным коридором, выходившим прямо на поверхность Харему, — каждые несколько часов; но таких коридоров было несколько, и находились они друг от друга на расстоянии сотен или даже тысяч миль. Тот, кто пропускал нужную остановку, должен был порой целый день ждать, чтобы снова оказаться в нужном месте.
Все сиденья в трамвае были заняты, однако какой-то мужчина уступил Мун место, и она тут же предложила Элсевиер сесть. Та улыбнулась и в свою очередь предложила сесть Крессу. Тогда встал второй мужчина, и растерянная Мун поспешила усадить Элси, прошептав:
— Неужели они все считают меня больной из-за того, что я такая бледная?
— Нет, дорогая, что ты! — Элси слегка нахмурилась и с шутливой укоризной одернула «неприличную», желтую и короткую безрукавку Мун. — Напротив. Но тебе, пожалуй, все-таки лучше надеть пальто. — И она выразительно посмотрела на винного цвета легкое пальто, висевшее у Мун на руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179